Лазаров украдкой посмотрел на друга.
Быть может уже бывшего друга, ибо блондин не только обладал нордическим характером, он еще и питал крайне собственнические чувства ко всему, что попадало в его поле зрения. Шутка ли: он даже ручки со своего стола брать не разрешает, а тут целая девушка...
И без разницы, что Максим в отношении Насти на большее, чем смертельно больная дружба не претендует, ибо не дурак, а банально боится, что Птица его через мясорубку своего мозга-сознания провернет, котлеты сделает и бродячим кошкам скормит. А вот Юра... гад, сволочь, предатель... посмел в отношении не кого-нибудь, а в отношении личной, находящейся в исключительном пользовании господина Лазарова, девушки свои руки протянуть. Без разрешения!!!
Как посмел...
Он от нее футбольным мячом в лицо получал?
Разве его коржики она в школе отбирала?
А может, это Седов три часа на лютом декабрьском морозе пытался с гаража заброшенный туда портфель снять?
У некоторых определенно проблемы с совестью.
Большие.
Ее у некоторых просто нет.
- Ну, так ты скажешь или нет к чему тебе такой набор? - мужчина раз в пять минут напоминал Птице о найденном в ее карманах кладе. - Например, зачем тебе клофелин и презервативы?
Девушка упорно молчала, зло сверкая глазищами из-под длинной челки, но не сейчас. Всему приходит конец - ангельскому терпению тоже. Птица не выдержала:
- Изнасиловать вас хотела! - прошипела она. Тихо, но компания студентов за соседним столом услышала и с интересом принялась греть уши, явно рассчитывая на 'жареные' подробности. - А клофелин, чтобы не дергались и не сопротивлялись!
Юрий закашлял в кулак, пытаясь удержать во рту еду.
Максим же невозмутимо продолжил наступление. Страшно, до невозможности, хотелось позлить Настю, так чтобы она показала свой чертовски сложный характер в полном объеме. Ради этого Лазаров был готов рискнуть своего головой и любой другой частью тела на выбор. Еще никогда он не чувствовал себя более смелым, чем сейчас.
- Допустим, - сдержанно кивнул мужчина, - у каждого из нас есть определенные сексуальные фантазии, - Максим наклонился через стол и завершил фразу интимным шепотом: - Поверь, секс с двумя мужчинами одновременно еще не самое странное, что может услышать от женщины. Я могу тебя понять. Но крысиные хвосты тебе зачем? И как они связаны с визиткой психиатра? - приготовившись слушать, мужчина подпер подбородок ладонью.
Настя побагровела. Даже белки глаз и те покраснели.
Она отложила пирожок, отставила кока-колу.
- А это, дорогой мой, два первых приза. Хвосты тебе. Раз не получается от тебя обычными способами избавиться, то я решила альтернативные попробовать. В браслетике и порча, и сглаз, и венец безбрачие, и парочка проклятий. А визитка ему. Шанс хочу человеку дать, вдруг он одумается? Или ему помогут одуматься! - Птица закончила и выдохнула.
Юрий зажав рот бросился в туалет.
Макс проводил его взглядом и вернулся к собеседнице.
- Видишь, что ты наделала? И почему ты не можешь быть, как все? - вздохнул.
- Как все? - девушка собрала на поднос пустые коробки и обертки.
Слабой. С макияжем на лице. С укладкой на голове. На каблуках. В пальто или приталенной куртке...
- Женщиной, в общем, - вслух подвел итог мужчина своим философским мыслям.
- Как все? - Птица встала, встрепенулась. - Лазаров, я лучше в гроб девственницей лягу, чем как все буду!
И грянули аплодисменты. Кто-то особо впечатлительный прослезился. Оказывается, они уже давно беседовали на повышенных тонах, а последняя фраза заключительным аккордом выстрелила в полной тишине...
Когда Юрий вернулся, Насти уже не было. Она сбежала мгновенно, не желая быть в центре внимания. Шокированный Максим никак на уход девушки не отреагировал. Он сидел и пялился в пространство, механически жуя обертку от чего-то жирно-вкусного, и переваривал полученную информацию.
Блондин все понял без пояснений, а что не понял, то додумал с лихвой, окрестив про себя друга моральным уродом и пообещав выяснить всю подноготную из отношений с женщиной, которую уже видел в подвенечном рабочем комбинезоне с букетом гаечных ключей в руках. Юрий тронул Максима за плечо и указал глазами на выход. Без Насти в дешевой забегаловке было находиться совсем неуютно. Двое хорошо одетых мужчин смотрелись в Макдональдсе, как чистые отмытые выставочные бараны, отправленные за проступок в обычный хлев к рогатой борзоте.
Уже на улице, хватанув порцию холодного воздуха, остудившего расплавленные мозги, Лазаров пробормотал:
- Надо же, она девственница...
- Что? - переспросил Юрий.
- А? Нет-нет, ничего, это я так, о своем, о девичьем...
Девятый полет
Мой рев разносился по автосервису. Его не могли заглушить стрекотание пневматических гайковертов, жужжание шуруповертов и цокотание металлоборабатывающих станков.
Я плакала навзрыд.
Уже где-то около часа.
Сотрудники упорно ничего не замечали, выкручивая на максимум звукаудиосистем ремонтируемых автомобилей. В итоге в сервисе стояла невообразимая какофония. Клиенты сдавали и получали машины в рекордно короткие сроки. Акты подписывали без претензий, а телефон попросту никто не слышал.
Но мне было все равно.
Я не плакала с пятнадцати лет.
А мне двадцать семь.
За это время, оказывается, немало причин для проливного соленого дождя накопилось. Я вспомнила все...
Восьмой класс, май, роскошный белый брючный костюм. Самое то после недели затяжных дождей, если идти аккуратно. Звук мотоцикла. Крадущегося черно-оранжевого зверя из-за угла. Разгон, езда на заднем колесе. И глубокая лужа, половина которой на моем белом брючном костюме. И сияющая рожа Лазарова, спрашивающего как мне понравилось...
Девятый класс. Экзамены. Взволнованное сопение одноклассников. Шуршание гелевых ручек о бумагу. Злой шепот за спиной. Торжественное шествие в сторону двери. Клочок бумаги на моей парте. Вездесущий учитель и ответы на разлинованной бумаге. И приписка: не благодари за помощь. Благодарности Максим не дождался...
Одиннадцатый. Выпускной. Школьный двор. Полчаса до отправления автобусов. Решаю ехать или ну его.к. Прохладный ветер. Чей-то пиджак опускается на плечи. В руке бокал шампанского. Обещание показать кое-что интересное. Мятный вкус губ Лазарова. И писклявый голос Наташки: где ты, зайчик. И этот кролик из страны чудес немедленно поскакал на зов...
И это только часть эпизодов. И сколько их было всего?! И понеслось по второму кругу.
- Можно? - в восемь вечера пришла наша уборщица. - Тааак... Сейчас вернусь!
Через десять минут она вернулась и положила передо мной на стол два пакета с конфетами: коровка и буревестник. Я перестала захлебываться слезами и захлебнулась слюной. Откуда она узнала о моих пристрастиях?!
Проклятие...
Вот кто мои запасы из нижнего ящика стола таскает!!!
- Еще куплю, - примирительно сказала Полина Георгиевна. - По какому поводу слезы?
- На-на-накопи-лось, - пропыхтела, запихивая в рот сразу две конфеты. - И-и-имею прав-во... - и на закуску сдобрить белую начинку сладкой до спазма в горле коровкой.
- Да никто тебя этого права не лишает. Реви на здоровье, только что потом делать будешь?
- С-с-с чем? - постепенно успокаивалась.
Стыд, страх и едва сдерживаемое желание отправить Лазарова на больничный сходили на нет. Последнее, впрочем, не ушло совсем, а просто затаилось в глубине души, выжидая удобного часа.
Что мне с ним делать?
С воспитанным мальчиком из хорошей семьи...
Я ведь с одиннадцати лет пытаюсь его плохому научить, стереть радостную улыбку с его ангельски красивого лица, а он, как та кошка, что только обещает, а руку протяни и тут же шкура царапинами украситься.