Она упрямо покачала платиновыми локонами:

— Глупости!

И это все, что она может сказать? Странная реакция.

Невольно напрашивался вывод, что от пережитого потрясения Барби лишилась остатков разума. Неужто до нее не дошло, что значит сердечко на дверце? Не хотелось огорчать бывшую подругу, но я решила предпринять последнюю попытку.

— Послушай, Барби, сердечко, вполне возможно, нарисовал тот же тип, что убил Труди. Ясно тебе? Так что пошли в дом, надо вызвать полицию.

— А зачем? — Барби кокетливо склонила голову набок.

Я снова обвела взглядом стоянку. Вроде бы ничего подозрительного — но что, собственно, я ищу?

— Пойдем, Барби, прошу тебя! Черт возьми, что значит "зачем"?! Ты сама прекрасно знаешь.

— Нет, не знаю. — Барби сложила руки на груди. — Что толку их привлекать?

Что толку? Я не ослышалась? Уж если без толку привлекать полицейских к поимке типа, который обрабатывает ножом машины и людей, зачем они вообще нужны, эти копы? Чтобы продавать лотерейные билетики?

— Барби, я не хочу тебя здесь оставлять…

Она весело улыбнулась:

— Да все нормально! А ты иди.

— Барби…

— Послушай, Скайлер, кто-то хочет меня напугать. Вот и все.

— Барби, тебе может грозить опасность. Тот, кто убил Труди, возможно, охотится и за тобой.

Лично мне это виделось вполне логичным, но только не Барби, судя по ее скептической мине.

— Ерунда! — упрямо повторила она. И снисходительно похлопала меня по руке. — Я поеду в офис. Думаю, что уделила достаточно внимания Дерьмуди, правда?

Я слегка опешила, но не сдалась:

— Если не вызовешь полицию, тогда я сама…

Хоть Барби и не назовешь светлой головой, сейчас она смекнула, что я хочу сказать.

— Ну нет! Не желаю общаться с полицией, и не буду! Да если ты вызовешь копов, мы тут застрянем на всю ночь, а у меня дела.

— Но…

Она тряхнула головой:

— Пойми, это просто чей-то глупый розыгрыш, и нечего раздувать слона из мухи. Все, я еду на работу.

Что и сделала. Я же вернулась в "Светлую память", но на пороге обернулась. Барби задним ходом вырулила со стоянки, развернулась и укатила прочь. Без тени страха.

На мой взгляд, тому могло быть лишь два объяснения: или Барби не хватало ума, дабы испугаться, или же она наверняка знала, что бояться нечего.

У меня скрутило желудок. Ужасно не хотелось думать о том, что неизбежно лезло в голову. Ведь в тот злосчастный день Барби вернулась в офис много позже ухода Труди, точнее, она пришла вскоре после меня.

И кроме того, записка Труди была написана частично печатными буквами, частично — обычным почерком.

Сама я тоже оставляла сослуживцам записки, но редко когда надписывала имя адресата. Просто оставляла ее на столе того, кому она предназначалась. Обращение казалось ненужным — и так понятно.

И коллеги поступали так же — сколько раз я находила записки без обращения. Но это значит, что если, допустим, записка Труди предназначалась не мне, а, к примеру, Барби, то запросто можно было нацарапать сверху печатными буквами "С. Р." и подложить ее мне. Более того, я вдруг вспомнила, что сверху от листка был оторван кусок. Так что не исключено, что оторвали имя настоящего адресата.

Я поежилась. Невероятно, но я всерьез рассматривала гипотезу, в которой Барби выступала в роли душительницы. Барби, которую я считала своей подругой, пока она не вышла на Большую Охоту за Мужчинами. Конечно, Барби значительно превосходила в весе миниатюрную Труди и справилась бы с ней без труда, но ведь из того, что у человека была возможность совершить некий поступок, не обязательно следует, что он его совершил.

К примеру, я могла бы сбросить десять килограммов. Логика ясна?

И потом, прежде чем обвинять бывшую подругу, стоило учесть и другие возможности.

Расправив плечи, я переступила порог "Светлой памяти". И первым делом наткнулась взглядом на Дерека. Это было нетрудно. Он вновь стоял в окружении публики, желавшей выразить соболезнования. И что любопытно, в основном это были женщины. Натана с Энни я тоже сразу заметила и двинулась было к ним, но тут сообразила, что они меня не видят, так что изменила курс и нырнула за большое растение в кадке.

Отсюда я могла беспрепятственно наблюдать за Энни. И что же? Наблюдения показали, что Энни то и дело стреляет глазами в сторону Дерека. Как странно…

А вскоре я заметила и кое-что еще более странное. Дерек ни разу не взглянул на Энни. Ведь согласитесь, вполне естественно, если б старина Дерек хоть изредка поглядывал на бывшую золовку. Хотя бы затем, чтобы проверить, как она держится.

Я наблюдала за ними, и на душе становилось все муторнее. Может, конечно, я ошибаюсь, но сдается мне, что моего сыночка попросту используют для камуфляжа. Тогда понятно, почему эта женщина, которая гораздо старше и гораздо образованнее Натана, вдруг воспылала к нему страстью.

Если, конечно, ее не пленили его красивые ноги.

Энни, кажется, поняла, что является объектом пристального внимания, поскольку придвинулась поближе к Натану и, взяв его под руку, обвела глазами зал.

Я поспешно забилась поглубже в угол и задумалась. Энни ведь знает, что я осталась переговорить с Барби…

Собравшись с духом, словно перед прыжком в воду, я вышла на середину зала, чтобы Энни без труда заметила меня, если повернет голову, и решительно направилась к ним с Натаном, проталкиваясь сквозь толпу. Узрев меня, Энни заметно встревожилась, а Натан, разумеется, тотчас вошел в образ Брюса Уиллиса.

Я сразу Перешла в атаку. По-матерински коснулась руки Энни и проворковала:

— Бедняжечка, должно быть, для тебя это страшное испытание.

Энни прикусила губу. Натан подмигнул мне поверх ее головы, — видимо, одобрял мое поведение.

— И надо же, будто мало тебе горестей, еще эта история с твоим зятем и Барби Ландерган. — Я сочувственно поцокала языком.

Натан изумленно вздернул брови. Следует заметить, цокаю языком я не часто. Вот моя матушка языком цокает мастерски.

Энни встрепенулась и покосилась на Дерека.

— Что ты имеешь в виду?

Я доверительно заглянула ей в глаза:

— Только что на стоянке поболтала с Барби. — Я осуждающе покачала головой. — Твой зять совсем не возражает против заигрываний Барби.

Лицо Энни окаменело. Будто его вдруг залили гипсом.

— О чем ты? — Голос ее вдруг сделался резким и визгливым.

Я отвела взгляд и смущенно поведала, словно делясь пикантным слушком:

— Ну… Барби сказала, что они с Дереком договорились вместе поужинать. Времени даром он не теряет, верно?

На миг в глазах Энни промелькнула искра ярости, но тут же погасла. Или мне все это мерещится?

Но когда она заговорила, голос ее дрожал — это уж точно.

— Не могу поверить… Неужели Труди так мало значила для Дерека, что он начал флиртовать, еще даже не похоронив ее?..

— Вот вам мужчины! — развела я руками и снова сочувственно цокнула.

Тут к нам подошли очередные соболезнующие, и я, воспользовавшись случаем, кинулась обратно в свое укрытие.

Прошло не меньше получаса, прежде чем произошло то, чего я так упорно дожидалась. Энни быстро подошла к Дереку и что-то шепнула ему. Дерек встрепенулся.

Энни круто развернулась и, не оглядываясь, вышла из зала в боковую дверь. Дерек же не спешил. Кивнул кому-то, подошел к гробу Труди и, склонив голову, постоял минуту-другую, а затем, воровато оглядевшись по сторонам, выскользнул в ту же дверь, что и Энни.

Даже не потрудившись сделать это незаметно, я со всей прытью поскакала следом.

Дверь, за которой он скрылся, выходила в коридор, где имелась еще одна дверь, слева. Я подкралась к ней, приложила ухо и, ничего не услышав, медленно приоткрыла, стараясь производить как можно меньше глума.

Как выяснилось, могла бы не стараться, ибо с самого начала стало ясно, что Энни и Дерек слышат только друг друга.

— Идиотка! — воскликнул Дерек.

— Сам идиот, если думаешь, что можешь наставлять мне рога. Да еще прямо у меня под носом!