С самого начала военных действий Сара Бернар отправила свою семью в Гавр. Сама она вместе с госпожой Герар осталась в Париже. Охваченная глубоким патриотическим чувством, она ищет возможность приносить пользу. Узнав, что театр «Комеди Франсез» расположил в своих стенах что-то вроде госпиталя, она тотчас просит у вновь назначенного префекта полиции — а им оказался не кто иной, как виконт де Кератри, ее бывший любовник, — разрешения устроить в «Одеоне» так называемый полевой госпиталь. Сара развивает бурную деятельность: приближается зима, и она собирает продовольствие и одеяла, обращается ко всем своим знакомым, чтобы получить необходимое, привлекает добровольцев в ожидании первых раненых. Ротшильды доставили ей вино и водку, Менье — пятьсот фунтов шоколада, Феликс Потен — рис, сардины, изюм и чечевицу; она доходит до того, что отбирает у виконта де Кератри пальто на меху, чтобы отдать солдатам!

Когда бои приближаются к стенам столицы, раскладные кровати заполняют весь театр — ложи, сцену и зал, готовясь к поступлению десятков раненых. Сара играет сестру милосердия с беззаветной самоотверженностью и дежурит у изголовья раненых по две ночи кряду. Но зима 1870 года выдалась ужасная, и шестьдесят коек «Одеона» вскоре были заполнены. Продовольствия не хватало, осажденные парижане голодали и вынуждены были есть кошек, крыс и даже животных зоопарка; жгли все возможное, чтобы не умереть от холода. Показатель смертности города удваивается за несколько месяцев, настолько население было ослаблено лишениями. Резкий холод вызывает увеличение легочных заболеваний. Начиная с января усиливается обстрел Парижа, Сара становится свидетелем дантовских сцен агонии на улицах, которые врезаются в ее память. Обитатели «Одеона» находят тогда убежище в подвалах театра. Когда от холода полопались трубы и театр вдруг стала заливать вода, пришлось покинуть помещение и эвакуировать людей. Тяжелораненых перевели в Валь-де-Грас, а Сара с выздоравливающими в ожидании перемирия расположилась в большой реквизированной квартире на улице Тэбу.

Во время осады она проявила свою неукротимую энергию, смелость, благородство, патриотизм и самоотверженность, оставшиеся в памяти парижан. Сара Бернар не принадлежала ни к какому политическому движению, ее совсем не интересовали и социальные требования той эпохи, но она бесспорная пацифистка, а после этой войны становится ярой и стойкой противницей Германии. И если в своей книге она рассказывает об ужасах войны, свидетельницей которой ей довелось быть, то для того, чтобы вернее разоблачить ее:

«Ах, жестокая несправедливость войны! Гнусность войны! Неужели нам так и не суждено дожить до того момента, о котором все мечтают, до того времени, когда не будет войн! Когда любой монарх, задумавший развязать войну, будет немедленно свергнут и брошен в тюрьму как злодей! Неужели нам так и не суждено дожить до того времени, когда образуется всемирное сообщество, где народ каждой страны будет представлять мудрец и где будут обсуждать и уважать права человека!»

28 января 1871 года Париж капитулировал. После выборов в Законодательное собрание Правительство национальной обороны расположилось в Версале — признак недоверия к столице, которая резко изменилась в результате деятельности Османа: богатые кварталы на западе и народные кварталы на востоке. Чтобы вызвать взрыв гнева, оказалось достаточно нескольких неуместных мер нового правительства, например отмены отсрочки платежей: дабы удовлетворить собственников, три срока арендной платы, приостановленные во время войны, подлежали немедленному исполнению. Кроме того, упразднено было ежедневное денежное довольствие солдат национальной гвардии и им приказали сдать оружие. Однако войска, отправленные 18 марта в Бельвиль и на Монмартр, чтобы забрать находившиеся там пушки и ружья, стали брататься с народом. И тотчас в обстановке народного энтузиазма и политического возбуждения была провозглашена Коммуна. За семьдесят дней было выпущено семьдесят газет, люди сплачиваются, появляются муниципальные столовые, символом объединения коммунаров выбирают красное знамя.

Но Сара при рождении Коммуны не присутствует. После подписания перемирия она сразу же покинула город, отправившись на поиски своей семьи, которая по решению матери нашла приют в Бад-Гомбурге, маленьком немецком курорте, где Жюли имела обыкновение проводить время вместе со своей сестрой Розиной. Когда Сара узнает, что ее близкие поселились у врага, она, охваченная стыдом, пытается сдержать ярость, думая лишь о том, как бы привезти их обратно во Францию. 4 февраля вместе с мадемуазель Субиз, учительницей своего сына, она пускается в путь по дорогам опустошенной страны. Такое решение не лишено было смелости, и одну главу мемуаров она посвящает своим железнодорожным приключениям, рассказывает о минутах гнева и приступах лихорадки, подчеркивает свою невероятную решимость и антинемецкие настроения, дополняя, таким образом, портрет ярой и героической националистки. Путешествие должно было продлиться три дня, но займет одиннадцать, и актриса, отыскав родных, вместе с ними возвращается в Париж, чтобы снова поселиться в своей квартире на Римской улице.

Столица все еще находилась во власти революционного смятения. Сара встречается с журналистами: у Эмиля де Жирардена, которого знает уже многие годы, она познакомилась с Леоном Гамбетта, а также с Анри де Рошфором и Полем де Ремюза, оба они журналисты и писатели. Не разделяя политического и социального порыва того периода, она решает уехать в Сен-Жермен-ан-Лэ, ибо жизнь в Париже, по ее словам, «сделалась невыносимой». Надо сказать, что префектом полиции, назначенным Коммуной, был некий Рауль Риго, с которым у нее сложились не лучшие отношения после того, как перед войной она откровенно сказала ему, причем, вероятно, без особого такта, все, что думала о пьесе, которую тот прислал ей в надежде, что она согласится играть в ней. Мало того, теперь уже регулярная французская армия осаждает город на глазах у немцев и патриотический героизм не в моде. Из Сен-Жермена, где укрылась значительная часть жителей столицы, видны были языки пламени, пожиравшего город; Сара называет коммунаров «яростными безумцами». Ее заботы скорее галантного толка, нежели политического: ей оказывает услужливое внимание обворожительный капитан О’Коннор, ирландский аристократ, служивший во французской армии, которого она похитила у своей младшей сестры Режины. Театры закрыты, и Сара не получает никакого жалованья, зато по-прежнему остается любовницей банкира Жака Штерна, который содержит ее и помогает избежать нужды маленькому семейству.

После Кровавой недели, длившейся с 22 по 28 мая, когда коммунары были уничтожены версальцами, Сара, вернувшись в Париж, видит город, обращенный в пепелище. Дворец правосудия, а также ратуша, где хранилась основная часть актов гражданского состояния, в том числе и свидетельство о рождении Сары, были сожжены, едкий запах дыма проникал повсюду, в квартирах было полно копоти. 10 мая 1871 года Франкфуртский мирный договор положил конец войне на тяжелейших для Франции условиях: молодая республика потеряла Эльзас и Лотарингию, входившие отныне в состав Прусской империи, и, кроме того, должна была выплатить контрибуцию в пять миллиардов золотых франков. Актрису чрезвычайно угнетало положение Франции, побежденной и уничтоженной немецким соседом, поэтому вплоть до 1902 года она отказывалась играть в Германии, хотя выступала на всех сценах европейских столиц.

Летом 1871 года настало время восстановления.

Для парижан лето 1871 года выдалось трудное: город истерзан, на всех фасадах следы братоубийственной войны между коммунарами и версальцами, запах дыма не исчезает. Закрывшись у себя, Сара, преследуемая кредиторами, пребывает в каком-то оцепенении, но вот ей сообщают, что в октябре открывается «Одеон». Она собирает всю свою энергию, чтобы снова выйти на сцену. 11 октября она играет в одноактной пьесе Андре Терье «Жан-Мари»: молодая бретонка, насильно выданная за престарелого супруга, живет воспоминанием о своем женихе, который, как она думает, погиб в море. Волнение, с каким Сара играет роль влюбленной нежной женщины, покоряет публику и укрепляет ее репутацию актрисы, и так уже довольно прочную.