— Но ведь в семьях, скорее всего, прививались эти ценности. Я не думаю, что перед глазами не было примеров. Хотя бы твою семью взять, — сказала Алина.

— Мне кажется, что люди стали слишком сильные в моральном плане. Они не могут немного снизить планку в отношение других, поэтому им сложно сходится и жить вместе. Проще встречаться пару раз в неделю, чтоб снять напряжение и разбежаться. Никто не покушается на свободу, не надо учится подстраиваться. Ведь отношения это не только совместное деление кровати, но и умение оказывать поддержку, прощать слабости, радоваться за успехи. Дарить и получать тепло. Знать, что ты придёшь домой с мокрыми глазам и красным носом, а тебя не пошлют, потому что ему нужно подумать над решением очередной задачи, а выслушают и помогут. Или когда ты замолчишь и отойдёшь, видя, что сейчас человек занят чем-то очень важным, пусть это и будет на твой взгляд несерьёзным. В этом и заключается любовь. Не страсть, когда при виде симпатичной мордашки или кубиков на прессе слюни пускать начинаешь, а когда хочется не только разделить близость тел, но и разделить душевное тепло. Может на примере нашего поколения наши дети задумаются над этим. Дойдёт до них.

— Или не дойдёт, — вздохнула Алина, наблюдая, как Артур положил руку на талию какой-то девицы.

— Порой так и хочется ударить его чем-нибудь тяжёлым, — проследив за её взглядом, сказала Миранда.

— Не поможет. Если человек дожил до такого возраста и не набрался ума, то ударом только последние мозги ему отобьём, — ответила Алина.

Музыка, разговоры, смех. Алина улыбалась, общалась, даже немного потанцевала, а сама то и дело возвращалась взглядом к Артуру, который окручивал девицу. Почему-то Алину это злило. А ведь раньше ее не заботили его романы. Просто за этот месяц она слишком сильно к нему привязалась. Появились собственнические нотки. Но разве можно вольный ветер загнать в рамки? Глупо на это наедятся. Вольный ветер так и продолжит гулять, как бы его ни пытались поймать. Только от этого во рту почему-то был горький привкус.

Артур лежал на стоге сена. Шум от вечеринки доносился до этого места, но был приглушённым. Можно было спокойно лежать на сухой траве, положив руки под голову и ни о чём не думать. Или стараться не думать. Чего он добивается? Этот вопрос задал ему отец. Поймал его где-то час назад и прижал к стене разговором, от которого было не отвертеться. Чего он добивался? Морочил голову девчонке? Но это не так. Он не морочил. Даже не собирался.

Тихие шаги нарушили мысли. Алина. Он это сразу понял. Как-то почувствовал. Всхлипывает. Обидел кто-то? Дурная девчонка. За себя постоять не может, а всё куда-то лезет...

— Чего случилось? — спросил он.

— Артур? — она поспешила шмыгнуть носом, словно это могло спрятать её слезы.

— А кого ещё здесь хотела увидеть?

— Никого. Думала, тут никого нет. Я так, просто гуляю.

— Составишь компанию? — спросил её Артур. Темно. На планете ночи были такие тёмные, что почти ничего не было видно, но он как-то давно научился ориентироваться по силуэтам и звукам.

— Ты один? — в свою очередь, спросила она.

— Нет, нас тут много. Разве не слышишь? — хмыкнул Артур.

— Я просто видела, что ты не один. Так зачем мешать...

— Иди сюда и расскажи, чего случилось.

— Ничего не случилось, — она села рядом на недавно скошенное сено.

— А чего ревёшь?

— Не реву.

— А это что? — он коснулся пальцами её лица, скидывая слезинки.

— Устала. Запуталась.

— М, тогда понятно, — он обнял её за плечи и повалил на сено. — Помочь всё распутать?

— Не хочу, — её голова машинально легла ему на плечо. Артур давно заметил, что она при любом удобном случае льнёт к нему и не замечает этого.

— Тогда оставим всё как есть, — легко согласился Артур.

— Так будет лучше. Когда вернёмся на Землю, я съеду, — сказала она.

— Когда мы вернёмся, начнутся вступительные испытания. Так что тебе будет не до поисков жилья. А когда они закончатся, то жильём тебя обеспечат в академии. А я пока это время проведу в отпуске. У меня ещё много дней накопилось неиспользованных. Хоть полгода отдыхать могу.

— А что потом? Вернёшься на Землю?

— Не знаю. Может на Землю вернусь, а может в отставку уйду. Надоело всё, — ответил он.

— Я так и думала.

— Нельзя заниматься одним и тем же делом всю жизнь. Надо менять деятельность.

— Да. Надо, — грустно сказала она.

— Не надо мне приписывать того, чего не было. А если бы и было, то это не твоё дело.

— Ты о чём? — не поняла его Алина.

— О том, как ты смотришь на меня когда в моём окружение появляется какая-нибудь женщина. У меня после этого всё желание продолжать с ней общаться пропадает. Как будто я преступник какой-то. Или обеты семейные нарушил. Чего смеёшься?

— Не знала, что ты так себя накрутил.

— Не накручивал. Но неприятно. Вроде тебе ничего не обещал.

— А я и не настаиваю. У тебя своя жизнь у меня своя. Разные пути. К тому же мы всё обсудили раньше, — ответила Алина. — Мне кажется, что мы с тобой заигрались.

— Возможно. Только в чего?

— В дружбу? — предположила Алина.

— А разве можно играть в дружбу? Она либо есть, либо её нет. У меня есть друзья. Разные друзья. Например, одна женщина с красивым цветочным именем Роза. Так вот, мы с ней один жилой отсек делили год. У меня даже мысли не было её к себе в постель затащить. А ты сама знаешь, что я на это дело не особо принципиален.

— И?

— И! Симпатичная, даже можно сказать красивая, но мы дружили. И до сих пор дружим. Она ко мне несколько раз обращалась за помощью, я к ней. Или вот Тима, с которой мы сегодня болтали. Она просила устроить её младшего сына и приглядеть за ним. Паренёк на кривую дорожку постепенно уходит. Вот стояли с ней и думали, как это организовать. Потом начали молодость вспоминать, как с уроков сбегали. Я к чему, в отношение Тимы никогда не было мыслей о поцелуях. Мы друзья. И воспринимаешь человека, как среднее между сестрой и тем парнем, которому доверяешь. Дружба между мужчиной и женщиной есть. Это проверено. Даже с Тимкой прикалывались как-то. Пытались с ней целоваться. Потом плевались. Это не то.

— Не знаю. Мы с друзьями не целовались. Даже идей таких не было. У нас была небольшая компания. Сошлись в институте. Потом продолжали и по жизни собираться. Это были те ребята, с которыми в поход не страшно пойти было, потому что знаешь, что не бросят. Даже ногу сломаешь, то всё равно не бросят. Ладно ногу, как-то Игорь сломал бедро. Так мы носилки организовали и тащили его по очереди. Или когда у Димки мать заболела, то мы всем миром деньги на операцию собирали. Друзья. Мне кажется, что у нас такая же дружба. И компания как раньше. Патрик, Марина, ты, я. Для меня это привычно.

— Друзей целовать не хочется, а я это давно хочу сделать.

— Что? — тихо спросила Алина.

— Тебя поцеловать, — ответил Артур.

— Тогда поцелуй и проверим нашу теорию, — сказала Алина.

Он не ответил. Коснулся губами её щеки, перешёл на губы. Мягкий поцелуй, от которого сердце начало колотиться намного быстрее, а кровь забежала по венам с удвоенной скоростью. Алина сама не поняла, как начала отвечать на его поцелуй, растворяясь в нём. Её пальцы скользнули в его волосы, коснулись щеки.

— Значит я был прав. Это не дружба, — ответил Артур, отрываясь от её губ и прислоняясь своим лбом к её лбу, словно не хотел отстраняться от неё.

— И что тогда? — спросила Алина, мягко проводя подушечками пальцев у него по щеке.

— Ты права, Алин, — он поймал её руку и приложил её пальцы к своим губам. — Если сейчас поторопимся, то потом возненавидим друг друга. Тебе надо мир поведать. Найти себя. И мне надо понять, как дальше жить. Смогу ли я с тобой до конца остаться или не смогу. Не хочу ни тебя мучить ни себя, потому что если всё официально оформим, то уже до конца. Это серьёзный шаг. Жить же так, я не хочу. С тобой не хочу. Поэтому как мы и решили, ты поедешь свою мечту исполнять, а я тебя подожду. Как готова будешь вернуться, так и будем думать чего дальше делать.