Многих журавлиная перекличка наводит на научные мысли.

Мой приятель авиатор убежден, что журавли подают друг другу сигналы, чтобы определить по звуку угол сноса. Дескать, ветер сбивает птиц с курса в сторону, вот и перекликаются они, чтобы голосом определить, куда именно.

Другой приятель полагает, что журавли сообщают вожаку: «Я здесь и чувствую себя великолепно, так что не беспокойся!» А вожак отвечает: «Давай, давай! Крепись! Скоро меня сменишь!»

Но еще никто никогда не говорил, что журавли или другие птицы обсуждают в полете приметы пути.

И не сообщит их курлыканье, куда они летят.

Порхают, неслышно размахивая крылышками, молчаливые бабочки. Ну до чего же здорово природа умеет радовать глаз человеческий, когда захочет! Красота-то какая!

А ведь на своих легких, покрытых тончайшей пыльцой крыльях бабочки-монархи умудряются добраться из Канады в Калифорнию. Там они находят деревья, на которых сидели их предки, и тоже проводят на них зиму.

Все знают маленького жучка с черными крапинками на красном панцире — божью коровку. Подойдешь к ней — не испугается она. Положишь на ладонь — и она тут же отправится разгуливать по руке. «Какое милое, доверчивое насекомое!» — думает человек, улыбаясь, и не всякий знает, что божья коровка прожорливый хищник. До шестидесяти тлей за день съедает она, а что это значит для человечества и всего живого, судите сами.

Потомство одной только тли способно так размножиться, что за год покроет всю сушу планеты живым, копошащимся ковром. Напиши единицу, поставь после нее тринадцать нулей — вот сколько особей дала бы одна тля, если бы у нее не было огромного количества врагов.

И главный враг — божья коровка.

Люди давно оценили вкусы и аппетиты божьей коровки. Но что божья коровка — великий путешественник, узнали совсем недавно. Думая о благополучии своих садов, фермеры заставляли детей собирать божьих коровок, и дети приносили жучков горстями, бутылками, коробками. Фермеры прятали их на зиму в холодильники, божьи коровки приспосабливались к низкой температуре и не гибли. А фермеры довольно потирали руки.

Но вот приходила весна. Фермеры выпускали пленников и злорадно поглядывали на сады и огороды конкурентов. Однако уже через несколько дней божьи коровки исчезали из садов предусмотрительных фермеров. Не было их и у конкурентов.

Улетели неисправимые путешественники, а куда — неизвестно!

Где они окажутся через месяц или два? Станут ли «обрабатывать» сады в соседней стране? Или же погибнут при перелетах через море и будут плескаться в многотонной мертвой массе, что протянется на несколько километров красной полосой вдоль морского пляжа?

Очень бы хотелось людям знать навигационные способности этих красивых жучков, чтобы направлять их полеты, но пока не знают они ничего.

«Куда деваются зимой мухи?» — спрашивают дети.

Родители отвечают: «Засыпают. Иди и ты спать!»

А ведь мухи тоже путешествуют, только не изучены еще их пути.

Много загадок загадали вы нам, чудо-путешественники. Нам бы очень хотелось нанести на карты ваши маршруты и разгадать вашу удивительную способность угадывать направление.

И, видимо, придется нам поговорить с вами языком науки, научных наблюдений.

Язык этот бывает порой интересней сказки.

Разговор начнем, конечно, с птиц, просто потому, что их пути-дороги изучены лучше всего.

— Дорогие птицы, — скажем мы, — мы вас очень любим. Мы слушаем ваши песни — и в наших сердцах звучит музыка. Спасибо вам, птицы, и за то, что вы очищаете наши поля и леса, сады и огороды от всякой нечисти, и мы обещаем оберегать вас. Мы смотрим на ваш свободный полет — и нам хочется летать и строить самолеты. Вы научили нас летать. А теперь научите находить направление. Нам предстоят грандиозные полеты. Вам даже не снились такие. Может, ваши навигационные секреты помогут нам. Но для начала скажите, куда вы улетаете каждую осень и откуда прилетаете?

Не сразу ответили на этот вопрос птицы, хотя люди задавали его испокон веков.

«Странная вещь, — думали люди, — летом стон стоит в лесу от птичьего пения, а зимой птиц нет, и лес мертвый. Куда же деваются птицы зимой?»

Но удивление не переходило в исследование. Люди в средние века не очень-то часто исследовали, тем более что ответов всегда было сколько угодно — выбирай самый невероятный. Люди тогда предпочитали причудливые ответы. А причудливых ответов, само собой разумеется, всегда больше, чем правильных.

— Ласточки опускаются на дно колодцев и там зимуют, — говорили одни.

— Что вы! — восклицали другие. — Это гуси и утки и прочие водоплавающие птицы зимуют на дне колодцев, а ласточка — птица воздушная, она утонет в колодце. Если хотите знать, куда деваются ласточки зимой, то скажу вам по секрету — они зимой превращаются в ворон. Да, да, в ворон. Вроде той, что сидит на ветке!

— С вашей теорией, уважаемый коллега, можно было бы согласиться, если бы не одно обстоятельство. Допустим, ласточки превращаются на зиму в ворон — такие трансформации в природе вполне возможны. Но как вы тогда объясните тот странный факт, что ворона, на которую вы направили сейчас свой указательный перст, существует и летом? Неужели вы допускаете хотя бы на минуту мысль, что некоторые ласточки предпочитают оставаться в неприглядном вороньем обличье все лето?

— Ласточки — да будет вам известно — улетают зимой на Луну. А если не верите, то посмотрите осенней ночью в подзорную трубу на лунный диск.

Люди смотрели в подзорные трубы на лунный диск, видели на нем силуэты разных летящих птиц и были уверены, что птицы на зиму улетают на Луну. Объяснение было достаточно причудливым, чтобы быть приемлемым.

Однажды весной случилось: вернулся аист с обломком стрелы в боку. Это показалось странным: и где это глупый аист подцепил стрелу? Мы уже давно отказались от стрел и перешли на ружья, а у него в боку торчит стрела. И стрела особенная — в наших краях таких отродясь не бывало. Странные стрелы у этих лунных жителей!

Но тут подвернулся морячок, который изъездил весь свет и побывал даже в Африке. Он осмотрел стрелу и заявил:

— Ха! Знакомая стрела. Сколько раз людоеды осыпали меня такими стрелами, когда я был в Африке. И вообще в Африке полным-полно аистов вроде этого.

Людям очень не хотелось расставаться с лунной теорией перелетов птиц, но к этому времени накопились кое-какие сведения о Луне, о воздухе, о птицах, и люди стали подумывать: а ведь, пожалуй, на птичьих крыльях не добраться до Луны. Но может, действительно аисты летают в Африку? И вообще неплохо было бы метить их чем-нибудь не таким смертоносным, как стрелы.

И люди нашли такой способ. Его подсказала обыкновенная ласточка. Знаменитый естествоиспытатель Карл Линней считал, что большинство птиц улетают в жаркие страны на зиму. Однако для ласточек он почему-то делал исключение, полагая, что они, скорее всего, зимуют в камышах, в воде.

Чтобы доказать это, он привязал к ножкам ласточек красные шелковинки. Расчет был прост: тина прилипнет к шелковинкам, и это послужит свидетельством того, что ласточки зимуют в камышах.

Тина не прилипла. Но зато Линней понял, как можно метить птиц — привязывая шелковинки к ножкам.

Ну, а через некоторое время орнитологи — ученые-специалисты по птицам — стали надевать на лапки птиц металлические кольца.

А птице все равно — с кольцом она или без кольца. Кожа на ножках птиц покрыта прочными щитками, и если кольцо не слишком затянуто и не слишком свободно ходит по лапке, то и с кольцом жить можно. Кольцо не нарушает жизненный уклад птицы, а это очень важно при исследовании.