В самом деле, выплаты золотом вскоре распространились и на торговлю. В частности, за такой важный продукт средневекового экспорта, как английская шерсть, приблизительно с 1340 г. платили всё дороже. При помощи флорентийских монетчиков, привлеченных в Англию, Эдуард III начал чеканить монету, которую назвали нобль. Англия также усвоила привычку требовать за виднейших пленников, захваченных в Столетней войне, выкуп в золотых монетах. Это относится к выкупу за французского короля Иоанна II Доброго, плененного в битве при Пуатье (1356 г.). Несмотря на разработку золотых копей в Венгрии, в Центрально-Восточной Европе до XVI в. золотые монеты чеканили только в очень малом количестве, за исключением венгерского дуката, который все больше поступал в обращение по мере прогресса в разработке золотых копей в Венгрии. Во Флоренции и в Венеции с середины XIV в. золотые монеты получили такое распространение, что стали самыми употребительными счетными монетами вместо серебряных. Экспорт золота из Африки, в частности из Сиджильмасы в Марокко, продолжался, что поражало видных мусульманских писателей и путешественников середины XIV в. Ибн Баттуту и Ибн Хальдуна и способствовало торговле арабских купцов между Сахарой и Италией, а особенно Испанией. Поступление африканского золота позволяло испанским монетным мастерским чеканить золотые дублоны в Кастилии и золотые флорины в Арагоне.

Монетные мутации и расстройства, которые они вызывали, как и можно было ожидать в обществе, где экономика встроена во всеохватывающую политическую и религиозную систему, дали повод для создания очень важного произведения, по сей день остающегося шедевром средневековой схоластики о том, что мы называем экономикой. Имеется в виду трактат «О монетах» (De moneta) парижского университария Николая Орема (ок. 1320-1382), связанного с одной из самых знаменитых коллегий факультета искусств Парижского университета — Наваррской, где он с 1356 по 1361 г. был великим магистром и где ранее 1360 г. написал этот трактат, сначала на латыни, потом на французском. В XIV в. это произведение воспринималось как второстепенное среди очень многообразных работ Орема, включающих переводы Аристотеля с комментариями и труды, посвященные математике, музыке, физике, астрономии и космологии, где Николай Орем страстно разоблачал астрологию, а также гадательные и магические искусства. Однако сегодня трактат «О монетах» остается самым известным и самым прославленным из его сочинений. В этом произведении, имеющем скорей политический характер, автор показывает вред монетных мутаций, декларирует обязанность королей обеспечивать стабильность монеты и утверждает, что монета, даже если ее выпуск относится к регальным прерогативам, — не личное достояние короля, а общее достояние народа, который ее использует. Трактат Николая Орема, вероятно, оказал влияние на французского короля Иоанна II Доброго, восстановившего «хорошую», то есть стабильную монету в виде золотой монеты — франка, который после недолгой и неудачной попытки Людовика Святого родился на долгие века, и в то же время возродившего турский грош с лилиями, турское и парижское денье по 24-й стопе[55]. Это решение было провозглашено королевским ордонансом, который был обнародован в Компьене 5 декабря 1360 г. и адресован генеральным мастерам монетных дворов (generaulx-maistres de nos monnoyes), a также бальи и сенешалям с тем, чтобы они обеспечили, соответственно, техническое и административное его выполнение. Франки из чистого золота, выпускаемые из расчета 63 монеты на парижскую марку (весившую 244,75 г), должны были стоить 20 турских су.

Сын Иоанна II Доброго, Карл V (1364-1380), уделял стабильности монеты большое внимание. Он велел дать широкую огласку во Французском королевстве булле папы Климента V за 1309 г., отлучающей фальшивомонетчиков от церкви, боролся с подделками и спекуляцией. В 1370 г. он повелел, чтобы все монеты, не соответствующие официальному монетному курсу, были девальвированы и могли использоваться только как биллонные, то есть как черная монета очень низкой стоимости. Несмотря на усилия европейских суверенов сохранять эту стабильность монеты, чего клирики требовали во имя справедливости, купцы — ради эффективности своих дел, а весь народ — по обеим причинам, тем более что девальвация чаще всего приводила к понижению зарплат и росту цен, большее или меньшее обесценивание разных монет продолжалось по XVI в. По расчетам Спаффорда, с 1300 по 1500 г. ослабли все европейские монеты, но это обесценивание оказалось больше или меньше в зависимости от страны, потому что, хотя видов монет по-прежнему было много, общая тенденция к усилению наций в христианском мире ограничивала и использование денег или их эталонов преимущественно национальными рамками. Вот список обесценивания монет по странам у Спаффорда в порядке нарастания: Англия (потеря стоимости 1,5%), Арагон и Венеция (1,9%), Чехия (2,5%), Ганза (2,7%), Флоренция (3%), Рим (3,8%), Франция (3,9%), Австрия (5%), Фландрия (6,1%), Кёльн (16,8%), Кастилия (65%). Такая монетная нестабильность, за которую, как правило, упрекали монарха, стимулировала усилия собраний ограничить его власть. Так поступили знать и бюргеры Брабанта в отношении герцога в 1314 г., ассамблеи Лангедойля во Франции в 1320, 1321, 1329 и 1333 гг. Возобновление Столетней войны вызвало во Франции ослабления монеты — но небольшие и кратковременные — в 1417-1422 и 1427-1429 гг. Монетные мутации, как было сказано, побуждали городские и сельские народные массы восставать — либо против короля, либо против сеньоров. Известно, что конец средневековья был временем восстаний, равно как и войн, особенно во Франции и в Нидерландах, и в этих восстаниях важную роль наряду с народом или во главе его часто играли крупные купцы, как Этьен Марсель в Париже с 1355 по 1358 г., мясник Кабош, опять же в Париже, в 1413-1414 гг., льежцы Ван Артевельде, отец и сын, в 1337 и 1381-1382 гг. То же происходило при восстании текстильных рабочих, чомпи, во Флоренции с 1375 по 1378 г. и особенно в Кастилии и XV вв., которая одновременно была страной наибольшего обесценивания монет и самых многочисленных и жестоких восстаний. В 1350 г. флорентийский флорин обменивался в Кастилии на 20 мараведи, а в 1480 г. тот же самый, неизменившийся флорин обменивался приблизительно на 375 мараведи. Англия, представлявшая собой образец почти полного отсутствия монетных мутаций, своей стабильностью была обязана, с одной стороны, неизменно значительному экспорту шерсти, а с другой — тому факту, что с 1352 г. стоимость английской королевской монеты могла быть изменена только по решению парламента.

Внимание, какое власти, в частности королевская власть, с разным успехом уделяли монетной стабильности, в организации налоговой системы не обнаруживается. Одна из главных ролей денег в средние века, наряду с использованием в развитии торговли и повседневного обмена, заключалась в том, что они способствовали появлению или росту потребностей зарождающихся государств в ресурсах. Мы видели, что такой важный феномен средневековья, как присвоение публичной власти органами централизованного — или формирующегося — государства, искал и отчасти нашел средства, необходимые для своего осуществления, в деньгах. Он получил решающий импульс в царствования Генриха II (1154-1189) в Англии, Филиппа Августа (1180-1223) во Франции, в Папском государстве в понтификат Иннокентия III (1198-1216), а потом при авиньонских папах (1309-1378).