Перевод команды Tea-team

Перевод с японского: Дурилка Картонная

Перевод звуков: Chaika

Контроль качества: Kaii-h

Дурилке на красивые картинки

Яндекс-деньги:

410013984983688

Cчет для перевода с кредитных карт:

2202200903785333

Версия от 06.11.2018

Любое коммерческое использование данного текста или его фрагментов запрещено

Ханэкава Цубаса очень важный для меня человек. Просто незаменимый. Я перед ней в долгу, нет, в огромном долгу. Сомневаюсь даже, что смогу как-то отплатить ей этот долг. На весенних каникулах я испытал всем своим существом самое дно, и руку, которую она протянула мне тогда, я без преувеличений видел как спасительную длань богини. До сих пор как вспомню те две недели, так сердце замирает в груди. Думаю, слова о том, что человек спасает человека, звучат довольно фальшиво, однако на этих весенних каникулах Ханэкава Цубаса именно что спасла меня. Такое чувство незыблемо лежит в моём сердце. Поэтому, когда эти адские каникулы закончились и я перешёл на следующий год, я был, если честно, несказанно рад, что нас распределили в один класс. При Сендзёгахаре я такого никогда не скажу, но думаю, это как если бы попал в один класс со своей неразделённой любовью. В результате небольшого недоразумения староста класса вынудила меня стать своим заместителем, и я принял это без особого сопротивления, только потому что Ханэкава очень важный мне человек.

Ханэкава Цубаса.

Девушка с поражающими воображение перьями.

Однако, конечно, и те два года до этих весенних каникул я слышал имя Ханэкавы Цубасы, каюсь, мне хотелось поглядеть на эту талантливую девушку, как только я поступил в Наоэцу, и на первом году ходил тайком подглядывать в её класс. Уже тогда она заплетала волосы в тугую косу, носила очки и всем своим видом соответствовала отличнице. С первого взгляда можно рассудить о ней, как о прилежной ученице. Многие люди кажутся умными, но я сразу понял, что её вид соответствует реальности. Тогда я не решился заговорить с ней и весь первый год старшей школы дрейфовал поблизости этого величия. Я ощущал такой барьер, словно мне не позволялось даже смотреть издалека, не то что приближаться. Уже в то время я чётко прочувствовал насколько неблагоразумно поступил в Наоэцу и осознал своё место в ней, должно быть, это произошло именно когда я увидел Ханэкаву Цубасу. Несменный лидер рейтинга по учёбе, какой там, даже если посчитать с начальной школы Ханэкава Цубаса ни разу не уступала никому в оценках, не могу даже помыслить, что мы с ней похожие люди.

Хотя о Ханэкаве Цубасе не стоит говорить, как о школьнице, полной самомнения. Нужно понять правильно, мне ни в жизнь не стать таким добродетельным человеком, как она. До этих весенних каникул я пребывал в неправильном понимании Ханэкавы Цубасы, но как только пообщался с ней поближе, то ещё больше осознал её способности и талант и понял, насколько она чересчур справедлива ко всем. Все так называемые «отличники», которые учатся в частной школе Наоэцу, из того типа людей, которые меряют людей по уму, но Ханэкава Цубаса не такая. Барьер, который я чувствовал, глядя на Ханэкаву, сама она, похоже, не ощущала совсем. Справедливость, скорее даже честность. Староста старост, староста, избранная богами, — так она прославилась в классе, а вскоре и во всей школе. Характер у неё заботливый не меньше, чем серьёзный. И с тех пор, как меня назначили замстаросты, я не видал в ней недостатков, кроме силы её увлечения какой-то идеей. Когда мы стали работать вместе как староста и замстаросты, это часто раздражало, но тем не менее в ней много того, чем можно восхититься.

Может неправильно выражусь, но всё это довольно удивительно, если учесть её семейные обстоятельства, о которых я узнал на Золотой неделе. Золотая неделя — девять дней от двадцать девятого апреля по воскресенье седьмого мая. Если для меня весенние каникулы обратились адом, то эти девять дней кошмара Ханэкава Цубаса уже совершенно забыла. Выражение «забыла как страшный сон» как никогда лучше подходит здесь.

Девять дней.

Она была одержима кошкой.

На меня напал вампир, её подавила кошка. У странности была соответствующая причина, и в данном случае этой причиной оказались разлад и искажение в её семье. Всё моё неверное толкование, совершенно неверное. До тех пор я воспринимал мир, просто поделив его на то, что хорошие люди счастливы, а плохие — нет. Мысль о том, что есть люди, которым из-за своего несчастья пришлось стать хорошими, даже не приходила мне в голову.

Тем не менее.

Ханэкава Цубаса протянула мне руку помощи.

И даже на этих весенних каникулах, хоть у неё и не было возможности спасти меня, но тем не менее она вытащила меня с самого дна.

Я этого не забыл.

И не забуду никогда.

— О… Братик Коёми. Подожди.

— …

Ждала.

Тринадцатое июня, вторник, день, который станет памятным для меня. После уроков мы изо всех сил готовились к Культурному фестивалю, который пройдёт уже в конце этой недели, и в полседьмого вечера я прошёл школьные ворота, возвращаясь домой. А старая подруга моей сестры, Сэнгоку Надэко, с которой мы до сегодняшнего утра втроём с ещё моей кохай Камбару Суругой боролись со странностью, маялась от безделья, ожидая меня.

В форме.

Форма средней школы, с которой у меня связаны тёплые воспоминания.

Необычная здесь цельная форма.

На ремне Сэнгоку снова висит поясная сумка. Впервые вижу Сэнгоку в школьной форме, но учитывая обстоятельства, это вполне нормально. Вообще, такая цельная форма очень идёт общему ребяческому виду Сэнгоку.

Без фуражки.

Однако из-за длинной чёлки глаз не видно. Похоже, у неё такая причёска по умолчанию… Либо надвигает фуражку на глаза, либо спускает чёлку — похоже, Сэнгоку очень смущает пересекаться с кем-то взглядом или смотреть другим в глаза.

— П-привет, — несколько натянуто поздоровался я, так как сильно удивился внезапному появлению Сэнгоку.

Она стояла там словно тень от ворот и, конечно, намерения у неё такого не было, но напугала она меня, как если бы вдруг выпрыгнула из-за угла.

— Что ты делаешь? Здесь, в смысле.

— А, да… Братик Коёми, — проговорила Сэнгоку, потупившись.

И теперь из-за длинной чёлки её глаз не видно совершенно.

Она сама-то что-нибудь видит?

Хм… как-то немного неловко, когда тебя перед твоей школой называют «братик Коёми»… Но если сейчас скажу, чтобы она меня так не называла, то, боюсь, как бы не ранить трепетную, словно новорождённый оленёнок, Сэнгоку…

В противовес моему удивлённому взгляду, Сэнгоку глядела на меня с облегчением. Ну да, среднекласснице нужна достаточная решимость только для того, чтобы просто подойти к старшей школе, но Сэнгоку что-то перепугалась больше необходимого. Хоть не последовала дальше… к счастью, я вовремя. Из-за подготовки к фестивалю я засиделся допоздна, так что возможность пересечься с кем-то достаточно низкая. Если и есть шанс, что узнают, что меня называют «братик Коёми», то довольно невысокий.

— Н-ну… — проговорила Сэнгоку и замолчала.

Сэнгоку, как я уже понял, болтливостью не отличается, так что нужно выдержать это молчание. Если не вытерпеть и заговорить, пытаясь заполнить эту паузу, то Сэнгоку зажмётся ещё больше. Чувство такое, словно общаюсь с робким маленьким зверьком, вроде кролика или хомячка…

Хм-м.

Поласкать, что ли.

— Я хотела поблагодарить… ещё раз, — наконец сказала Сэнгоку. — Братик Коёми… я у тебя в долгу.