Отходит на странное расстояние.

— Ты сказала нашего?

— Да. Нашего. С твоей стороны я и Ханэкава-сан довольно схожи, но со стороны Ханэкавы-сан и ты, и я на одном уровне.

— Вот как.

— Да. И это в высшей степени оскорбительно.

— Оскорбительно…

Ещё и в высшей степени.

Она правда любит меня мучить.

— Но Ханэкава же не всегда получает наивысшие оценки? Хотя практически всегда получает…

— Если Ханэкава-сан не получила высшую оценку, значит, в тесте ошибка… Но даже не знаю. Какое напряжение ей приходится испытывать… Не сказала бы, что ей можно позавидовать.

— Напряжение…

— Или стресс.

— Стресс, значит.

Ханэкава Цубаса.

Девушка с поражающими воображение перьями…

— С другой стороны из-за этого нам глупо жалеть её.

И добавив «как-то так», Сендзёгахара вернулась к прежней теме:

— Тебе никогда не сравниться с таким мастером, и покуда ты пресмыкаешься в низинах рейтинга остаётся только упорно трудиться. Поэтому каждый день мы будем заниматься у меня дома.

— Ладно-ладно… Принято.

— Ладно три раза, Арараги-кун.

— Ладно-ладно-ладно!.. Стоп, зачем тебе такой боевой дух?!

— Я хочу видеть твою решимость. Потому и предлагаю заниматься у меня.

— Вот как…

— Но можно и у тебя дома.

— У меня немного обстановка к учёбе не подходит… Сёстры вечно шумят.

— Тогда иногда можно и к Камбару домой.

— Каким боком здесь всплыла Камбару?

— Вместе с занятиями с тобой я должна немного играть с ней. Я дала обещание, — проговорила Сендзёгахара твёрдым ровным голосом.

По крайней мере, мне так показалось.

Со мной она постоянно злюка, но, похоже, с Камбару Сендзёгахара по-настоящему цундере…

Хотя заложник.

Камбару Суруга.

— Ей помощь с учёбой не нужна… Но ты ведь не против поиграть с ней, Арараги-кун?

— Почему нет. Она забавная.

Даже слишком.

— Она как-то слишком привязалась ко мне, не очень понимаю, почему… Слишком хорошо относится ко мне.

— Наверное, в этом моя вина, — призналась Сендзёгахара. — Я рассказала ей, как ты спас тонущего ребёнка и что по воскресеньям ходишь помогать в дом престарелых.

— Ты же просто наврала!

— Шутка. Я говорила только правду.

— Хм-м… вот как.

— Ну, правда в общем заключалась в ругани на тебя, так что привязанность Камбару это её собственное решение.

— …

Наговорила гадостей…

Когда же это прекратится.

— Хвалить своего парня даже при близкой подруге неловко, так что я просто так скрываю смущение.

— Обычно смущаются, когда скрывают смущение… А, точно, Сендзёгахара.

Я понизил голос, чтобы отец Сендзёгахары не услышал.

— Ещё одно про Камбару…

— Папа. Арараги-кун, похоже, хочет с тобой пошептаться.

— Хитаги-сан!

Больно внимательная!

Никогда не упустит возможности поиздеваться надо мной!

— Что с Камбару?

— Почему она такая извращенка? — спросил я, словно питчер кетчера, прикрыв ладонью рот.

Почему-то мне подумалось, что отец Сендзёгахары может через зеркало заднего вида прочитать по губам.

— Извращенка? Камбару?

— Да. Так и в средней школе было?

— Хм. Как было в средней школе… для начала нужно понять извращенка ли Камбару.

— Нет, что ли? Даже Ошино признал Камбару извращенкой, а не спортсменкой.

— Неужели? Не говорите ли вы так, только потому что мужчины ищут скромности в девушках? Всего лишь мужское мнение. Камбару просто честна с собой. Не думаю, что она заходит слишком далеко.

— Вот как…

Вот оно как, значит.

Не понимаю.

— Если будет время, Арараги-кун, почитай яойные романы или сёдзё-мангу, которые пишут для среднеклассников. Ты больше не назовёшь Камбару извращенкой.

— Ясно… Хотя читать, скорее всего, не стану.

Особенно яой.

Чувствую, после прочтения, многое закончится.

— Так, значит? Но я не могу закрыть глаза на то, как мою милую кохай клеймят извращенкой всякие узколобы.

— Что же ты тогда сделаешь?

Узколоб.

Похоже, я стал жертвой… плохо, если с Сендзёгахарой заговорить о Камбару, то она непреодолимой стеной встанет на защиту своей кохай.

Заложник…

Так не значит ли, что заложник — это я?

— Что сделаю? Я пошатну основы твоих стандартов и суждений. И после этого Камбару станет для тебя чистой и невинной девочкой.

Сендзёгахара мягко прижалась ко мне и зашептала в самое ухо.

Рот она прикрыла ладонью.

— xxxx.

— !..

Ух!..

Что это она сейчас!..

— В xxxx сделаю xxxx с твоим xxxx, потом с помощью xx xxxx, а затем xxx xx…

— О-ох!..

Сендзёгахара Хитаги…

К-какие непристойности!

xx в xx?!

Такое сочетание?!

И всё это ровным, деловым тоном!

Не могу поверить… Неужто простыми словами можно так возбудить человека?!

— О-оста…

Ох… не могу говорить!

Прямо перед отцом Сендзёгахары!

Нельзя привлекать внимания!

— xxx, и с xx добавлю xx…

— Ух…

Ещё её дыхание щекочет ухо… Эй, что вообще такое?! Девушка нашёптывает непристойности и при этом поглаживает бедро своему парню… прямо перед своим отцом! Это уже не словно пытка, это самая настоящая пытка! В чём мне нужно признаться, чтобы это прекратилось?!

Я ничего не знаю!

Правда ничего!

Ясно… загадка разгадана, это ты научила Камбару такой извращённости! Если подумать, то всё становится ясно, эта кохай же получила такое влияние от Сендзёгахары!.. Проклятие, основы моих стандартов и суждений действительно пошатаны и разрушены… да, Камбару не извращенка, Камбару совсем не извращенка…

— Ам.

Куснула за ухо!..

Я чувствую её губы!

Это уже слишком эротично!

— Как-то так, — спокойно, словно ничего и не происходило, Сендзёгахара отлипла от меня. — Что такое, Арараги-кун?

— Делай уже, что хочешь… Хитаги-сан.

Я уже всё.

В жизни не желал такого свидания… ты разбила на мириад кусочков мои мечты и надежды…

Между тем уже прошло достаточно времени.

Мы выехали с шоссе. За окном машины я увидел скорее сельский пейзаж, чем окрестности родного города.

Где это мы.

Куда меня привезли?

Пока мы тут глупостями занимались…

— Немного осталось, — проговорила Сендзёгахара, также посмотрев в окно. — Ещё полчаса… наверное. Всё по расписанию… как я и планировала.

— …

Не знаю, что там у тебя за расписание, но то, что всё вовремя это полностью заслуга твоего отца — его не хочешь поблагодарить?

Хм-м.

Наверное, отношения у них не такие хорошие.

Не припомню, чтобы у Сендзёгахары с отцом был связный разговор. Но перед отъездом-то они перекинулись парой слов.

Но не должно быть у них плохих отношений. Всё-таки Сендзёгахара помогала отцу по работе, чтобы выплатить сто тысяч йен Ошино — в награду за избавление от странности, и в итоге выплатила.

Ну.

В нашем возрасте сложные отношения с родителями это нормально, даже у меня так, а уж у Сендзёгахары вообще особые обстоятельства в семье.

Даже у Ханэкавы.

Ох, вспомнил.

Головная боль Ханэкавы… Недавно из-за этого шороха со школьным купальником и спортивными трусами она затемнила… но сомневаюсь, что всё так легко замялось… головная боль.

Если у неё болит голова.

Наверное, лучше переговорить с Ошино.

Но нехорошо постоянно полагаться на него… Ошино уже говорил это раньше, но он не всегда будет жить в тех развалинах…

Когда-нибудь он уйдёт.

Не знаю когда, но в обозримом будущем.

— Эй, Сендзё… Хитаги-сан.

— Помолчи.

Хоть я и поправил себя, Сендзёгахара этого не оценила и резко одёрнула меня.

— Бла-бла-блак, лишь бы пошуметь.

— Б-блак?

— Мы уже почти приехали, успокойся немного.

— …

Какая отговорка…

— Я не марсианка и не настолько праздна, чтобы участвовать в твоих глупых разговорчиках, Арараги-кун.