- Скорая прибыла, - сказал вампир. - Тиа и я вытащили его. Он плакал над ней, как обычно. Соседка сказала, что это домашнее насилие. Уже третье за этот месяц, но когда все стихло, она испугалась и позвонила.

Нахмурившись, Айви сделала последний глоток чистого ночного воздуха и вошла в холл. Не слишком много людей, чтобы перепутать, и Рэт знал, чего не нужно касаться. Комната была столь чистой, как можно было ожидаться. И она не собиралась пачкать ее.

Сильный запах крови усилился, и после надевания синих бахил, она согнулась и пролезла под лентой в открытую дверь. Она остановилась внутри, принимая чужую жизнь: низкие потолки, смятый ковер, старые шторы, новая кушетка, большой, но дешевый телевизор, еще более дешевое стерео и сотни CD-дисков. На стенах висели фотографии людей в рамочках, на полках стояли игры. Женские следы были пятнами, как брызги краски. Жертва жила здесь не очень долго.

Айви глубоко вдохнула, пробуя гнев, оставленный в воздухе, невидимые указатели, которые исчезнут с лучами солнца. Шаркая синими бахилами, она прошла за ароматом крови в ванную. Красный отпечаток руки оказался на ободке унитаза, было несколько мазков на ванне и занавеске. Кто-то ударился головой от ванну. Розовая лампочка давала нереальный свет, и Айви отключила вытяжной вентилятор концом ее воскового карандаша, напоминая себе сказать Рэту, что она сделала.

Мягкий гул остановился. В новой тишине она услышала мягкий треск разговора и смех комедии, идущие из соседней квартиры. Удовлетворенный голос Арта просочился из прихожей, и кровяное давление Айви возросло. Рэт сказал, что мужчина задушил свою жену. Она видела вещи и похуже. И хотя он не сказал, где они нашли тело, почти ощутимый гнев тек по дверному косяку спальни, сломанному замку, недавно покрашенному по трещинам.

Айви коснулась скрытого повреждения пальцем. В спальне было то же самое соединение небрежного холостяка и молодой женщины, пытающейся украсить помещение с небольшими затратами. Дешевые вычурные подушки, розовое кружево, развешанное по уродливым абажурам, густая пыль на металлических жалюзи, которые никогда не открывались. Крови нет, а мазки, вероятно, оставил подозреваемый. Красивая одежда розового и белого цвета была разбросана по кровати и полу, а шкаф был пуст. Она попыталась уйти. Черный телевизор стоял в углу, брошенный, сломанный на полу под вмятиной в стене, пахнущей штукатуркой. На ковре была разметка Рэта и фотоаппарат женщины, лежащий наискосок на полу у кровати.

Вынуждая себя разжать челюсть, Айви глубоко втянула воздух, читая комнату, как будто последние несколько часов эмоции разрисовали воздух как акварель. Любой вампир мог это сделать.

Человек в машине причинял женщине боль, запугивал ее, избивал ее, и ее магия не остановила его. Она умерла здесь, а пьянящий запах страха и его гнева начали тревожить нежелательную жажду крови в животе Айви. Ее кончики пальцев болели, а горло, казалось, разбухло.

Звук шаркающих шагов Арта мучительно прорезался через ее широко открытые ощущения. Острое чувство адреналина появилось и исчезло. Глаза были наполовину закрыты, она повернулась, находя обольстительный наклон бедер. Глаза Арта были почти полностью расширены. Было явно, что страх перед человеком снаружи и его эхо, все еще вибрирующее по комнате, подняли инстинкты Арта. Возможно, именно поэтому он продолжал работать в отделе убийств. Возможно, симпатичный парень не мог увлажнить свои клыки без небольшой помощи?

- Айви, - сказал он, его голос посылал ту же самую дрожь через нее, и она чувствовала уходящее ощущение, которое сказало, что ее глаза расширились. - Я делаю вызов на забор доказательств, а не ты.

Меняя положение, Айви встала, чтобы не дать ему встать между ней и дверью.

- Ты был занят, тратя время в пустую, смакуя страх подозреваемого, - сказала она легко. Она двигалась, как будто собиралась выйти, зная, что она играет скромную жертву, и это вызовет у него жажду крови. Как и ожидалось зрачки Арта расширились, стали темнее. Она чувствовала его присутствия позади нее, почти как если бы она подталкивала его. Он распространял ауру, не реальную, а просто усиливал его вампирское присутствие.

Арт схватил ее за руку, властно и собственническим жестом. Дразня, она притворилась, что вытаскивает руку, пока его хватка не напряглась.

- Я заказываю фургон, - сказал он, опасным голосом.

- В чем дело, Арт? - сказала она апатично, вытаскивая свое запястье и скидывая его руку, которая к тому времени уже оказалась на ее груди. - Не нравятся женщины, которые думают? - Сексуальное напряжение пронзило ее. Наслаждаясь им, она поместила сустав пальца между губами, позволяя ему скользить с мягким поцелуем и зубами. Пискари научил ее быть тем, кто она есть, и, несмотря на опыт, у Арта не было шанса.

- Ты думаешь, что я проиграю, из-за страха, пропитавшего комнату, и пары черных глаз? - сказал он, отлично выглядя в его итальянском костюме и распространяя запах дорогой шерсти, пепла и его самого.

- О, я только начала. - Свободной рукой она убрала пальцы Арта с запястья. Он не останавливал ее. С улыбкой, она провела языком по зубам, скрывая их, как раз когда они вспыхнули. Страх в комнате тек через нее, подстрекая инстинкты, более старые, чем пирамиды, беспрепятственно кричащие в ее молодом теле. Она напряглась от мощного порыва крови, поднимающейся к ее коже. Она ожидала этого, ехала на этом и наслаждалась этим. Это не был аромат крови, это был страх. Она могла справиться с этим. Она управляла своей жаждой крови; ее жажда крови не управляла ей.

И когда она почувствовала, как любопытно побелело ее лицо, а глаза полностью расширились, она повернулась к Арту, ее ноги в бахилах были широко расставлены, когда она стояла посреди комнаты, зловонной от секса, крови и страха, губы открылись, когда она вызывающе выдохнула. Дрожь прошла по ней, обосновываясь в паху, чтобы сказать ей, что может последовать, если она позволит. Она не хотела давать ему добровольно свою кровь, а то, что он мог насильно взять ее, неожиданно включило ее инстинкты.

- Мммм, тут хорошо пахнет, сказала она, адреналин мчался по ней, потому что она понимала ситуацию. Она управляла этим монстром, который мог убить ее двусмысленным ударом, который мог разорвать ее горло и закончить ее жизнь, который мог сделать ее бессильной под ним... и который не мог коснуться ее крови, пока она не позволит ему, связанный традицией и ненаписанным законом. И если бы он попробовал сделать это, то она бы получила его задницу и лучшую работу.

Пульс ускорился, она подошла ближе. Он хотел ее, он был так готов, его плечи были сильно напряжены, руки - сжаты в кулаки, чтобы удержаться от того, чтобы добраться до нее. Его внутренняя борьба показывалась на лице, и он больше не дышал. Была причина, почему Пискари потворствовал ей. Это было частью его, но Арт никогда не будет испытывать этого.

- Не можешь получить... это, - сказала она, скользя рукой вверх от бедер, широко растопырив пальцы, когда они пересекли середину ее груди, пока они вызывающе не легли, чтобы скрыть ее шею. Она чувствовала, как ее пульс бился под ними, поглаживая себя так же как Арт. Ее глаза смотрели на вампира перед ней. Он был жестоко великолепный. Она выдохнула, представляя его зубы, погружающиеся в нее, напоминающие ей, что она жива, но обещая смерть в его губах.

Почти... может быть, стоит позволить ему поступить по-своему.

Арт прочел ее мысль в самом воздухе. Вспышкой движения, слишком быстрой, чтобы она могла уловить, он переместился. Айви задохнулась, ее ядро пульсировало от страха. Он дернул ее к себе. Его рука схватила ее за заднюю часть шеи, другая мучительно заломила ее руку за спину. Он заколебался, когда поймал себя, его черные глаза были огорчены, что он должен был остановиться. Она рассмеялась низко и хрипло.

- Не можешь получить, - насмехалась она, желая чтобы он взял ее, когда она наклонила голову назад и открыла шею.

«О, Боже. Если бы только он...» - подумала она, слабая щекотка в ее мыслях предупредила ее, что война между голодом и волей началась.