Звонок по номеру 911 в графстве Саффолк был принят в штаб-квартире в Риверхеде в 21:11 и переключен на МПУК, где дежурный сержант зафиксировал адрес: Виста-драйв, 27 – и немедленно связался с патрульной машиной, где находились офицеры (точнее, офицерша и офицер) Кеббл и Оверкраут. Кеббл сидела за рулем, так что на вызов ответил Оверкраут.

В доме 27 по Виста-драйв задержан грабитель. Хозяин вооружен и держит его на мушке. Домовладелец – мистер Фербенкс.

Эта фамилия, безусловно, была известна и Кеббл, и Оверкрауту, но они воздержались от комментариев. В былые времена они обменялись бы по рации с участком несколькими шуточками по этому поводу, но, увы, не теперь, когда все переговоры записываются. Творчество задушили на корню.

Мы уже в пути,– просто сообщил Оверкраут дежурному сержанту, записывающему устройству и Бог знает кому еще, не проронив больше ни звука на тему богатства и известности мистера Фербенкса, а, главное, не высказав своего мнения о занудах, вечно паникующих по малейшему поводу.– Вызов принят. Отбой.

Оверкраут отключил микрофон и вот тут-то высказал все, что накипело. Офицер Кеббл в стороне не осталась.

В этот тихий весенний четверг, в четверть десятого вечера, не было никакой необходимости включать мигалку и сирену. Тем более что домовладелец уже самостоятельно изловил вора. Офицер Кеббл быстро, но незаметно для окружающих проехала через город и затормозила у дома 27 по Виста-драйв, который был освещен, как стартовая площадка НАСА. Офицеры надели фуражки и вылезли из машины. Кеббл слегка замешкалась, чтобы поправить ремень на талии, который вечно сползал, когда она сидела в автомобиле, и затем они направились к двери. Та распахнулась, едва они подошли, и на пороге возникла очень красивая юная особа с растрепанными волосами и в белом махровом халате.

– Как хорошо, что вы приехали. Макс стережет его в гостиной,– хрипло прошептала она.

«Почему,– спросил сам себя Оверкраут, когда, поблагодарив девушку, они двинулись в указанном той направлении,– ну почему офицер Кеббл хоть капельку на нее не похожа?».

Гостиная с бежевой мебелью. Серо-зеленый ковер от стены до стены. Огромный каменный камин без пепла и железных подставок для дров. Оттиски гравюр с изображением средиземноморских поселений. Лампы с большими круглыми матовыми абажурами. И Макс Фербенкс, стоящий в центре комнаты, в другом белом махровом халате, с зажатым в правой руке изящным черным «Смит-энд-Вессоном» 38-го калибра. Ствол, направленный точно на незадачливого грабителя, понурого мрачного парня в темной одежде и с редеющими волосами, от которого исходили такие уныние и апатия, что, казалось, нет никакого смысла целиться в него чем-то более грозным, нежели банан.

– Добрый вечер, мистер Фербенкс,– поздоровался Оверкраут и направился к грабителю, дабы надеть на того наручники, стараясь при этом не пересекать линию огня.

– Очень быстро приехали,– похвалил Фербенкс.– Молодцы.

– Спасибо, сэр.

Грабитель безропотно протянул запястья, дабы на них надели наручники. Оверкраут собирался было сковать его руки за спиной, но жест был столь кротким и жалобным, что у офицера что-то дрогнуло в сердце, и он просто защелкнул металлические кольца на костлявых запястьях грабителя, который протяжно и безысходно вздохнул.

Пока Оверкраут обыскивал парня, с удивлением отметив, что тот безоружен, Кеббл поинтересовалась:

– Как считаете, сколько их было, мистер Фербенкс?

– Думаю, один. Кажется, он что-то сотворил с сигнализацией на входной двери.

Офицер Кеббл покачала головой. В это время в комнату вошла юная красотка в махровом халате номер один и остановилась у двери, с интересом наблюдая за происходящим.

– Эх,– вздохнула Кеббл,– если бы они употребляли свои таланты на пользу общества. Но они никогда этого не делают.

– Сэр, больше нет необходимости в оружии,– заявил Оверкраут.

– Вы правы.– Фербенкс опустил «Смит-энд-Вессон» в карман халата.

– Он успел что-то украсть, прежде чем вы обнаружили его, сэр? – поинтересовалась Кеббл.

– Не думаю, он просто...– Вдруг Фербенкс осекся, нахмурился и сказал.– Хотя минуту!

– Что? – Грабитель поднял голову.

– Позвольте мне взглянуть на его руки,– потребовал Фербенкс.

– Что? Что?

– Покажите руки мистеру Фербенксу,– приказал Оверкраут.

– У меня ничего нет в руках.– Грабитель продемонстрировал пустые ладони, насколько это ему позволяли наручники.

– Нет,– произнес Фербенкс.– Вон то кольцо.

– Что? – Недоверчиво уставился на него грабитель.

– Это мое кольцо.

Грабитель спрятал палец с кольцом под другой ладонью.

– Неправда, оно мое!

– Этот сукин сын спер мое кольцо! Я оставил его на мойке в кухне, и...

– Это мое кольцо!

– А ну-ка заткнись,– велел Оверкраут и демонстративно потрогал висящую на ремне дубинку.

– Но...

– Офицеры, я требую вернуть мое кольцо!

– Но...

– Мне не хотелось бы, чтобы вы конфисковали его как улику. Я требую вернуть его немедленно!

– Это мое кольцо!!!

– Оверкраут склонился к внезапно возбудившемуся клиенту.

– Если не хочешь настоящих проблем, приятель, то сию же секунду снимай кольцо. Не заставляй меня делать это силой. Считаю до трех. Раз...

– Но...

– Два...

– Я...

– Три,– и Оверкраут вытащил дубинку из петли на ремне.

Грабитель дышал, как кузнечные меха, и беззвучно шевелил губами, но в итоге сумел справиться с обуревающими его чувствами. Встав на цыпочки, словно собрался наступить на залитый водой пол, он снял кольцо с пальца и бросил в подставленную ладонь Оверкраута, заметив лишь:

– Это не по правилам.

Не обращая на него внимания, Оверкраут повернулся к Фербенксу и протянул кольцо со словами:

– Счастлив вручить вам его, сэр.

– Благодарю, офицер.– Он взял кольцо, посмотрел на него и улыбнулся.– Вот, видите символ «ТЮИ». Знак, на котором зиждется вся моя корпорация.

Оверкраут сделал вид, что не обратил внимания на эту конфиденциальную информацию, и лишь заметил:

– Как бы то ни было, я рад, что вы вернули его, сэр.

Грабитель никак не успокаивался:

– Это не по правилам. Я могу согласиться со многим, но это – не по правилам.

– Офицеры,– сказал Фербенкс, надевая кольцо на средний палец правой руки (Оверкраут отметил, что на левой руке у того имелось обручальное кольцо, а у красотки, стоящей у двери,– нет),– я должен сказать, что искренне признателен вам за приезд и рад тому, что мы схватили этого мерзавца и вернули мое кольцо...

– Это мое кольцо!

– ... но дело в том, что тут существуют некоторые обстоятельства, о которых я бы не хотел говорить при этом... э-э-э... как вы их там называете? Правонарушителе?

– Почему бы мне не отвести его в машину и сообщить в участок, что он у нас? – предложила Кеббл.– А вы пока сможете побеседовать с моим партнером.

– Это было бы прекрасно! Большое спасибо, офицер!

Кеббл вывела грабителя, бросающего через плечо недобрые взгляды на Фербенкса. Как только они покинули комнату, тот обратился к Оверкрауту:

– Офицер, хотя арест вами этого уголовника весьма похвален и заслуживает освещения в прессе, хотел бы пояснить вам, почему присутствие здесь этим вечером меня и мисс Кимберли в силу ряда причин было бы лучше не упоминать в рапорте.

– Мистер Фербенкс,– преданно заявил Оверкраут,– с большим интересом выслушаю вас.

И это было сущей правдой.

Дортмундер кипел от ярости.

Одно дело – быть арестованным, осужденным, посаженным в тюрьму, где придется носить неудобную одежду, постоянно общаться с отбросами общества, выслушивать постоянные нотации, пользоваться скудным местным магазином и питаться помоями. Все это – риски, на которые он вынужден осознанно идти. Но быть облапошенным? Оскорбленным? Ограбленным... и кем – домовладельцем?!

Больше всего уязвляло, что это было кольцо Мэй. Именно это в корне переворачивало всю ситуацию. Столкнувшись с хозяином дома и его пистолетом (черт бы побрал все эти Главы, согласно которым тот никак не мог там находиться), а затем – с местными представителями закона, Дортмундер мысленно был готов, что все пойдет по стандартной процедуре. Он не питал никаких иллюзий: третий арест означал, что его упекут за решетку до конца жизни, выбросят ключ, и он больше никогда не сможет оказаться по эту сторону забора.