Бен привстал и улыбнулся, признавая, что на сей раз победа в словесном поединке осталась за ней. Однако он был не намерен сдаваться.

– А Дэвид? – Он тоже поднялся, подошел к окну и постоял возле него несколько секунд. Потом вернулся и устроился наконец на дальнем конце софы. – У вас с ним серьезно? – Бен неопределенно покрутил рукой.

– Дэвид – мой… хороший друг. – (Глаза у него сузились.) – Он и Лиз – мои хорошие друзья с тех пор, как Дэвид получил здесь практику три года назад.

– А сколько ему лет? Сорок, сорок пять?

– Честно говоря, сорок семь. – Элли почувствовала нарастающую злость: человек, из-за которого она страдала долгие годы, еще осмеливается ее допрашивать. – Но, как я уже говорила, я не придаю значения возрасту.

– Он слишком стар для тебя.

– Я не понимаю, о чем ты говоришь, – солгала она. – Но в любом случае это не твое дело.

– Даже если бы ему было тридцать, он и тогда был бы слишком стар для тебя, Элли. – Говоря это, он наклонился, и его пальцы коснулись ее лодыжки…

Глаза у Элли расширились, сердце подпрыгнуло к самому горлу. Воспоминания короткими вспышками озарили мозг. Их последняя ночь на острове. Они ныряют с лодки, наслаждаясь свободой, любовью, жизнью. Зыбкая, волшебная, неправдоподобная реальность…

Но если это продлится еще хотя бы мгновение, дальше будет поздно… Она снова чувствовала свое полное бессилие перед властью его прикосновений.

– Так… – Сделав над собой титаническое усилие, Элли отодвинулась, освобождаясь. Она спустила ноги на пол, обулась и встала. Колени дрожали, и минуту она постояла, привыкая к новому состоянию. – Так, значит, ты не одобряешь моей дружбы с Дэвидом. – (У него в глазах промелькнуло что-то похожее на ярость и разочарование, но он не двинулся с места.) – Постараюсь не забыть и принять во внимание твое мнение. – Ей даже понравилось, как это прозвучало – достаточно беспечно.

– А сейчас тебе тоже пора в кровать? – Медленно, как бы лениво Бен поднялся со своего уголка софы и выпрямился, не отрывая взгляда от ее губ.

– Сегодня был длинный день, и, вынуждена признаться, я устала.

– Разумеется. – Тон был подчеркнуто любезен. – А обед и в самом деле был замечательный, Элли. Ты прекрасно готовишь.

– По правде сказать, большинство блюд приготовила Венди, перед тем как забрать к себе Чарли. Единственное, что я действительно готовила сама, – это пресловутый пудинг. – Она тряхнула головой, и пышные волосы взлетели легким облаком.

– Ох уж эти чопорные англичане с их неизменным пудингом! – Бен подошел, взял ее за руки и провел по ним ладонями снизу вверх и обратно.

– Не надо. – Элли сделала слабую попытку вырваться. – Пожалуйста, не прикасайся ко мне.

– Ты такая красивая. – Как хорошо она помнила этот вкрадчивый, медовый голос, словно созданный для обольщения. – Если ты не хочешь, чтобы я к тебе прикасался сейчас, то я, конечно, не приближусь, но… я не буду долго ждать. – Он поднял руки, как будто сдаваясь. – Вот только не пойму, отчего ты так… так нервничаешь.

– Я не нервничаю. – Она обхватила себя руками, словно защищаясь. – Совсем не нервничаю. Я вообще-то не слишком нервная особа. Я просто устала.

– Хорошо. Такое объяснение подходит. – Бен широко улыбнулся. – Мне жаль, если я тебя чем-нибудь обидел. Я все еще надеюсь на встречу до того, как уеду назад…

– Не думаю, что это хорошая идея. – Она уже чувствовала, как в душу снова возвращается пустота… Наверно, она неправильно разыграла эту пьесу. Если бы она не была так зажата, может, они обменялись бы несколькими ничего не значащими поцелуями…

Элли тихо застонала про себя – она упустила этот шанс. Хотя… хотя несколькими поцелуями конечно же, дело бы не ограничилось. Так что, может быть, оно и к лучшему!

– Кроме того, у меня сейчас полно работы, столько всего надо доделать, прежде чем коллекцию увезут в Гонконг, и…

– Что ж, я вижу, ты приняла решение. – Бен поднял руку, чтобы дотронуться до ее щеки, но опустил ее, так и не коснувшись. – Мне надо отпустить тебя на некоторое время, но не думай, что я сдаюсь, Элли Осборн. – Он посмотрел на нее еще внимательнее, словно вглядывался в сложную головоломку или математическое уравнение. – Но и я принял решение, еще тогда, в день нашей первой встречи. А уж если я что решил, то непременно добьюсь.

– Вот даже как! – выдохнула Элли.

– Да. – Его все еще озадачивала ее реакция, причину которой он никак не мог определить. – На балконе у Роберта ван Тига.

– А-а-а, – вздохнула Элли с облегчением и разочарованием. – Понятно.

– Правда понятно? – спросил Конгрив странным тоном и замолчал, глядя, как поднимается и опадает ее высокая грудь под тонкой шелковой блузкой. – Но ты сказала, что устала, – медленно проговорил он, выходя из задумчивости, – так что мне остается только пожелать тебе спокойной ночи, Элли. Приятных снов.

И она осталась одна.

Удивительно. Когда Элли проснулась, в окно уже глядело холодное осеннее утро. Она с удовольствием потянулась, голова казалась легкой и не замутненной воспоминаниями о вчерашнем вечере. Она встала, приняла душ и тут только почувствовала, как в груди медленно начала нарастать тупая боль. Она еще попыталась уговорить себя, что это из-за вчерашнего выпитого вина, но в глубине души все прекрасно понимала.

Как бы то ни было, у нее еще полно работы. В комнате, например, давно следовало бы прибраться. И вообще, физический труд – отличный лекарство от всяких там душевных переживаний. Она подошла к мойке и принялась выгружать из нее посуду.

Вернувшись в деревенскую гостиницу, Бен Конгрив ослабил галстук и улыбнулся своему отражению в зеркале. Он вел себя как мальчишка на первом свидании. Непонятно все-таки, что же такого в этой женщине. Если не считать… Он вспомнил внезапную кончину отца в прошлом году и неожиданное открытие, за ней последовавшее. Похоже, для мужчин из рода Конгривов свет сошелся клином на английских женщинах.

Хотя сам он не очень это понимал. Он встречал нескольких и даже назначал свидания, но не придавала этому большого значения. Может быть, все дело в тайне, которой она себя окружила…

Ну, нет! Бен нетерпеливо отвернулся от зеркала. Он не из тех парней, которых легко спугнуть первым отказом. С ним уже бывало такое, и Бен знал, что это только начало. Надо только быть терпеливым, когда гонишься за дичью. А он не отступит. До тех пор, пока у нее на пальчике нет обручального кольца, надетого этим Мериманом… Как надеялся Конгрив, этого вообще никогда не случится.

К одиннадцати часам со всеми неотложными делами было покончено. Элли устроила себе десятиминутный перерыв с чашкой кофе и чтением воскресных газет и с неохотой подняла голову на робкий стук в дверь. Хорошо бы не Дэвид. Он был крайне занудлив в выражениях благодарности и всегда заявлялся лично, чтобы еще раз поблагодарить за обед или ужин.

– Дэ… – Она не договорила, так как вместо Дэвида увидела Бена Конгрива. Тот стоял с огромным букетом цветов.

– Элли. – Бен протянул букет. Невозможно было удержаться и не зарыться лицом в это благоухающее великолепие. Старомодные кремовые розы, белоснежные лилии и тонкое кружево папоротника. – Я пришел извиниться. Мне очень жаль, что я доставил тебе вчера столько беспокойства…

– Ничего, все в порядке. – Элли даже не старалась скрыть волнение. – Заходи.

Она прошла на кухню, положила цветы на стол и начала наполнять водой высокую стеклянную вазу.

– Они просто роскошны. Где же ты их достал? Только не говори, что купил в «Красной корове».

– Нет, цветы прислали из Лондона…

– Из Лондона? – Однако! – Не могу поверить!

– Тем не менее. Я позвонил в свой отель – у них отличный флорист – и попросил прислать букет с утренним поездом. Вообще-то я просил о небольшом букетике, чтобы не показаться тебе слишком претенциозным. Что получилось – сама видишь… – Бен ухмыльнулся совсем по-мальчишески.