У входа в клинику Николас увидел большую черную стрелку с надписью: «В собачью школу — направо».

Следуя указанному направлению, он обошел вокруг дома и увидел несколько длинных низких построек. Какое именно из зданий ему нужно, стало ясно сразу. Несколько собак и их владельцы окружили рыжеволосую девушку в белой футболке, соблазнительно обрисовывающей нежные округлости ее грудей, и в джинсах, не менее соблазнительно обтягивающих бедра.

Первой мыслью Николаса было: весьма сексуальная девица. А второй: неудивительно, что большинство владельцев собак — мужчины. Стало ясно, что девушка — преподаватель собачьей школы, но Николас не торопился подходить. Приступая к какому бы то ни было делу, он предпочитал сначала беспристрастно и вдумчиво оценить обстановку. Немного осторожности никогда не помешает, считал Николас. Однако у Джека, по-видимому, были на этот счет иные соображения. Стоило Николасу слегка ослабить внимание и чуть-чуть отпустить поводок, как негодник тут же этим воспользовался.

Мег краем глаза заметила появление Джека с незнакомым мужчиной, но, так как ей нужно было поприветствовать «учеников» и их хозяев, не смогла уделить этому обстоятельству должного внимания, во всяком случае, открыто.

Однако быстрота реакции ей не изменила, и со зрением у нее тоже все было в порядке, поэтому Мег мгновенно отметила бросающуюся в глаза мужественность незнакомца. Высокий, широкоплечий, с густым ежиком коротко стриженых темных волос, мускулистый — во всяком случае так ей показалось, когда под порывом ветра тенниска плотно облепила его грудь. Мег успела отметить мрачное выражение глаз цвета штормового моря и сурово поджатые губы. Но, несмотря на это, он был поразительно хорош собой и в джинсах и тенниске выглядел во сто крат сексуальнее любого мужчины — ну разве что ковбой с рекламы сигарет «Мальборо» мог бы с ним потягаться. У Мег даже мелькнула мысль, что такая сексапильность должна быть запрещена законом.

Тем временем Джек заметил человеческое существо, которое, по его представлениям, и следовало благодарить за райскую, по собачьим понятиям, жизнь с миссис Хортроп. Будучи от природы нежным и чувствительным, сеттер, естественно, пожелал выразить свою благодарность.

Еще в самом начале своего пребывания в доме миссис Хортроп Джек сумел убедить эту мягкосердечную женщину, что ошейник, если тот не застегнут настолько свободно, чтобы пес при желании мог самостоятельно избавиться от него, является не чем иным, как орудием пыток, и грозит ему смертью от удушья. Поэтому сейчас, завидев Мег, Джек привычным движением вылез из ошейника и большими прыжками помчался через двор к своей благодетельнице, распугивая других собак и их хозяев. Подбежав к Мег, он прыгнул на нее, в приступе собачьей радости чуть не сбив с ног.

— Джек, сидеть! — строго приказала Мег.

Джек радостно завилял хвостом, высунув язык.

— Сидеть, — повторила она.

Джек лизнул ее в щеку, даже не подумав выполнить команду.

— Как я понимаю, вы и есть доктор Дулитл? — с нескрываемым сарказмом поинтересовался подошедший Николас. Настигнув беглеца, он довольно бесцеремонно взял его за шкирку, оттащил от Мег и угрожающе тихо приказал: — Сидеть.

Джек понимал, когда нужно уступить. Он покорно сел прямо на ступни Николаса, доверчиво прижался к нему и преданно заглянул в глаза. Не поддаваясь на трогательную попытку подкупа, Николас снова надел на пса ошейник и застегнул — на этот раз плотнее.

Мег понимала, что ей полагается взять руководство на себя, но с ее мозгами вдруг что-то произошло, наверное, они превратились в желе, потому что мысли приняли совершенно неподобающее направление. Например, она подумала, как впечатляюще широки плечи незнакомца, какой у него плоский живот, как рельефно выделяются мускулы на руках, когда он удерживает за поводок Джека.

— Не знаю точно, с чьей подачи моей тете навязали эту невоспитанную псину, — процедил Николас сквозь зубы, — но, будьте спокойны, если я это узнаю…

Так это племянник миссис Хортроп! Мег мысленно ахнула, но тут же строго напомнила себе, что в данный момент ее внимание должно быть сосредоточено на четвероногих «учениках», а не на шести футах воплощенной мужской привлекательности, постоянно притягивающих к себе ее взгляд. Мег сунула руку в стоящую у ее ног коробку с собачьими лакомствами, предназначенными в награду самым прилежным, вытащила кусочек и протянула сеттеру.

— Хороший мальчик, Джек, сидеть.

— Напрасно вы его поощряете, он… — довольно резко начал Николас, но тут же осекся, потому что Джек внезапно превратился в этакий образчик собачьей скромности и благонравия. Принимая угощение, пес одарил Мег взглядом, полным любви и преданности.

Мег повернулась к группе и объявила:

— Идемте в зал, пора начинать занятие.

Оказавшись вместе со всеми в зале, Николас быстро понял, что если остальные собаки, кто лучше, кто хуже, но все-таки реагируют на команды, которые Мег объясняет их владельцам, то поведение Джека просто ни в какие ворота не лезет. Когда сеттер в пятый раз сорвал выполнение очередной команды, нагло, на свой собачий манер, усмехаясь соседке справа, несколько нервозной колли, и наступив на хвост — без сомнения, нарочно — Лабрадору, соседу слева, Николас решил, что с него довольно. У него не осталось ни малейших сомнений в том, что Джек — проходимец в собачьей шкуре, и что он совершенно не подходит для тетушки Летти, абсолютно не способной призвать его к порядку.

Дурной пример Джека оказался заразительным, остальные собаки тоже стали хуже выполнять команды, и Мег заметила в глазах Николаса насмешливый блеск.

Проблема Джека заключалась в том, что он вовсе не страдал недостатком сообразительности, скорее наоборот, он был слишком умен и энергичен для того образа жизни, который могла предложить ему миссис Хортроп. Сеттеры — охотничьи собаки, им необходимо много двигаться, не менее необходима и твердая рука хозяина.

Занятие закончилось, и Мег стала подходить поочередно к каждому «ученику», чтобы попрощаться с ним и с его хозяином индивидуально. Джека она оставила напоследок. Только потому — и ни по какой другой причине, уверяла себя Мег, — что ей хотелось полюбопытствовать, почему миссис Хортроп прислала вместо себя племянника. Николас коротко пояснил:

— Моя тетя растянула ногу.

Вблизи он производил еще более сильное впечатление. Мег считала, что суровые мужчины с холодным взглядом не в ее вкусе, она всегда предпочитала красивой внешности добрый нрав. Но в этом конкретном представителе сильного пола было нечто такое, что смущало ее и лишало обычной невозмутимости.

Однако очевидно, что я не произвела на Николаса и половины того впечатления, что он на меня, с грустью признала Мег, слушая, как он продолжает в той же отрывистой недружелюбной манере:

— Если сегодняшнее ваше занятие относится к категории успешных, то меня не удивляет, почему Джек так плохо поддается обучению. У вас есть профессиональная подготовка?

— Я дипломированный ветеринар! — ощетинилась Мег. — И, конечно, я прошла подготовку как…

— Может, вы и получили образование, но Джеку, как видно, это не светит, — холодно перебил ее Николас. — И он причиняет слишком много хлопот моей тете, не говоря уже…

У Мег упало сердце. Все, что он говорит, справедливо, но бедняжка Джек за свою недолгую жизнь успел сменить уже двух хозяев, и даже притом, что упрямо не желает выполнять команды, он предан миссис Хортроп. Одному богу известно, что будет с Джеком, если племянник уговорит тетку расстаться с собакой. Скрестив пальцы за спиной, Мег, несколько погрешив против истины, заявила:

— Все сеттеры поначалу бывают слишком буйными, но с возрастом становятся гораздо спокойнее.

— Не сомневаюсь, но только при условии, что сеттер живет в подходящей для него среде, а городской дом одинокой пожилой леди таковым не является — во всяком случае, по моему мнению.

Мег попыталась заступиться за пса.

— Джеку уже однажды пришлось сменить хозяина. Расстаться с человеком, к которому привык, для любого пса очень болезненно.