Эльяна понимающе кивнула, ожидая продолжения разговора.

— Он нас сейчас не слышит? — Кира окинула взором кухню, словно и вправду смогла там разглядеть бестелесное существо.

— Нет, — улыбнулась Эльяна. — Его тут нет. Не шпионит.

Кира шустро уселась за стол. Вид у неё был обеспокоенный, но заговорщицкий, глаза её горели.

— Ох, Эльяна. Он невыносим. Честно! Появляется редко и когда ему вздумается. Ведёт себя надменно! На вопросы отвечает непонятно или вообще не отвечает, а лишь хмурится или даже ухмыляется!

— Да, он такой… — согласилась Эльяна, немного расстроившись. Кира очень точно описывала портрет Стефана, и было жаль, что она верна в своих наблюдениях.

— Но… — Кира замялась и подвинулась ближе к собеседнице, будто намеревалась поделиться важным секретом. — Он мне нравится, — выдала она и тяжело вздохнула. — Такое чувство, что я могу ему помочь чем-то, что-то изменить в нём или в его жизни… или как там у вас это бестелесное существование называется. Это глупо! Знаю. Я всего лишь букашка — человечишко, а вы — о-о-о, — девушка не смогла подобрать эпитет.

— Ах, Кира, как я рада это слышать, — тепло проговорила Эльяна. — Ты не букашка, — с улыбкой добавила она. — Дело не в том, кто ты, а в том, какой ты!

Кира поёрзала на месте. Ей очень понравилась манера общения новой необычной знакомой. Рядом с ней было тепло и уютно. Так, как бывает с теми, кого знаешь давно, кому доверяешь и можешь говорить на любые темы, даже на самые сокровенные; с теми, с кем можно делиться не только рассказами о текущих делах и событиях, но и мечтами, пересказывать сны.

— Эльяна! Пожалуйста, расскажи мне о вас! Кто вы и что тут делаете! — взмолилась Кира, не надеясь получить подробный ответ.

— Хорошо, — янтарные глаза девушки мягко сменили цвет и стали голубыми.

— Правда-правда? — не поверила Кира.

— В этом нет тайны. Тем более, для таких, как ты, — отозвалась Эльяна.

Кира налила себе полную кружку чая.

— Как вежливый человек, я должна бы и тебе предложить, но… — хихикнула она.

— Предлагай. Я не откажусь, — загадочно улыбнулась Эльяна, а потом дотронулась до руки хозяйки дома: прикосновение было не просто осязаемым, а по-настоящему тёплым и живым.

Кира с восхищением посмотрела на собеседницу.

— Помимо Стефана у меня есть много друзей, — вроде как не в тему начала Эльяна, — один из них — Ангел. Его зовут Китт. Недавно вот что он мне сказал:

Кто-то, кто знает, что Драконы с лёгкостью маскируются под тех, кто курит, Ангелы — под тех, кто, не снимая, носит рюкзаки.

Кто здоровается с весенним ветром, как со своим другом.

Кто способен утешать, ждать терпеливо, пока высохнут слёзы, заживут коленки, вернётся юркнувший через незапертую дверь кот.

Кто не пытается избавиться от своей тени, а учит её танцевать.

Кто одинаково сильно любит дорогу и дом.

Кто напевает песни, не беспокоясь, что подумают другие, танцует в парке, прислушивается к птицам.

Кто относится бережно к чужим снам и не помнит, как это — осуждать.

Кто способен оставаться искренним, даже когда страшно, искристым, даже когда темно.

Кто бережёт в себе волшебство, свет, чудо, жизнь: всё — одно, как не назови.

Мир нуждается в ласковых, смелых, честных!

Совсем таких, как ты![2]

Эльяна появилась рядом со Стефаном. Парень, как ни странно, не унёсся в далёкие страны, где море лижет разогретый песок, или горы величественно дышат лавандовой прохладой, а переместился к городской ёлке.

Снег перестал спешить. Он изредка срывался редкими колючими снежинками, которые целенаправленно летели за шиворот, если там не было преграды в виде вязаного или плотного тканевого шарфа. Щёки прохожих краснели, они торопились по своим делам, но рядом с искусственной зелёной красавицей замедляли свой шаг. У многих в душе притаилось ожидание чудес, волшебства, но взрослые так редко выпускают это трепетное чувство на волю. А вот детишки, что и следовало ожидать, полностью погружались в праздничную атмосферу, они водили хороводы, кидались снежками, которые не очень хорошо лепились из-за морозца, поскальзывались и падали, а увлечённые разговорами родители окрикивали их, или поднимали и отряхивали.

Эльяна заглянула в серые глаза друга и молча встала рядом.

— Иногда не хочется ни о чём думать. Мысли мучают и раздирают на куски. А тут так раздражающе шумно, что мысли сами разбегаются, — ухмыльнулся Стефан. Он решил не дожидаться вопроса подруги.

Эльяна посмотрела на детвору, на взрослых, на двух бабушек-пенсионерок, которые задрав головы, рассматривали звезду на макушке новогоднего дерева.

— Представь, если люди тоже смогли бы видеть все связи, как и ты, — холодно и серьёзно прозвучал голос Стефана. — Да они б перессорились все.

Эльяна улыбнулась, ожидая продолжения.

— Вон тот, — Стефан указал на высокого молодого человека в белой шапке, — смотрит на вон ту девицу, — теперь парень переместил взор на девушку в полушубке с копной тёмно-каштановых волос. — Что между ними?

— Нить симпатии. Он считает её красивой, не более того, — пожала плечами Эльяна.

— Это ты так умело различаешь нити по едва уловимым оттенкам. Симпатию от влюблённости, влюблённость от вожделения, вожделение от желания обладать самым лучшим и красивым… А они не смогли бы! Каждый взгляд с симпатией, восхищением, одобрением… рассматривался бы почти как измена! А подростки! Да они бы попрятались друг от друга и перестали общаться, потому что все их влюблённости, которых может быть одновременно несколько, были бы на виду!

— Поэтому люди не видят связей, — спокойно проговорила Эльяна.

— Люди. А я почему не вижу? — нахмурился Стефан, сверля подругу взглядом. — Ведь я тоже не похож ни на кого из… из наших.

— А кто ты, Стефан? Кто ты есть? — мягко подтолкнула его к ответу Эльяна.

— Общение с Кирой на тебя плохо влияет, — буркнул он и метнулся вверх, исчезнув.

Эльяна улыбнулась. Пусть так, через обиду и злость, но он начал проявлять свои чувства. Каменная маска медленно исчезала, надменный вид больше не излучал невозмутимость, грусть в глазах сменилась подозрительностью. Но так было нужно.

Кира отпраздновала Новый год. Ей было легко и весело. Она, наконец, узнала, что быть особенной не значит быть неправильной или сумасшедшей. В кутерьме застолий и посиделок с гостями время бежало, словно участвовало в марафоне.

В один из спокойных вечеров, который каким-то образом протиснулся в плотный праздничный график, Кира взяла лёгкую лопату и решила немного отгрести снег с дорожки. Она знала, что родители точно припозднятся, и отцу будет не до уборки снега. А возможно, мама с папой даже останутся ночевать у закадычных друзей. Но небеса эти издержки мало волновали, и они продолжали засыпать дорожки, подоконники, крыши…

Справившись, девушка вошла в дом. Щёки алели румянцем, а к варежкам прилип снег. Пока она снимала обувь, её пёс просеменил на своих коротеньких лапках прямиком на кухню, оставляя мокрые улики-следы.

Кира налила себе чашку согревающего чая и встала у окна. Отсюда открывался вид на дорогу вдалеке, и по ней как раз шла толпа подростков. Они толкали друг друга в снег, пытались слепить снежки, которые тут же разваливались, что-то кричали, отнимали шапки, хохотали…

Девушка тепло улыбнулась, а потом вздрогнула от внутреннего ощущения.

— Стефан? — уточнила она громко. В голосе прозвучала надежда.