- Почему только из четверых? - влез подгорный.

   - Потому что ваш боец, уважаемый, сошел после третьего тура, - усмехнулся дракон. - Я - за!

   Остальные поддержали предложение друида.

   Движение неожиданно замедлилось. Спереди прозвучала резкая команда на незнакомом мне языке. Мои похитители перебросились парой слов, потом тишина наполнилась звуками. Как же неуютно чувствовать себя с мешком на голове! Собственная беспомощность раздражает. Мы опять куда-то двинулись, медленно и неспешно, потом остановились окончательно. Сильные руки обхватывают мою талию и легко сдергивают вниз, абсолютно пренебрежительно перекидывают через плечо, и я повисаю вниз головой беспомощной куклой. Мало того, что меня встряхивает при каждом шаге, так еще и чья-то длань придерживает за мягкое место. Рывок вниз, и я неуклюже, а как иначе со связанными руками, приземляюсь на пол. На мое шипение от отбитой попы сверху негромко рассмеялись, а потом сдернули мешок с головы. Ох чувствую, от эльфийской красоты там мало что осталось. На Путях царил полумрак, но даже такой слабый свет после полной темноты болезненно ударил по глазам. Когда проморгалась, взгляд уткнулся в чьи-то колени. Пришлось задрать голову, чтобы рассмотреть будущий труп. Ну, а кто еще решиться похитить Госпожу?

   На меня сверху вниз взирали зеленые и жутко наглые глаза. Пляшущие в них смешинки добили окончательно. Он еще и издевается! Неужели это я так рычу? Как-то раньше за собой подобного не замечала. Так раньше меня и не похищали, причем дважды.

   Зеленоглазый присел на корточки и, не стесняясь, пристально разглядывал мою помятую физиономию. В ответ разглядываю его. Вот есть в сказках такой типаж - наглый плут, даже не так - плутишка, потому как симпатичную мордашку, скалящуюся в ухмылке, назвать чем-то серьезным просто невозможно. Светлые, немного вьющиеся волосы, прямой нос, рот, привыкший улыбаться, и морщинки в уголках глаз. Балагур, весельчак и мелкий пакостник, но такие Госпожу не воруют, максимум, сахар из сахарницы.

   - А она, ничего, симпатичная, - возвестил мистер улыбчивость, поворачиваясь к кому-то, скрытому в тумане. Оттуда лишь хмыкнули и ответили что-то непонятное. Зеленоглазик невоспитанно заржал, подмигнул мне, потом протянул руку к лицу. Я, как ужаленная, дернулась в сторону, чем вызвала очередной взрыв хохота. А перед моими глазами покачали черную нитку, снятую с волос.

   Вот уже полчаса сижу в одиночестве, размышляю. Весельчак ушел, оставив вместо себя замену. Я с опаской покосилась на своего стража. Знала бы, что так получится, не рычала бы на зеленоглазого. Теперь-то уж точно не порычишь. Тут лишний раз не моргнешь. Я попробовала было поменять положение, мне так рыкнули, так многообещающе черными глазами блеснули, а белоснежные зубки, величиной с мой указательный палец, плотоядно ощерили, что я мигом почувствовала себя вкусным куском мяса. Мысль о моей питательности просто читалась в глазах тварюги. Широкий синий язык высунулся из пасти, облизнул черный нос, подобрал вытекшую слюну. Зверь наклонил белоснежную голову набок, смешно сощурил широкий нос, собрав на нем складки, окинул задумчивым взглядом. Прикидывает, сволочь, с какой части начать меня грызть. Тварюга еле заметно вздохнула, на морде отобразилась скука. Она даже голову отвернула в сторону - мол, не смотрю на тебя, давай уже, беги, а то сколько ждать можно. Не дождешься! Я показала стражу язык. В ответ рыкнули и высунули свой - раза в три больше. Тварь зевнула, улеглась, положив косматую голову на могучие лапы, черные глаза сомкнулись. Как же, спит она!

   Широкие, круглые уши, стоящие торчком, придавали стражу вид забавного медвежонка, пока он пасть держит закрытой. А вот морда скорее напоминала львиную, только черных, без зрачков, глаз и ярко-синего языка у львов не бывает. Тело покрыто длинной, до пола, светло-серой шерстью и похоже на собачье, а мягкие лапы с черными когтями, как у хищника семейства кошачьих. Когти это тварь демонстрировала, словно свеженанесённый маникюр за пять тысяч рублей. Раз семь выдвинула их из подушечек лап, многозначительно при этом на меня поглядывая. Как представлю, что эти природные кинжалы могут за пару секунд полностью разделать меня в филе, сразу сердце в области желудка оказывается. Хвост у твари кошачий, но покрыт странной шерстью, точнее даже иголками, как у ежика. Живет эта часть отдельно от хозяина и почти постоянно находится в движении.

   Тварь притворялась спящей, следя за мной сквозь щелки глаз. Я притворялась отдыхающей на полу, а не сидящей со связанными руками под охраной злобного монстра. Обе мы сейчас сожалели. Я - о том, что решила в то утро ехать на маршрутке, а не идти пешком, тварь - что вкусный кусок мяса нельзя пока съесть.

   Туман глушил звуки, и казалось, что на Путях есть только мы: я и серо-белая смерть. Подозреваю, что тварь живет на Путях, больно расцветка у нее подходящая, как раз под цвет тумана. Шагнет такая в сторону, и ни за что ее не заметишь, особенно, если голову пригнет. Вот странно, та часть Путей, по которым мы шли первый раз была узкой, особо не разгуляешься, а здесь места достаточно, чтобы лагерем встать, и туман другой, не такой плотный. Какая же я Госпожа, если о Путях вообще ничего не знаю!

   Внезапно тварь подняла голову, насторожилась, потом села, игольчатый хвост затанцевал джагу-джагу. Никак хозяин пожаловал? Ну, точно! Тварюга не зря рвение изобразила. Из тумана шагнула темная фигура. Хм, что тут у нас? Серый плащ, ага, маскировочный, черные волосы слишком заметны на сером, наверняка, под капюшоном прячет, карие глаза - неожиданно, тонкие губы, высокие скулы и смуглая кожа. Очень интересный тип, кого-то он мне напоминает? Вспомнила, Эррликса - вот кого. Только глаза подвели, а так очень похож.

   В руках брюнет держал миску с едой. Мой желудок обрадованно заурчал. Только он рано обрадовался.

   - Что, маленькая, проголодалась, - с неожиданной нежностью проговорил брюнет, обращаясь к тварюге. Та в ответ кивнула и предвкушающе улыбнулась. Да-да, именно улыбнулась - растянула пасть, продемонстрировав безупречный прикус.

   Брюнет потрепал монстра по голове, взъерошил шерсть между ушей, поставил перед ним миску с кусками сырого мяса.

   - Кушай, моя хорошая, кушай.

   Тварь кинула на меня ехидный взгляд и уткнулась мордой в миску. Невольно я сглотнула слюну. Нет, на сырое мясо я не претендовала, но было обидно, что об этом, хм, здоровом и зубастом, заботятся лучше, чем обо мне. А мне, между прочим, и в дамскую комнату пора бы наведаться. И зачем было похищать? Чтобы морить голодом и унижать? Протестую! Ага, щаз некоторые закончат жрать и со всеми моими протестами мигом разберутся.

   Черноволосый закончил обниматься со своей страхолюдиной и переключился на меня.

   - Странная Госпожа мне попалась, - неожиданно вздохнул он, - не кричит, истерики не закатывает, в обморок не падает, даже ничем не интересуется. А может, ты говорить не можешь? Так кивни хоть

   Издевается, зараза. Я поджала губы и отвернулась в сторону. Мужик моей стойкости не оценил. Пожал плечами и собрался уходить. Понимаю, что уже ненавижу. Ненавижу его за то, что все рассчитал, ненавижу себя за то, что он оказался прав. Я могу сейчас упираться сколько угодно, проявлять характер, остаться наедине с тварью, правда, на этот раз сытой. Только противный голосок собственной слабости уже нашептывает это вездесущее: "Ой, стоит ли?" Я не приносила никаких клятв верности, меня похитили против воли, ради чего или кого мне проявлять стойкость и не идти на поводу у похитителя? Прогнуться или сломаться?

   - С чего ты взял, что я Госпожа? - собственный голос узнала с трудом. Хм, надо потренироваться, а то звучит неубедительно и жалко. Тварюга даже морду от миски не оторвала. Мужик повернулся, окинул меня ехидным взглядом, потом посуровел.

   - Нет? Жаль, но еда есть только для Госпожи.

   Чувствую, что этот раунд я проигрываю, причем с разгромным счетом. Смотреть на мучителя снизу вверх надоело. Хотелось встать, только не думаю, что смогу это сделать с достоинством, не став посмешищем для некоторых. Ну-с, продолжим игру.