И, словно штормовая волна, мягко и неотвратимо, огромный вал, казалось, безвозвратно утраченной памяти ударил в берега.

… — Курсант Рокотова! — Пронзительный голос преподавателя, казалось, просверлит черепную коробку. — Назовите мне основные причины отказа прицельно-навигационного комплекса УПНК-Д.

Девушка, только что дремавшая с открытыми глазами, вскочила и, четко выговаривая слова, выпалила:

— Главной причиной отказа комплекса является полный расход ресурса батарей и элементов самого комплекса, а также возможностей самовосстановления встроенного нанокомплекса.

— Вы забыли еще третью причину, — ядовито произнес преподаватель. — Основной причиной отказа навигационного комплекса, а также любого другого оборудования и вооружения являетесь вы — макрянские бряхи,[4] думающие, что можете служить в армии…

Казань, Верхний город

Информационно-аналитический центр Центрального Поволжского регионального управления полиции

В обширном зале службы технического контроля было тихо. Эксперты, работающие в службе, предпочитали музейную тишину и спокойный режим работы. Поэтому драматический шепот Скарабея доносился до самых дальних углов помещения.

— Сема! Ты меня уже достал! Уже три часа ты пялишься на эту запись. Ну что ты там хочешь найти? — Начальник отдела по особо важным делам, полковник В. В. Гриценко, по кличке Скарабей, недовольно поморщился и снова взглянул на экран, на котором отображались какие-то графики и таблицы.

— Уже нашел, — меланхолично произнес Сема Иванцов. Щелкнув курсором на иконке голографического привода, достал дымчато-прозрачную пластинку диска и, не глядя, протянул ее следователю.

— Забирай.

— На словах — не? — язвительно произнес следователь, пряча диск в контейнер.

— Значит, так… — Сема потянулся, довольно потер руки и легко пробежался по клавиатуре. — Согласно распоряжению двести восемь сорок один, на исследование поступила запись с наружных камер наблюдения…

— Короче, Сема! — умоляюще произнес Скарабей.

— Можно и короче. — Сема был сама покладистость. — Для начала личность той, которая убила троих парнишек под вексом и одним небрежным движением распечатала задницу нашего доблестного спецназа. — Пальцы пробежались по висящей в воздухе клавиатуре, и на экране появилась улыбающаяся девушка в форме войск специального назначения России. — Представляю почтеннейшей публике капитана управления специальных операций ГРУ Елену Рокотову. Недавно рассекречена в связи с участием в совместных операциях с европиндосами. Двадцать семь лет, выпускница высшего военно-командного десантного училища имени генерала Маргелова. С отличием, кстати. — Семен поднял указательный палец вверх. — Тут длинный перечень наград, есть даже Андрей Первозванный первой степени. Папа — вице-адмирал, а дедушка — некто Юрий Степанович Рокотов, по прозвищу Дед Мазай, недавно назначенный начальником генерального штаба. Там вообще вся семья такая, что можно музей организовывать.

— Ерунда какая-то. — Гриценко нахмурился. — Зачем капитану УСО, да еще из такой семьи, заниматься взломом сетей? А это не маска?

— Не маска и не ерунда. — Сема, чуть повернув голову, исподлобья посмотрел на начальника. — Пальчики и микроследы сняли и уже обработали в лаборатории. Совпадение — сто процентов. Но не это самое смешное. — Он опять поднял указующий перст в небо. — Самое смешное, что как раз сегодня был сюжет о наших доблестных космопехах на Руссе, где показали нашу героиню в составе батальона спецназа, зачищавшего какой-то местный гадючник. Запрос на имя командующего был отправлен, пришел практически тут же и подтвердил наличие указанной гражданки именно на Руссе в составе отдельного батальона гвардейской бригады сил специального назначения.

— Бред. — Скарабей почему-то вдруг покрылся мурашками, словно под струей холодной воды.

— Бред, конечно. — Эксперт с улыбкой кивнул. — Но это не все. Я тут сделал кое-какие подсчеты… Камера снимает шестьдесят кадров в секунду. Это значит, что чемпион мира по бегу на короткие дистанции будет перемещаться за каждый кадр примерно на семнадцать сантиметров. Что соответствует скорости около тридцати восьми километров в час. А девочка, умывшая наш доблестный спецназ, перемещается за каждый кадр на расстояние около тридцати пяти сантиметров. Ну плюс-минус… Что соответствует скорости около семидесяти шести километров в час, что в свою очередь подтверждается личными видеорегистраторами полицейских на этаже. Заметь. С мгновенным разгоном. Можешь представить, как у нее двигаются руки? Это на себе испытали наши юные любители векса, которых нашли в подвале. Тут, кстати, тоже сюрприз. Один из мальчишек — единственный сын Владимира Когана. Того самого. Владельца заводов, газет, пароходов.

— И что это значит? — хмуро произнес Скарабей, чувствуя, как из тонкой папочки с делом о взломе университетской сети отчетливо потянуло горелым.

— А значит это, уважаемый Владимир Викентьевич, кусок гуана астрономических размеров. Я полагаю, где-то с Эверест, не меньше. Компренде? — Эксперт сразу посерьезнел. — Поскольку даже подготовленный человек так двигаться не может. Связки и мышцы человека на такую нагрузку не рассчитаны. Уж поверьте мне как бывшему чемпиону Подольска по рукопашному бою.

— Думаешь, армейцы? — с тоской произнес следователь и тяжело присел на краешек стола.

— Не знаю, — медленно произнес Семен, задумчиво глядя в экран. — По моим ощущениям, тут на все «четыре ноля» тянет. Так что запасайтесь горючими, а особенно смазочными материалами в товарных количествах. Потому что, с одной стороны, тебя будут жарить спецы Минобороны, а с другой — Коган, который за своего единственного сыночка готов целую войну устроить.

— Ладно. — Скарабей встал и застегнул папку. — Оформи это как полагается. Будет еще чем обрадовать — звони.

По долгу службы полковнику Гриценко приходилось работать с документами «особой важности», или, как для простоты говорили, «три ноля». Так обычно маркировались совершенно секретные распоряжения руководства страны высшим чинам МВД и иные особо секретные материалы. Документ обычно доставлял курьер в сопровождении вооруженной охраны, и, получив роспись в соответствующем бланке, они дожидались, пока получатель не прочтет документ. На это отводилось около пяти минут, после чего, если не предполагалось какого-либо хранения, бумага, как правило, рассыпалась в порошок.

Но что могло быть еще более секретным, он мог только предполагать. «Ну и ладно, — думал он, размашисто шагая по направлению к приемной генерала. — Пусть забирают это дерьмо в военную контрразведку, а секретов у нас своих хватает выше крыши».

— Леночка, — Скарабей как всегда не утруждал себя уставным протоколом, — Пал Ваныч на месте?

Миловидная секретарша, отложив в сторону пилочку, аккуратно, чтобы не поцарапать идеальную полировку ногтей, прижала клавишу интеркома.

— Пал Ваныч, к вам Скар… гм… полковник Гриценко.

— Запускай, — донесся в ответ скрипучий голос генерала.

— Ну что там у тебя? — спросил генерал, показывая на гостевое кресло у низкого «чайного» столика.

Ни для кого в управлении не было секретом, кто именно займет кабинет заместителя начальника управления по оперативной работе после неизбежной генеральской отставки. Поэтому будущего преемника генерал принимал как равного.

Скарабей, уважая занятость генерала, коротко и четко доложил последнюю информацию по делу, в том числе и результат анализа Иванцова.

Генерал почесал нос, что обычно говорило о задумчивости и некоторой степени неуверенности, затем, пригнувшись поближе к Скарабею, произнес:

— Хочешь слить это в контрразведку?

— Ох… — Следователь поскреб затылок. — Хорошо бы. Тут все один к одному. И институт этот смежных, блин, проблем не нашей епархии, и девка непростая. Да тут еще когановский отпрыск в виде трупа. Боюсь, на нас это просто повиснет куском того самого…