Выбирая путь создания конструкции, Ленуар решительно отверг тип атмосферических двигателей вроде того, какой создал Папен, а за ним Броун и другие. Ленуару казалось нерациональным использовать огромное давление, какое могут развивать горящие газы, только для холостого поднятия поршня и заставлять двигатель совершать полезную работу лишь под действием сравнительно ничтожного давления атмосферного воздуха. Гораздо целесообразнее было бы заставить работать на себя газ.

Это и определило тип мотора.

Пока Ленуар сидел над чертежами, проектируя одну деталь за другой, к нему продолжали приходить письма из нотариальных контор со справками о патентах, выбранных в разных странах изобретателями моторов внутреннего сгорания. Ленуар старательно изучал и эти материалы, подшивая их к реестру изобретений. Таким образом, список пополнился описанием двигателей Адора, Джонсона, Робинсона, Рейнольдса, Роджера, Бультона и Уэбба, Ньютона, Барзанти-Матеуччи и других.

Довольно много времени посвятил Ленуар обдумыванию того, следует ли сжимать смесь перед ее зажиганием. Но ни Лебон, ни другие ученые, использовавшие в своих двигателях такое сжатие, не оставили этому объяснений. С другой стороны, усложнение механизма, связанное с таким нововведением, было неизбежно.

Ленуар настойчиво искал более простое решение вопроса о сжатии, но, не найдя его, с легким сердцем отбросил в сторону всю проблему. Так же, как и его предшественники, он решил, что машина будет отлично работать и без сжатия. Стоит придать цилиндру нужные размеры, и тот же эффект будет достигнут при значительно большей конструктивной простоте.

Однако, чем больше задач казались Ленуару решенными, тем больше трудностей возникало перед ним. Удастся ли осуществить машину на практике? На этот вопрос он и сам себе не решался ответите.

А время шло. Бианке Маринони уже исполнилось двадцать четыре года, и, по мнению отца, ей давным-давно пора было замуж. Старый Ипполит не упускал случая подтрунить над безнадежными вздохами своей дочери, в душе удивляясь ее постоянству и привязанности.

— Послушай, коза, — говорил он Бианке, — ты сделаешься седой сплетницей, прежде чем твой кавалер вспомнит о своих намерениях. Да и что ты в нем нашла в конце концов? Еще несколько лет, и он станет рыхлым толстяком; ему всего тридцать лет, а голова его скоро будет голой, как колено. Не понимаю, что ты в нем нашла…

Это правда — Ленуар стал необычайно быстро толстеть, а голова его хоть и не была еще голой, однако же мало походила на прежнюю, с буйными, густыми кудрями.

Но, конечно, вовсе не это заставляло итальянца серьезно задумываться о своем будущем зяте — не это и не то даже, что этот чудак Жан, по правде сказать, до смешного медлителен во всем, что касается его личной жизни! В конце концов это дело детей! Раз им нравится столько времени играть в прятки — пускай!

Совсем другое обстоятельство заставляло старика все чаще возвращаться к этой теме.

Дела быстро поправлялись. Правительство Наполеона III делало все, что можно, для оживления промышленной жизни Франции. С развитием торговли росли и фабрики. Из Азии, из Африки приходили новые виды промышленного сырья, требовавшие переработки. Производства росли, возникали новые отрасли индустрии. Большие фабрики и мелкие мастерские настойчиво требовали все новых и новых машин. Наряду с быстро растущим ввозом интенсивно развивалось производство внутри страны.

«Машиностроительное заведение Маринони» не отставало от века. Пришлось расширить литейную и кузницу. Помещение в доме № 115 по улице Рокетт стало тесным. Работы было по горло… А компаньон Ленуар по-прежнему мало интересовался заведением, занимаясь своими «секретными» делами. И это куда больше, чем все остальное, расстраивало старика.

Наконец, появилось еще одно соображение, заставившее Маринони поставить вопрос ребром. Дело в том, что некто Бреваль, давнишний знакомый Маринони, вот уже несколько лет довольно успешно строил маленькие паровые машины вертикального типа — такие компактные и простые, что они получили распространение среди мелких промышленников даже за пределами Парижа. Дела Бреваля шли в гору. К тому же человек этот хоть и был много моложе старика Маринони, однако же вовсе не походил на мальчишку. Инженер! По крайней мере, он знает, чего хочет, и с ним можно говорить серьезно!

И вот этот-то Бреваль предложил Маринони, войдя с ним в компанию, переоборудовать их заведения: пускай здесь, у итальянца, выделываются части к паровым машинам, а в мастерской Бреваля производится их сборка. Со временем, быть может, целесообразно будет слить оба предприятия и найти подходящее местечко для постройки большой фабрики, однако зачем забегать вперед…

Но это еще было не все. Побывав несколько раз в доме у Маринони и познакомившись с Бианкой, Бреваль стал заходить все чаще. Он не упускал случая сопутствовать девушке в воскресных прогулках вместо занятого своими делами Ленуара. Частенько вечерами инженер подъезжал к дому в наемном экипаже и предлагал использовать будто случайно доставшиеся ему билеты в театр или на какой-нибудь общественный бал. А вскоре он дал старику понять серьезность своих намерений, упомянув и о выгоде от слияния их предприятий и семейств под единой вывеской «Бреваль — Маринони».

Ипполит понимал заманчивость этой перспективы. Но Бианка?! Ах, как нелюбезна она бывает с будущим компаньоном! Она находит в нем тысячу недостатков: усы тараканьи; живот делает его похожим на раздувшуюся жабу; ноги коротки и кривы, как лапы паука. Все кажется ей противным в этом претенденте!..

И все же Маринони не терял надежды. Тем более, что Ленуар почти совсем исчез из жизни их семейства: каждый день после работы он уходил из мастерской и не появлялся в доме итальянца до следующего утра. Он совершенно не стремился разделить общество Бианки.

Конечно, девушка замечала все это. Но она продолжала отважно отбивать атаки рыжего Бреваля. А когда наконец узнала, чем занят Жан, то готова была простить ему невнимательность и ждать его сколько угодно.

Однако господин Бреваль вовсе не желал ждать. В конце концов дело решает отец. А чувства?.. Но ведь и они могут прийти со временем!..

Инженер начистоту объяснился с итальянцем. Ипполит без особых размышлений принял двойное предложение фабриканта и стал его открытым союзником. Нет, он вовсе не был врагом Ленуара! Но ведь молодой человек сошел с пути, который вел к счастью Бианки. Вот почему Маринони сбросил Жана со счетов — и как зятя, и как надежного компаньона!

Теперь надо было повести решительное наступление на Бианку.

Старик пустил в ход весь свой родительский авторитет. Он требовал от дочери немедленного решения. Он доказывал, что речь идет об их общей судьбе. В один день с заключением брачного контракта должно было состояться и подписание договора, закрепляющего за членами фирмы «Бреваль — Маринони» равные права в производстве усовершенствованных паровых машин Бреваля.

Бианка ходила заплаканная, а Ленуар по-прежнему ничего не замечал. Ночная работа над чертежами сделала его вялым, рассеянным.

Гордость не позволяла девушке рассказать Жану, что происходит в доме, и в то же время, понимая, что ее упорство может разрушить все планы и надежды старика отца, она готова была сдаться. Маринони же был так уверен в своем успехе, что уже заранее прекратил прием мелких заказов и подготовлял мастерские для производства частей к машинам Бреваля.

Однако в последний момент, когда господин Бреваль уже прибыл к воскресному завтраку с букетом и тортом, Бианка вдруг поняла: ничто не может быть решено без участия Жана. И она отказалась принять расфранченного инженера.

Вечером тайно от отца Бианка пошла к Ленуару.

Накануне посещения Бианки Жан закончил чертежи задуманной им новой машины и теперь сидел, проверяя их. Когда в дверях появилась девушка, Жан поднялся в изумлении. Он увидел ее распухшие от слез веки, и в испуге бросился к ней.