Кира пронзительно посмотрела на нее:

— Это ты убила мою мать?

На миг воцарилось молчание, словно стена выросла между ними, почти осязаемая, почти материальная. Затем ведьма сказала:

— Я знала твою мать, Кира Рабенсон. Я видела, как она умирала. Но не я виновата в ее смерти. Я не смогла бы убить ее, даже если бы захотела. Твоя мать была могущественной колдуньей.

Ведьма произнесла это с дрожью в голосе, немало удивившей Киру. Заметив ее удивление, женщина поспешно добавила:

— Она была могущественной, ты — нет. Ты умрешь здесь и сейчас. Если я этого захочу.

Кира не знала обстоятельств гибели матери. Давно, еще будучи ребенком, она постоянно слышала разговоры между отцом и тетей Кассандрой о каком-то несчастном случае. О том, что за этим «несчастным случаем» стоял Арканум, Кира догадалась много позже, уже зная о существовании союза ведьм. Тем не менее слова ведьмы были первым и единственным подтверждением ее предположений.

Кира собрала в кулак все свое мужество:

— Не думаю, что мне у вас понравится. «Арканум» звучит так же скучно, как «урок латыни». — Она старалась выглядеть как можно более наивной.

Ведьма ухмыльнулась, но ее глаза выдавали гнев, наполняющий ее, словно яд коварную змею.

— В рядах Арканума нет места скуке. Ничто так не изнуряет, как необходимость постоянно быть хорошей. У нас эта проблема решена. Мы никогда не бываем хорошими. Поэтому скука нам неведома.

Конечно, на самом деле Киру волновала отнюдь не скука или веселье. И уж конечно, она и не помышляла о вступлении в Арканум, независимо от того, какие блага ей посулят взамен. Все, что ей было нужно, — выиграть время. Время на обдумывание спасительной идеи.

— Расскажи-ка мне кое-что, — потребовала девочка.

— Что именно ты хочешь знать?

— Как стать такой могучей, как ты, чтобы повелевать Человеком с Луны?

Ведьма улыбнулась, не в силах скрыть, что польщена.

— Я — ведьма лунная, а есть и другие: ведьмы неба, ведьмы вод, ведьмы земли, ведьмы ночи, ведьмы дня, ведьмы потустороннего мира… Им нет числа. Никто так не смертоносен, как ведьмы смерти, никто так не чувствен, как ведьмы плотской страсти. И никто не знает столько о силе и воздействии небесных светил, как мы, лунные ведьмы.

Кира сделала вид, что постепенно поддается соблазнам Арканума:

— А что, и я тоже могу стать чем-то таким… ну, там, ведьмой потустороннего мира или лунной, как ты?

— У нас, лунных ведьм, есть пение, дающее нам власть и могущество. Если ты умеешь петь, то можешь, наверное, стать одной из нас. Да, пожалуй, ты сможешь. — Взгляд ведьмы стал испытующим. — Понравится ли тебе это?

— Не знаю, возможно. — Кира изобразила, какое глубокое впечатление якобы произвели на нее слова ведьмы. — Ты тогда научишь меня вашим песням, которые дают власть над Человеком с Луны?

— Я или другие лунные ведьмы. Да, мы научили бы тебя.

— А какой ведьмой была моя мама?

— Предательницей, — ответила женщина ледяным тоном. — Она пренебрегла нами, повернулась спиной к Аркануму, боролась против него. По сути своей она и не была одной из нас, никогда не была.

— Я могла бы стать сильней, чем она?

— Это знают только Три Матери, — отрезала ведьма.

Кира не поняла, что означает эта фраза — всего лишь пустые слова вроде тех, которые произносят обычные люди, говоря: «Бог знает», или же действительно таким знанием обладают только Три Матери.

— А какова… роль твоей песни? — спросила Кира как можно безобидней.

На минуту показалось, что она перегнула палку, так как на лице ведьмы тенью промелькнуло недоверие.

— Понимаешь, — торопливо добавила Кира, — если я должна стать одной из вас, то хотела бы… ну, войти во вкус.

Ведьма устремила на собеседницу пронзительный взгляд, все еще полная подозрений. Кира спрашивала себя: не умеет ли она читать мысли? На всякий случай она старалась не думать ни о чем, что могло бы выдать ее истинные намерения.

Судя по всему, ей это удалось, так как лицо ведьмы прояснилось, и она благосклонно кивнула.

— Благодаря песне устанавливается связь, — после некоторого раздумья произнесла ведьма. — Да, пожалуй, так это можно назвать. Этакая волшебная пряжа, которая прядется от Луны к Земле. Ее можно сравнить с радиоволнами. Есть передатчик и приемник. Две точки, где концентрация магической энергии Луны особенно высока. Одна точка — это собственно Луна, а вторая — здесь, неподалеку. Для Человека с Луны эта связь является чем-то вроде лифта.

— Он что, теперь навсегда останется здесь?

— Нет, — отрицательно покачала головой ведьма. — Арканум еще не сошел с ума, чтобы вызывать такое чудовище, не ведая при этом, как потом от него избавиться. Нет, Кира Рабенсон, наш лифт доставляет пассажиров в обоих направлениях. Человек с Луны тем же путем вернется к месту своего изгнания.

— А сам он знает об этом?

Ведьма наморщила лоб.

— Уж не собираешься ли ты просветить его? — Она издала звонкий смешок. — Кира, Кира, Кира… он тебя не поймет. Он не поймет никого. Изгнание в страну лунных теней лишило его разума. Только моя лунная магия может им управлять. Можешь взывать к нему, сколько твоей душе угодно… вдруг это облегчит твои страдания, если ты попадешь в его покрытые шипами лапы.

Кира отступила на шаг назад, затем еще.

Ведьма поднялась плавным и абсолютно нечеловеческим в своей грациозности движением. Она выглядела ошеломляюще, стоя на кромке эстрады, величественная, как королева в траурном одеянии.

— Тебе почти удалось обмануть меня, — зловеще улыбнулась ведьма, — к сожалению, за такое полагается смертная казнь.

Простертыми руками она начертила в воздухе пылающий контур. Несколько секунд он парил во мгле, подобно светящимся клочьям тумана. Ведьма сомкнула веки, широко развела руки и, запрокинув голову, запела тихую песнь, очень медленную и очень мелодичную.

Но красота звучания была обманчивой. За ней угадывалось некое жуткое повеление.

За черным занавесом, по другую сторону эстрады, что-то шевельнулось, затем послышался шелест, хрипы, треск и хруст.

И Кира поняла: Человек с Луны все время был здесь, за эстрадой. Всего в нескольких метрах от нее.

Он ждал. Ждал, когда его позовет ведьма. До сих пор он только играл со своими жертвами. Теперь же намеревался заняться ими всерьез.

Молниями пронзили колючие лианы полотнище занавеса, будто взорвав ночь, — атака смертоносных ветвей, взлетевших над эстрадой и мгновенно собравшихся в кулак. Стаей голодных пираний обрушились подрагивающие концы ветвей на Киру, сетью из шипов накрыли эстраду и все еще стоящую в центре ведьму.

Кира развернулась и побежала.

Сзади колючие щупальца побегов вонзались в землю, буравя ее, как раз в том месте, где секунду назад стояла девочка…

— Бегите! — крикнула она друзьям, ожидающим ее на другом конце лужайки. Те в ужасе наблюдали, как Кира мчится прочь от беспощадных терновых лап лунного чудища.

Кира слышала, как утыканные шипами ветви вспарывают почву. Их удары стали в сотню раз мощнее, чем во время первого нападения в саду виллы.

Настоящая борьба еще только начиналась.

Кира больше не оглядывалась. Она знала, какое зрелище предстало бы ее взору, знала она и то, что эта жуткая картина может парализовать ее волю. Девочка устремилась вперед с такой скоростью, что казалось, ее ноги превратились в самостоятельные живые существа, помимо воли все быстрее и быстрее увлекавшие ее в безопасное место.

Но это была всего лишь иллюзия. Безопасного места нет, — Кира понимала безвыходность положения, видя ужас на лицах своих друзей. Нет убежища, нет спасения!

Человек с Луны снова гнался за ними по пятам, грознее и беспощаднее прежнего.

Издалека доносился мелодичный напев ведьмы.

Кира в недоумении уставилась на друзей: те и не думали двигаться с места. Ну какой смысл стоять и ждать, пока она окажется рядом?

— Бегите! — прокричала она. — Да бегите же, черт подери!