— Крис! — позвала Кира и, в ту же секунду оказавшись рядом с креслом, схватила друга за руку и буквально сдернула его с места.

Крис вопросов не задавал. Что же тут непонятного? Проступили Печати — «жди привета с того света». Началось! Опять началось!

Кира бросилась к двери на террасу и раздвинула ее. Огромная стеклянная стена разъехалась в стороны. Друзей обдало ворвавшимся в гостиную свежим ночным ветерком.

Как только они вышли на террасу, раздался такой треск и хруст, словно по лесу шел бульдозер.

Усеянные острыми шипами ветки тянулись к ним из темноты, извиваясь, словно щупальца осьминога. Дети с криком бросились в разные стороны. Целый пук ветвей просвистел мимо них. Словно лапы гигантского паука, сучья раздвинулись и закрыли дверь. Терновая чаща, подобно деревянной колючей проволоке, заполняла теперь весь вход, преграждая доступ в дом. Крис и Кира, затравленно озираясь, рванули с террасы на газон.

Тень от Земли постепенно сползала с лунного диска, освобождая из плена все большую часть луны.

Но и лунный диск выглядел теперь иным. На его поверхности больше не было ни теней, ни привычных темных пятен.

В небе висела чистая, безупречной белизны сфера. Чего-то на ней не хватало.

Для Киры все разъяснилось в тот момент, когда Крис, толкнув ее локтем, указал на линию деревьев по ту сторону газона.

— Туда смотри… — прошептал он.

В самом деле, с освещенной луной ели соскользнула на землю темная фигура. Черный-пречерный силуэт, будто сотканный из темноты, искал твердой опоры. Только контур — контур, лишенный объема.

Судя по фигуре, это был мужчина, тощий, как жердь, и сухой, как саранча.

На спине он нес какую-то поклажу, нечто вроде рюкзака. При более внимательном рассмотрении рюкзак оказался вязанкой хвороста. Нет, это был не просто хворост. Это были ветки терновника! Они упруго подрагивали и больше всего напоминали гибкие щупальца.

Кира вновь посмотрела на луну. Недоверчиво, в полном смятении.

Ветки на спине человека тем временем стали подрагивать сильнее, удлиняться и веером расходиться в разные стороны, образуя некое подобие сети.

— Что за черт, кто это? — вырвалось у Криса.

Кира не могла отвести взгляда от зловещей фигуры, черной и, насколько она могла видеть со своего места, лишенной даже намека на лицо.

— Ты мне все равно не поверишь, — почти беззвучно прошептала она.

— Ну, что там, говори уж.

Неожиданно Кира рассмеялась, но смех прозвучал жутковато, как предвестник истерики.

— Этот, ну что стоит перед нами, — прошелестела она еле слышно, — это Человек с Луны.

Певица передвигалась по эстраде с хищной грацией кошки. На ней был темный комбинезон в обтяжку. Колышущиеся, извивающиеся змеями черные волосы придавали ей сходство с Медузой Горгоной. Несмотря на высокие каблуки, она передвигалась по эстраде и танцевала с такой непостижимой грацией, что вызывала у публики, особенно у женской ее части, жгучую зависть.

Голос певицы был чистым и звонким, она без труда перекрывала музыкальное сопровождение. Музыканты сидели в тени за прожекторами. Они казались вырезанными из бумаги силуэтами, бледными тенями, обитателями задворков эстрадной площадки, куда не заглядывал луч света. Гибкое тело певицы неистовствовало в ярком конусе света сопровождающих ее лучей прожекторов; потрясающе соблазнительная, она сводила с ума публику — передние ряды напоминали бурлящий котел колдовского зелья.

Никто прежде о ней не слышал, но все были восхищены, потрясены и очарованы. Первый же ее выход оказался удивительно профессиональным для никому не известной певички. Однако нигде, ни на одной афише, ее имя не значилось.

Наконец она исполнила последнюю песню концертной программы. Закончилась песня ослепительным фейерверком, озарившим не только эстраду и пространство всего луга, где проходил концерт, но и само небо.

Бурные овации длились несколько минут. Певица коротко поклонилась и исчезла с эстрады. Исполнения на бис не последовало. На небе в это время разворачивалось действо под названием лунное затмение, подбираясь к своей полной фазе. Тень Земли скрыла Луну.

Большая часть молодежи разбрелась в разные стороны и растворилась среди улочек и переулочков Гибельштайна. Часть тех, кто постарше, остались сидеть на лугу маленькими группками, болтая и покуривая, потягивая из банок пиво или колу.

Нильс посмотрел на часы.

— Полдвенадцатого, — сказал он. — Предки небось уже торчат в окне.

Лиза, его сестра, тряхнула головой и, смахивая траву с мини-юбки, сказала:

— Да нет, мама и папа хотели лечь пораньше. Они и не заметят, когда мы вернемся.

С тех пор как отель «У фонаря», или «Темница»,[2] как называли это мрачное каменное сооружение ребята, был поставлен на реконструкцию, их родители к вечеру уже еле ползали. Целыми днями они носились туда-сюда, наблюдая за работой строительно-ремонтных бригад, а кроме того, им приходилось заботиться о том или ином госте. Гостей пока было немного, но все жили надеждой, что их станет больше сразу после завершения реконструкции.

— А где, собственно, болтается Крис? — вдруг спросила Лиза и огляделась вокруг.

Вверху, на площадке эстрады, техники возились с громкоговорителями и кабельным хозяйством.

— Понятия не имею, — пожал плечами Нильс. — Был-был — и вдруг куда-то пропал.

— Хочешь сказать, он пошел к…

— Подался к Кире? — закончил за сестру Нильс. Он лукаво подмигнул сестре. — Ревнуешь?

— Ха-ха-ха! — ядовито отреагировала та.

— Можно сходить посмотреть, что они там поделывают.

Лиза скорчила презрительную гримаску, но тем не менее согласно кивнула:

— Не возражаю.

Уже через пару минут они быстрым шагом прошли через городские ворота и зашагали по главной улице в северном направлении. Им приходилось то и дело сворачивать в узкие переулочки и аллеи, проходить мимо древних каркасных зданий, башен из грубо отесанного камня и маленьких площадей, где одиноко журчали нарядные фонтаны.

Дом Рут находился в западной части Гибельштайна, у обвалившейся городской стены, что позволило жителям этого района значительно расширить земельные участки.

У всех домов в этом районе были огромные сады, а иногда и самые настоящие парки.

Дом, в котором жила Рут, не составлял исключения. Он достался ей от родителей, а деньги, которые она заработала в качестве агента по продаже недвижимости еще до появления на свет Томми, позволили ей полностью его перестроить. Невзирая на свое положение одинокой матери, Рут проживала на одной из лучших вилл Гибельштайна.

Лиза и Нильс миновали въездные ворота.

Кухонное окно слабо светилось. За всеми прочими окнами царила темнота. Высокие старые деревья стройными рядами окружали дом с флангов и склонялись над въездом, словно молчаливые часовые.

— Похоже, здесь никого нет, — заметил Нильс, когда они поднимались по лестнице, ведущей к входной двери.

— Гостиная находится с той стороны, — возразила Лиза. — Кира, наверное, просто смотрит телевизор.

— Ты не забыла про Криса? — подковырнул ее братец.

Лиза ответила ему молчаливым презрением. Она уже собиралась нажать кнопку звонка, но вдруг ее осенило:

— Нельзя звонить, разбудим этого горластого типа.

Нильс пожал плечами:

— Тогда давай обойдем вокруг.

Они стали обходить виллу сбоку. С этой стороны деревья и кусты разрослись настолько, что почти вплотную подходили к стене дома. С высокой футбольной точностью Нильс споткнулся о пустую садовую лейку. По саду пронесся гулкий, раскатистый звук.

— Странно, что фонари не горят, — удивился он. — В прошлый раз тут при каждом шаге вспыхивал свет.

— Кира, наверное, забыла включить их, — предположила Лиза.

Они повернули за угол. Глазам предстала темная терраса и передняя часть сада. В свете полной луны ели и кусты казались затянутыми льдом.