Хуанита настояла, что сама она поедет домой раньше, на автобусе, чтобы успеть в церковь со всей семьей. Анна и Джейсон шли по потрескавшемуся тротуару, заваленному игрушками, и искали нужный номер квартиры.

Почти у всех квартир номера отвалились. Наконец, Джейсон позвонил в одну дверь, чтобы спросить, куда им идти.

Женщина, которая открыла дверь, прижимала к себе ребенка, а из квартиры за ее спиной доносились крики других малышей.

Интересно, когда она последний раз показывалась врачу?

Эта мысль не давала Анне покоя, пока они с Джейсоном благодарили соседку за указания и шли в квартиру родителей Хуаниты. Множество женщин здесь, в южной Калифорнии, никогда не бывают у гинеколога. Они рожают дома, в присутствии подпольной акушерки или повивальной бабки. На тревожные симптомы не обращают внимания и в результате запускают болезни.

За последние годы количество недорогих клиник сильно сократилось. Положение дел сильно беспокоило Анну; она мечтала помочь, но ей никак не удавалось выкроить время. Но она непременно что-нибудь сделает. В самом ближайшем будущем.

Когда они позвонили, им открыла Хуанита. Анне она сразу понравилась. В ней чувствовалась спокойная сила, а еще она излучала радость, оттого что увиделась с детьми.

Двое малышей, Карлос и Лурдес, были одеты в лучшие воскресные костюмчики, отмытые мордашки светились любопытством. Джейсон немедленно переключил на них все свое внимание, посадил их к себе на колени и принялся их смешить.

— Это моя сестра. — Хуанита в их присутствии старательно говорила по-английски. Анна была ей признательна, потому что ее познания в испанском, сводились к нескольким фразам, которых хватало, чтобы приказать роженице тужиться или потерпеть.

Вокруг сестры Хуаниты, Марии, скакали трое малышей, а еще двое, как сообщила Хуанита, играли сейчас во дворе.

— Семеро детей в одной квартире? — Анна бросила взгляд в коридор. Она увидела всего две комнаты и одну ванную.

— И еще ее муж и брат. — Хуанита пожала плечами. — А что делать?

Анна повернулась к Джейсону и увидела, что тот помрачнел. Она полностью разделяла его чувства.

Мария предложила им выпить, но они отказались, не желая быть в тягость. Анна сдерживалась, чтобы не броситься в магазин и не накупить им кучу продуктов. Джейсон прав: у этих людей есть гордость. Но она должна хоть как-то помочь им.

В квартире было темно, несмотря на то, что на улице стоял яркий солнечный день. Джейсон предложил для съемки выйти в парк, и Хуанита согласилась.

Парк находился всего в двух кварталах от дома, но, судя по радости детишек, они нечасто ходили туда. Парк был ухоженным, чистым, с подстриженной травой и роскошными кипарисами. Вдали они разглядели пестрые павильоны, украшенные разноцветными лозунгами и воздушными шариками. Там толпились люди; очевидно, в разгаре какой-то местный праздник.

— Давайте отведем их на детскую площадку, — предложил Джейсон. — Я хочу снять их в игре, и чтобы вокруг не толпился народ.

Вначале малыши стеснялись, но, подбодренные матерью, начали обследовать лесенки и горки. Вскоре воздух дрожал от их смеха.

Анна наблюдала, как Джейсон снимает детей и их мать. Он явно забыл обо всем, кроме того, что он видит в объектив.

У него, безусловно, талант; можно судить по снимкам, висящим у него на стене и сделанным на пляже. Анна не считала себя фотогеничной, и ее удивило, насколько Джейсону в своих снимках удалось раскрыть ее внутреннюю сущность.

Анна была уверена: захоти Джейсон, и он бы смог сделать карьеру фотографа. Но, как нетрудно догадаться, снимать свадьбы и выпускные вечера ему скоро надоест. А еще он мог бы работать в газете. Но он, очевидно, предпочитает быть свободным художником — даже если в это понятие входит работа прислугой, чтобы иметь возможность покрывать свои расходы.

И это говорит в его пользу, думала Анна, садясь на скамью и наблюдая за ним.

Казалось, Джейсон не торопится, его, словно не заботило, сколько пленки он потратит.

Вскоре Хуанита и малыши совсем забыли о том, что их снимают. Видя радость на лице женщины, играющей со своими детьми, Анна не могла не позавидовать. Хуанита по-своему богата — даже если она наслаждается своими сокровищами всего один день в неделю.

Наконец, дети устали, и Хуанита подхватила малышку Лурдес на руки.

— Сходите на карнавал, — предложила она Джейсону. — Тогда вы увидите, что и у нас бывают праздники.

— Они — просто прелесть, — сказала Анна, идя по траве рядом с Джейсоном. Впереди них музыканты заиграли на народных инструментах зажигательную мелодию. — Хотелось бы мне как-нибудь помочь им, но я не хочу изображать из себя милосердную богачку. Ты прав: Хуанита милостыни не примет.

— Ей нужна работа, за которую платят достаточно, чтобы она могла снять отдельную квартиру. — Казалось, Джейсон просто мыслит вслух. — А ее муж — сезонный рабочий; было бы неплохо, чтобы он жил с ними в те периоды, что не собирает урожай.

В первый момент Анна не поняла, к чему он клонит, однако задумалась.

Как оказалось, карнавал, хотя и не пышный, был очень веселым. Вокруг них молодые парочки и большие семьи покупали еду и сувениры в невзыскательных киосках и танцевали под музыку. Яркая, пестрая одежда добавляла красок.

Джейсон вытащил из сумки камеру. Несколько раз он щелкнул и Анну, но в основном фотографировал то, что происходит вокруг них. Она видела, что он старается снимать лица: мальчик, перепачканный мороженым; старуха, на чьем лице играет загадочная улыбка Моны Лизы; молодой человек, который с нежностью смотрит на свою жену. Он пытается поймать дух карнавала, поняла Анна.

Наконец, Джейсон убрал камеру в сумку и взял Анну за руку.

— Не хотите потанцевать, мадам?

— Я не умею.

— Я тоже, но мы можем притвориться!

Вначале Анна чувствовала себя скованно и неловко среди веселых пар. Но Джейсон обладал даром везде чувствовать себя, как дома, и вскоре Анна уже смеялась и танцевала, как все.

Джейсон обнял ее за талию, оторвал от земли и закружил. Ее зеленые глаза сверкали в ярком солнечном свете, темно-русые волосы разметались по плечам. Ему хотелось, чтобы день никогда не кончался.

Когда музыканты объявили перерыв, она прижалась к нему, чтобы отдышаться. Джейсону показалось, что он обнимает дикое животное, которое только начало привыкать к нему.

Потом они ели тако и гуляли. Анна примерила соломенное сомбреро и надвинула его на глаза.

— Привет, амиго! — Она заговорила хриплым голосом. — Хочешь готовить в моей кантине? Я слышала, ты умеешь печь замечательные блинчики-энчилада!

— Примерь-ка вот это. — Джейсон выбрал шерстяную накидку-серапе зеленого и золотого цветов и набросил ее Анне на плечи. — Не твой обычный стиль, но цвета потрясающе тебе идут.

— Ты так думаешь? — Анна сняла сомбреро и оглядела накидку. — Она теплая… подойдет для вечерних прогулок в Бэк-Бей.

Джейсон протянул торговцу купюру.

— Это подарок.

— И слышать не желаю! — Анна полезла за кошельком.

— Считай, что это на память.

— Да, но… мне как-то неловко.

— Потому, что я на тебя работаю? — Он взял сдачу и отказался от предложенной бумажной сумки, чтобы упаковать покупку. — Мои деньги ничем не хуже, чем у других.

— Я не то имела в виду. — Анна потерлась щекой о толстую шерсть. — Спасибо, Джейсон. Она мне очень нравится. Правда!

Люди понемногу расходились; они вместе направились к машине.

Анне определенно нужен достойный ее мужчина, а не такой придурок, как те два доктора, которых она приглашала домой ужинать, думал Джейсон, глядя, как переливаются золотом волосы Анны в лучах заходящего солнца.

Следующие несколько дней Анна старалась занять себя работой, и пореже бывать дома. Всего через пару недель Джейсон уйдет; она не слишком доверяла себе и не хотела много времени проводить с ним наедине.

К сожалению, даже многочисленные семинары и консультации не заполнили растущую в ней пустоту. Наскоро перекусывая в больничном кафе, она теперь с грустью вспоминала домашние обеды и ужины. А в воскресенье, читая лекцию о последних достижениях в акушерстве, Анна все время гнала от себя мысленный образ Джейсона, который валяется на ковре в гостиной и читает комиксы. Ей очень хотелось оказаться рядом с ним.