— Лолита.
— Лолита, — с удовольствием произнес Отто. — Лолита. Карл, забирался ты когда-нибудь в постель с девицей, носящей такое имя?
— Не помню. Ну, пошли, Лолита, покажи нам свою койку.
Отто уронил бутылку пива, она покатилась по полу и вниз по лестнице. Он хотел схватить ее, выронил остальные бутылки, которые держал под мышкой, потерял равновесие и заскользил по ступеням, поднимая жуткий шум.
Мы с Карлом поспешили на помощь, громко топая по тихой лестнице. Двери стали распахиваться. Мужчины и женщины бранили нас так, как могут только итальянцы. Какой-то недомерок, стоявший возле огромной девицы, пообещал набить нам морду, но, увидев Отто, поспешил спрятаться в комнате и забаррикадировал дверь комодом и биде.
У подножья лестницы появился бармен, лицо его блестело от пота, в руке он держал дубинку.
— Per Вассо! Accidenti![153] Ребята, если кто-то вам досаждает, я разберусь с ним.
— Нет, просто я уронил бутылку, — объяснил Отто.
— Разбилась она? — обеспокоенно спросил толстый бармен.
— К счастью, нет. Но какие тут отвратительные лестницы! Они напоминают мне о Нагасаки. Там я тоже съехал на заднице по ступеням. В ту ночь и подхватил сифилис. Она была японка, всего с тремя пальцами на правой ступне.
— Сифилис! — закричала Лолита. — Тогда у вас со мной не будет никаких дел!
Она помчалась по коридору, потом хлопнула дверь.
Карл начал ругаться.
— Ну, идиот! Какого черта объявил про свой сифилис? Неужели не понимаешь, Отто, что такие вещи совершенно секретны? Слышал ты, чтобы я болтал про трипак, который подхватил, когда мы заправлялись топливом в Пирее? Кстати, по твоей вине, Отто. Ты настоял, чтобы мы пошли в то чертово кафе. Пошли бы на телефонную станцию, как я предлагал, и ничего бы не случилось.
— Кто сказал, что те телефонистки не были заразными? — вызывающе произнес Отто. — Если тебе судьба подхватить его, то подхватишь, даже если проникнешь в королевский дворец и заберешься в постель с принцессой.
Мы уселись на ступеньки и открыли две бутылки; потом снова стали медленно подниматься, останавливаясь на каждой площадке глотнуть пива.
— Пиво уже не то, что раньше, — ворчливо заговорил Отто. — Пахнет пивом, называется пивом, стоит, как пиво, а на вкус вода водой. Когда пиво становится скверным, пора прекращать войну. Никто не может воевать без приличного пива.
— Вы кадровые служаки? — спросил я.
— Конечно, кто же еще? — отрывисто ответил Карл и плюнул на стену. — Мы с Отто вместе ходили в школу. Вместе росли и вместе в двадцать четвертом году завербовались в военный флот. Это была единственная постоянная работа, какую нам могли предложить. Мы сразу же подписали контракт на двенадцать лет. Что толку делить жизнь на части? Вот с тех пор остаемся там.
— И все еще рядовые матросы? — удивился я.
— Мы давно могли быть штабс-фельдфебелями, — усмехнулся Отто. — Нас разжаловали пять раз. Слишком много девок и пива. И слишком много идиотичных офицеров. Но жизнь была веселой, пока не началась эта гнусная война. Теперь из трехсот семидесяти пяти, учившихся в школе подводников в Киле, уцелели только мы двое.
— Что будете делать, когда мы проиграем войну и с военным флотом будет покончено?
— Не говори, сынок, о том, чего не знаешь, — сказал Карл, укоризненно покачав головой. — Военный флот так просто не отменишь. Вот вас, всех остальных, пошлют к черту. Подводные лодки на какое-то время у нас заберут, но поставят тралить мины.
Отто уже дошел до двери Лолиты и угрожал разбить выстрелом замок, если она не откроет. Побряцал карабином, дабы она слышала, что он не шутит.
— Отойди от двери, стреляю, — проревел он.
Изнутри раздался лязг двух задвигаемых засовов, и понесся поток брани. Лолита грозилась напустить на него Муссолини, Бадольо, Черчилля и папу, если он не уйдет.
В конце коридора открылась дверь, и нас пригласила к себе некая гостеприимная девица. Отто надел вещмешок и взял на ремень карабин, забыв о Лолите.
Мы обменялись рукопожатиями и представились. Девицу звали Изабелла. У нее возле умывальника стоял целый бочонок пива, с потолка свисали на веревочках кружки.
Отто тут же разделся. В носках у него были большие дыры, на брюках плесень. Он указал на свои сапоги.
— Не могу высушить эти чертовы чеботы. Нам пришлось идти по воде. Подводная лодка не могла подойти к берегу. Собачья жизнь у матроса.
Изабелла спустила юбку и вылезла из нее. На ней была короткая нижняя юбочка, восхитившая нас. Мы с Карлом сели на край кровати, каждый с кружкой пива. Отто с Изабеллой дружелюбно пререкались из-за позы. В конце концов она сдалась и встала на кровать коленями. Карл и я слегка мешали, и нам пришлось подвинуться. Потом ей не понравился презерватив, и мне пришлось достать другой из нижнего ящика комода. Изабелла проследила, чтобы он был надет правильно.
— Теперь мы готовы, — сказала она.
— Отлично, — проворчал Отто. — Тогда за дело.
Карл стал описывать мне жизнь на плавучих базах, куда они доставляли пленных.
— На одной из них я трахался лучше всего в жизни, — сказал он. — Она была негритянкой, необузданной, как дьявол. Задница у нее вертелась, как маховик на паровом катке.
Отто с довольным выражением на лице сел. Настала очередь Карла. Снимая брюки, он продолжал рассказывать про негритянку.
Изабелла обвила ногами его бедра.
— И я пока был на ней, — продолжал Карл, — ел икру ложкой из миски. Дам тебе сотню сверху, если сделаешь это по-французски, — сказал он Изабелле.
— Как хочешь. Выкладывай деньги.
— Пытался провести ее на подлодку, но капитан увидел, как мы спускались в кормовой люк. Я получил двенадцать суток, но она десять раз стоила того. Хорошая у тебя попка, — сказал он со вздохом, ущипнув зад Изабеллы.
Отто выбросил в окно использованный презерватив и поставил сапоги сушиться к радиатору.
— Слушай, Свен, что если мы объединим силы на пару деньков? Госпиталь может подождать. Думаю, нам нужно осмотреть этот город, который хотят повидать все культурные люди. Знать Рим — само по себе образование.
Я согласился, хотя это означало пожертвовать двумя драгоценными днями.
— Наш первый помощник рассказывал мне про одну хорошую гостиницу. Адрес у меня есть. Он все рассказал мне о ней, когда мы были в спасательной шлюпке в Бискайском заливе.
— Вас торпедировали?
— Нет, подбили с треклятого самолета. Мы заряжали аккумуляторы. Он появился будто прямо из солнца и ударил по нам из автоматической пушки. Капитан со старшим механиком сидели на носу и курили. Их убило первой очередью. Второй — весь орудийный расчет. Само собой, начали срочное погружение. А мы с первым помощником были на кормовой части палубы. Хотели открыть люк, но его уже задраили изнутри. Первый помощник едва успел спустить шлюпку, и мы прыгнули в нее в сапогах, с пистолетами и всем прочим. Нужно было отплыть подальше, чтобы нас не утянуло вниз. Эти типы развернули подлодку, и нас едва не задело боевой рубкой. Через два дня нас подобрал торпедный катер. Видел бы ты физиономию Карла, когда мы носом к носу столкнулись в столовой Третьей флотилии в Бордо.
Карл приподнялся, упершись локтями в грудь Изабеллы и, сделав паузу, заговорил:
— Бог свидетель, я в жизни не испытывал такого страха. Когда этот чертов самолет улетел, мы всплыли и стали искать вас. Искали всю ночь. Даже включали прожектор, хоть это и запрещено. На другой день собрали все ваши вещи и устроили похороны. Поэтому, увидев тебя в Бордо, я чуть не обмочился со страха.
Они с Изабеллой возобновили свое занятие.
Послышался сильный стук в дверь.
— Кто там еще? — раздраженно спросила Изабелла. — Via di qua![154]
— Не кричи так. Это я, Марио, — послышался пропитой голос бармена.
Отто открыл дверь, и Марио вошел, пошатываясь; на плече он нес ящик пива.