— Дама сама справится, — буркнула Люба, нагибаясь. А когда снова приняла вертикальное положение…

Все когда-то случается в первый раз в жизни. Например, ты в первый раз в жизни стоишь и смотришь… нет, даже не смотришь — любуешься, как парень, которого ты в детстве лупила совком по голове, стоит и чистит мандарин. Оранжевый шарик, который занимал всю ее ладонь, в его руках кажется совсем крошечным. Пальцы у него длинные, и он очень ловко ими раздевает мандаринку. Раздевает? Раздевает?! Да что она на этом «раздевайся» зациклилась?! Ник между тем пристроил кожуру на тумбочку, развалил очищенный фрукт напополам и одну половинку целиком засунул себе в рот, после чего сразу стал похож на здоровенного хомяка. Или на страдающего флюсом звероящера. Еще один взгляд ему за спину. Три минуты до Нового года.

— Хочешь? — нет, на самом деле он издал совершенно нераспознаваемую последовательность звуков, но она догадалась о смысле по протянутой ей второй половинке.

— Самойлов, тебя в детстве не учили, что нельзя разговаривать с набитым ртом?

Он отрицательно помотал головой и принялся энергично жевать. Дернулся кадык, когда он сглотнул. Все-таки шея у него мощная — наверное, с ее бедро толщиной. Из уголка рта выбежало немного оранжевого сока, он его совершенно по-детски слизнул, параллельно разделывая оставшуюся часть мандаринки на дольки. Люба резко отвернулась, расправляя складки на висящей шубе. Что за хрень с ней происходит, кто ей объяснит?!

Она обернулась. Ник методично добивал цитрус и смотрел на нее… как-то странно? Или ей уже все мерещится? Она снова взглянула на часы за его спиной. Тонкая стрелка отсчитывала последние секунды уходящего года. Двадцать… девятнадцать… восемнадцать…

Она перевела взгляд на Ника. Он смотрел на нее. У него ярко-голубые глаза, особенно яркие на фоне рыжих ресниц. Губы блестят от мандаринового сока. Кожа на огромных плечах, наверное, гладкая и теплая, а волосы на голове, наоборот, кажутся жесткими. Десять… девять… восемь… На последних секундах уходящего года она сделала шаг, потом еще один. Закинула руки ему на шею, притянула к себе. Приподнялась на носочки и поцеловала в сладкий, пахнущий мандаринами рот.

Поначалу он, конечно, офигел. Но, к чести Коли Самойлова надо отметить, что пребывал в состоянии растерянности он недолго — инстинкты звероящера дали себя знать. Еще до того, как Люба успела опомниться, спохватиться или хотя бы задать себе вопрос: «Какого черта она делает?», его руки пришли в движение. Одна легла на ее поясницу, другая на затылок. Он прижал ее к себе, и незаданный хотя бы мысленно вопрос так и остался в глубине ее сознания, там же, где пребывали сейчас и здравый смысл, и прочие рациональные составляющие личности.

Несмотря на отсутствие реального сексуального опыта, в части поцелуев Люба считала себя вполне подготовленной. Более того, полагала, что она это умеет делать весьма неплохо. Оказалось, что и Ник в этом вопросе далеко не лох. Правда, подходы у них были разные. Она любила это делать медленно и нежно, он же был напорист и настойчив. Но ей это даже нравилось. Нравилось тяжелое дыхание и жадные губы, твердая рука на спине и пальцы, гладящие шею. И его мандариновый вкус. И…

Оглушительно бабахнул первый фейерверк. Они отпрянули друг от друга.

— Господи, почему так громко? — растерянно прошептала она.

— Балкон открыт, — у него хриплый голос и тоже совершенно растерянный вид. И губы припухшие. И он снова тянется к ней, но ей хватило времени, что прийти в себя. Слегка отстранилась.

— С Новым годом, Ник! — голос ее преувеличенно бодр. — В вашем доме есть шампанское? Надо же отметить!

— Есть, наверное, — после паузы кивает он. — Я посмотрю. Ты проходи в гостиную. Я сейчас.

В гостиной она устроилась на диване, вцепилась в пульт от телевизора как утопающий за спасательный круг. Плазма на противоположной стене зашумела новогодней мишурой и фальшивыми поздравлениями под аккомпанемент фейерверков за окном. Так, возвращаемся в реальный мир, Любовь Станиславовна, возвращаемся. Что натворила?! Чем думала?! У нее четкое ощущение, что это все было не с ней. Не она это только что взасос целовалось с Колькой Самойловым в прихожей. Нет, это не она. Она же не могла? Вот так, сама, первая? Да еще и с ним! Зачем, почему? Будто в последний час уже ушедшего года она прожила не свою жизнь, а чью-то чужую. Будто не жила в реальной жизни, а играла в «Sims». Персонажем по имени Люба Соловьева. Бред. Бред. Бред!

А вот и ее товарищ по бреду появился. В одной руке Ник держал действительно бутылку шампанского, между пальцами другой ловко умещались два бокала. А еще он оделся, и это ее непоследовательно немного расстроило. Однако, увидев надпись на футболке, Люба махом забыла, что хотела сказать до этого.

— Чего ты так на меня смотришь? — Ник поставил бутылку и бокалы на журнальный столик перед диваном.

— Восхищаюсь надписью на майке и твоей скромностью, — усмехнулась Люба.

— А? Что? — он опустил голову и скосил взгляд. Чертыхнулся. — Да схватил первое, что у кровати валялось. Это мне Рыжий Варвар на Новый год подарила. А ты ж в курсе, какое у нее чувство юмора… специфическое.

На голубой футболке красовалось: «Секс-инструктор. Первые три занятия — бесплатно!».

— Маечка скорее в стиле Вектора. Он же любит футболки со всякими идиотскими надписями.

— Это да, — согласно кивает Ник. — Только, боюсь, сейчас ему за такую майку что-нибудь оторвут.

— Наверное, — с улыбкой соглашается Люба.

— Ладно, я сейчас еще еды какой-нибудь принесу. И будем отмечать.

— Узнаю брата Колю! Как же ты мог о еде забыть?

— О еде забыть невозможно.

В итоге, тарелками с разнообразными закусками он заполонил весь столик, в два этажа. Уверенно и ловко открыл бутылку, как положено, с хлопком и дымком, но без преждевременного излияния.

— Ну, с Новым годом?

— С Новым!

Звякнул хрусталь высоких узких бокалов. Люба едва пригубила, но качество напитка оценила. Ник выпил залпом, поморщившись так, будто это водка.

— Коля, кто так пьет шампанское?

— Как лекарство. Не люблю его.

— А что любишь?

— Пиво, — слегка недоуменно пожав плечами.

— И почему я не удивлена?

— Слушай, Люб. А скажи мне…

— Ой, а с чем это тарталетки? — она мгновенно поняла, о чем он собирается говорить. Нет, это табу, об этом нельзя! Она просто не знает, что ему сказать в ответ.

— Не знаю. С рыбой, кажется, — он отвечает слегка раздраженно. — Я так и не понял, что…

— Ммм, как вкусно! — она впивается зубами в тарталетку. Действительно, с рыбой, и действительно вкусно. Но главное — отвлечь Ника от вопросов. Ну же, Коля, соображай шустрее! Пойми, что эта тема не обсуждается.