— Это здесь, деревенщина, — сказал Кирби, когда они проходили мимо. — Одно большое кладбище для наших друзей.

Они все вспомнили о своих погибших товарищах — о тех несчастных, убитых в результате коварных махинаций Пирса с законом.

Прескотт Джексон, Вилли Бой Хортон и Колтрейн.

Теперь все мертвы, как кости в канаве. Мертвы, но наверняка не забыты. Это было видно по глазам банды Гила-Ривер, когда они спешивались и привязывали лошадей к коновязи: суровые и бесстрастные, безжалостные и жестокие.

Они подошли к облупившейся двери «Белой шпоры».

Кирби шел впереди. Он попытался открыть ее, но она была заперта.

Рядом с дверью была прибита табличка:

«ВЫПИВОНА БОЛЬШЕ НЕТ.

МОЖЕТ, БУДЕТ ЗАВТРЕМА.

А МОЖЕТ И НЕ».

— Виски больше нет, — произнёс голос за их спинами.

Все обернулись и увидели мальчика лет одиннадцати-двенадцати, одетого в пропотевшую хлопчатобумажную рубашку и сапоги на три размера больше, чем нужно. У него было ангельское, милое личико и широкая улыбка.

— В «Белой шпоре» закончился виски, — повторил он. — Несколько дней не будет. Но вы можете…

— Мы ищем наших друзей, сынок, — сказал Партридж. — Товарища по имени Скиннер и его шайку. Знаешь о них?

— Конечно! Они же охотники за головами! Они преследуют разбойников и преступников! — Мальчик явно гордился этим фактом, и, как предположил Партридж, такие люди ему казались выше бога. — А вы законники?

— Да, законники. Не мог бы ты указать нам на их месторасположение, молодой господин? — Сказал Кирби, бросая мальчику серебряную монету. — Буду очень признателен.

Паренек посмотрел на монету и ухмыльнулся.

— Она настоящая! — воскликнул малый. И, тем не менее, он всё ещё сомневался. Может, он удивлялся, почему Мексиканец Джо носит обрез, а братья Вебб — карабины. Но деньги есть деньги.

— Самая что ни на есть, сынок.

Вся банда одарила его дружелюбными улыбками, за исключением Мексиканца Джо, который был суров и мрачен. Он едва скрывал своё нетерпение и ярость. В его жилах текла кислота вместо крови, и его пустые, темные глаза были такими напряженными, такими хищными, что они могли бы напугать и более смелого парня.

Мальцу хватило одного взгляда на него, и он судорожно сглотнул.

— Сюда, — сказал он. — Думаю, они на заднем дворе.

Мальчишка подвел их к сараю, постучал в дверь, и оттуда раздался хриплый голос. Он толкнул дверь, и вся банда последовала за ним.

Партридж вошел вторым и быстро подсчитал в уме. Ага, восемь человек. Все восемь. Трое играли в карты за столом. Еще четверо развалились на тюках сена. Последний потягивает что-то из бутылки.

— Мне нужен человек по имени Скиннер, — сказал Кирби, засовывая за щеку табак.

Мужчина с бутылкой шагнул вперед. По его глазам было видно, что он уже знает: пришла беда. Он смотрел, как ребята Кирби веером рассыпались за его спиной.

— Я — Скиннер, незнакомец. Чем могу быть полезен? — Он посмотрел на мальчика, стоявшего у двери. — Майк, а теперь иди домой. У нас дела с этими джентльменами.

«Нужно отдать ему должное, — подумал Партридж. — Каким бы подонком он ни был, он не хочет, чтобы малец поймал пулю».

Когда дверь захлопнулась, и все, что можно было почувствовать, — это сухую, горячую вонь сена и корма, а все, что можно было увидеть, — это пылинки и плевелы, кружащие в лучах солнечного света, проникающего из окон и многочисленных дыр в крыше, — парни Скиннера забеспокоились. От людей, вооружённых как эти чужаки, ничего хорошего ждать не приходилось. Абсолютно ничего хорошего.

Кирби опустил руку к кольту, висевшему у него на бедре.

— Ну что ж, мистер Скиннер, — сказал он, сплевывая табачный сок на стол и пачкая карты. — Вы знаете человека по имени Пирс?

На мгновение воцарилась тишина, а потом, казалось, все всё поняли. Каждый из людей Скиннера знал, о чем идет речь. Их глаза стали похожи на бусинки и метались, как крысы в канализации. Они были вооружены, но как быстро они смогли бы добраться до оружия?

— Господь милосердный, — прошептал один из них, — это же Малыш Кирби…

— Ты прав, дружище. Это я. И я пришёл, чтобы тебе отомстить.

Скиннер облизнул губы.

— Какого хрена…

Охотники за головами потянулись за своими пистолетами, а может быть, это сделал только один из них, и банда Гила-Ривер выхватила оружие и начала нажимать на спусковые крючки.

Дробовик Мексиканца Джо выстрелил дважды и разрубил человека пополам, когда тот потянулся за пистолетом. Партридж и Джонни Блант приговорили еще троих, прежде чем их пальцы успели нащупать кобуру.

Кирби вытащил свой кольт как раз в тот момент, когда Скиннер потянулся за своим. Но именно Кирби выиграл эту битву, когда три пули вонзились в живот Скиннера и разорвали его, как воздушный шар, наполненный красной краской.

Он сделал шаг вперёд, споткнулся о тюк сена и завалился на бок, заливая всё вокруг алой кровью.

Трое последних даже не обратили на это внимания: они уже были на пути к небу.

— К черту их всех, — сказал Кирби и отвернулся.

Пятеро других членов банды, включая Партриджа, продолжали стрелять, пока у них не кончились патроны, и оставшиеся после первого раза в живых охотники за головами остались лежать на полу окровавленными кучами.

Казалось, их рубашки были попросту набиты сырым мясом. Мексиканец Джо, все еще не насытившийся, перезарядил дробовик и добавил в каждого ещё по выстрелу. На то, что осталось, было тошно смотреть.

— П-п-похоже, на этом всё, — произнёс Джонни Блант, засовывая револьвер в кобуру. — Теперь они н-н-нейт-т-т… мертвы, да.

Все это произошло в течение примерно тридцати секунд, и было израсходовано более пятидесяти патронов. Банда вышла на безжалостный солнечный свет и выехала из Седоны.

Их никто не останавливал. Не задавал вопросов. Не преследовал. Их дело смахивало на избиение младенцев.

Члены банды Гила-Ривер ощущали триумф и радовались завершению дела.

Но как показали последующие события, в тот раз они наслаждались успехом в последний раз.

* * *

Партридж купил Гиббонсу еще пива и сидел, слушая, как старик рассказывает одну историю за другой. Но он даже не пытался вникнуть в суть; он думал о «Египетском отеле». Теперь эта мысль, как дурное воспоминание, не оставляла его в покое.

— Ты уверен, что пришел сюда не для того, чтобы выцарапать немного золота из этих холмов? Нет? А как насчет серебра? Может, медь — твоя судьба, а, странник? Может быть. Она тоже приносит деньги.

— Нет, я здесь не ради раскопок.

Гиббонс покачал головой.

— К чёрту! К чёрту это всё!

Партридж молча поднял на старика глаза.

Гиббонс рассмеялся.

— Да, я сумасшедший. Я знаю, ты, наверное, думаешь, что у меня в голове больше дерьма, чем в наполненном помоями ведре, но это не так, странник. Видишь ли, то, что я сказал тебе раньше, было правдой. Я ищу новичка, которому могу помочь. Почему? Хороший вопрос!

Он сделал жадный глоток.

— Видишь ли, мне повезло. Я решился в своё время на одно дельце, и оно выгорело, будь я проклят. Я добился своего. В последнее время я думаю, что Господь был очень добр к такому человеку, как я. И я спросил себя: как я могу отплатить за это? И мне пришло в голову, что я могу расплатиться, только сделав несколько добрых дел некоторым душам, находящимся в крайней нужде. Но ведь ты не нуждаешься во мне, странник?

— Пока нет. Может, завтра?

Старик хлопнул себя по колену.

— Справедливо! Чертовски справедливо! С сегодняшнего дня, если тебе нужна помощь, зови Гиббонса, ладно? Я — тот, кто тебе нужен! Чёрт, а ведь я только сейчас понял!

— Что понял?

— Что я — твой ангел-хранитель!

Партридж открыл рот, но тут же закрыл его, не зная, что на это ответить.

— Смотри только не надорвись, мне помогая, — произнёс он, наконец.

— Я серьезно, странник, честное слово! — Он встал и станцевал джигу. — Черт возьми, вот в чём моё призвание!

Партридж не знал, то ли смеяться, то ли благодарить его, то ли тащить свою задницу в горы.

— Отказываешься? — поинтересовался старик. — Независимый?

Партридж ответил, что должен отлучится в уборную.

Это было полуправдой-полуложью: ему действительно нужно было в туалет, но ещё ему нужен был повод, чтобы сбежать от Гиббонса. Тот был неплохим человеком, но у Партриджа в этом городе были дела, а для этого ему требовалась анонимность.

Он выскользнул обратно в переулок, где был ряд уборных, выстроившихся в ряд, как кукольные домики, за исключением того, что они были прибиты друг к другу гвоздями и воняли, как открытая канализация.

Внутри было грязно, и Партридж быстро справил нужду, перешагнув через человека, которого рвало прямо в грязь. Он прошел мимо первой уборной, и тут дверь распахнулась.

Прямо на него смотрели два ствола дробовика.

— Ты — Нейтан Партридж? — произнёс голос из темноты, и его обладатель вышел на свет. Он был одет в засаленные оленьи шкуры, щеголял спутанной бородой, которой можно было бы подметать полы, а зубов во рту у него было меньше, чем глаз.

Партридж похолодел внутри, но постарался этого не показать.

— Нет, сэр, — сказал он очень спокойно, — тут какая-то ошибка. Меня зовут Бедфорд, Форрест Бедфорд.

Мужчина держал ружье наготове.

— Черта с два, — сказал он и провел запачканным табаком языком по кончику единственного зуба. — Ты — Нейтан Партридж, разыскиваемый преступник.

Партридж почувствовал приближение смерти. Он уже ощущал её черный, могильный запах, распространяющийся по переулку. Смерть приближалась, подкрадывалась ближе.

— Ты нашёл не того человека, — произнёс он. — Не знаю, какие у тебя дела с этим Партриджем, но меня они точно не касаются.

Ему почти удалось — напавшая на него крыса на мгновение растерялась.

— А я думаю, что ты очень похож на того, кто мне нужен. Так что, будь так добр, медленно-медленно левой рукой отстегни поясной ремень.

Партридж положил руку на пряжку и замер.

Из-за спины его противника возник Гиббонс и опустил остриё сапёрной лопатки на макушку бородатого. Тот рухнул на землю, как палатка проповедника на сильном ветру.