Каким ненужным тогда все казалось, но за шесть циклов проросло в него и постепенно вытолкало ставшие лишними мечты о нормальной жизни.

Генерал плотнее закутал в плед, прижавшуюся к нему Куну и поцеловал в лоб. Его женщина уже не вздрагивала от холода и не стучала зубами, а замерзшая резиденция словно просыпалась от летаргии. Наилий поднял температуру на котле почти до максимума. Тяжело зимой отогревать большие дома.

Гарнитура требовательно запищала на столе, и пришлось вытаскивать руку, тревожа задремавшую Куну. На планшете высветился номер Марка. Тьер, на горном материке глубокая ночь, что могло случиться?

— Марк?

— Генерал Лар? — жизнерадостно ответил хозяин девятого сектора. — Лысые гнароши, язык сломаешь! Генерал Лар… Рал, лар. Специально фамилию себе выбрал, чтобы все мучились? То ли дело Генерал Мор. Жестко и солидно.

Наилий улыбнулся, пережидая приступ веселья у друга. Полцикла не прошло, как пили Шуи, празднуя его генеральские погоны, а серьезнее Марк Сципион Мор так и не стал. Как в детстве прятал за бравадой страх или неуверенность. И чем громче смеялся, тем тревожнее становилось.

— Что случилось? У тебя утро скоро.

— Не спится, — выдохнул Марк, — решил почту разобрать, а там любопытный запрос от отдела недвижимости. Дом, где ты жил до побега на равнину, решили вывести из жилого фонда и отдать связистам для размещения контрольно-корректирующей станции. Я хотел визой одобрить, а потом задумался — вдруг против будешь.

Быстро в девятом секторе документы по специалистам ходят. Только вчера запрос через знакомого связиста оформил, а Марк уже в курсе. Врать бессмысленно, все равно свой интерес в чужом секторе не утаить. Сам звонить собирался, но после отпуска.

— Сципион, это мой запрос. Летную группу в том районе расформировали, дом пустой седьмой цикл. Не найдут нового хозяина — спишут скоро и муниципалитету передадут, а мне жалко. Хороший дом, добротный.

— Я так и знал, — усмехнулся Марк, — своих в чужой сектор подселить не можешь, на моих летунов уже влияния никакого, решил пустым оставить? Годная мысль. Может, чаще в гости станешь заглядывать.

Наилий согласился, не озвучивая всех планов на старый дом. Запасной аэродром готовил, надеясь, что не пригодится. Полномасштабная компания у легарцев все еще висела под вопросом, но если подпишут договор, то генерал улетит командовать на два или три месяца, оставив Куну одну с ребенком через несколько домов от матери и сестры. Нельзя так рисковать. Несколько интенсивных скандалов и ребенка никто не спасет. А в маленьком горном поселке возле бывшей военной базы жила Аттия. Только ей Наилий мог доверить Куну и не дергаться у легарцев от собственного невроза.

— И все-таки, зачем ты подскочил среди ночи? Что-то с Севериной? Юлией?

Давно Марк жил со своей женщиной. Еще в интернате влюбился в деревенскую красавицу и сбегал к ней на свидание через дырку в каменной ограде. Когда стал капитаном, назвал Северину своей, а три цикла назад она родила ему дочь Юлию. Теперь снова ходила беременная двойней. Дождался Марк сына и второй дочери.

— Здорова Юлия, — тихо ответил друг, — зато Северина извелась. Двойня не шевелится. Должны вовсю крутится, а они лежат тихо. Чуть до истерики не дошло. Проснулась ночью и плачет: «Марк, наши дети умерли». Отвез её в медцентр — обследовали, сказали, что все нормально. Северина спит дома счастливая, а у меня глаза в пол-лица, никак не закрыть.

Хотелось по привычке сказать: «О, женщины», но генерал оглянулся на притихшую Куну и прикусил язык. Тяжело даже представить, каково растить в себе новую жизнь. Каждый день с тревогой прислушиваться — все ли хорошо?

— Держись, Марк. Я рад, что обошлось. Береги Северину и сам иди спать.

— Да пора уже, — согласился Сципион и шумно зевнул в гарнитуру. — Договорились, значит, дом — твой, делай с ним, что хочешь.

— Спасибо!

— Не за что пока. Отбой.

Наилий снял с уха гарнитуру и снова обнял Куну. Электрический камин разгорался, облизывая искусственным пламенем нарисованные дрова. Дома в горах топиться приходилось настоящими, не надеясь на блага цивилизации. Расколоть чурки на поленья — как еще одна тренировка до приятной ломоты в теле и гудящих от ударов рук. Да, дольше и тяжелее, чем нажать на кнопку, но со всем настоящим так.

Такую, как Куна не проведешь яркой оберткой и пустыми словами, да и не захочешь обманывать. Давно не было так хорошо просто сидеть с кем-то рядом. Генерал осторожно под одеялом провел рукой по еще плоскому животу Куны и она расцвела улыбкой.

— Маленький еще, сама уже не дождусь. Наилий, а если будет девочка, можно я имя придумаю?

— Конечно, какое хочешь?

— Веста или Диана, никак выбрать не могу.

— Оба хороши. Одна будет семью хранит, другая станет смелой и сильной.

— А твое имя что-нибудь значит? Редкое очень, я больше не слышала.

Генерал перебирал пальцами кончики длинных прядей волос Куны и снова вспоминал детство и строгого мастера горного интерната. Он сам придумал всем лабораторным мальчикам имена, написав их на обратной стороне пластиковых браслетов с номерами. И безликие наборы глифов превратились в Марка, Друза, Наилия. Верил, что имя может влиять на судьбу и почти не ошибся.

— Мастер много языков знает. Учил их, как учат инструкции, когда еще не было биопереводчиков. На одном совсем древнем и уже мертвом «наиль» — означает добиться успеха. Он мог так и назвать меня, но вспомнил, что биопереводчик будет послушно переводить слово на цзы'дарийский каждый раз, когда кто-нибудь позовет меня. Представь, как будет звучать: «Генерал добейся успеха Орхитус Лар».

Куна представила судя по тому, как заблестели глаза и улыбка расцвела еще ярче. Пригрелась на груди, одеяло уронила на ноги и от запаха её волос кружилась голова.

— Тогда мастер добавил к слову обычное для наших имен окончание, — продолжил генерал, перебирая пальцами пряди волос, — и получился Наилий. А можно я сам назову нашего сына?

Генерал снова погладил её по животу, и Куна кивнула открыто и доверчиво.

— Я не знаю древних языков, но долго думал. Дарион. Потому что самый дорогой подарок, настоящий.

— Пусть будет Дарион, — ответила Куна, — я согласна.

***

Время шло так же медленно, как падал снег за окном, роняя дни пушистыми хлопьями. Генерал жил по распорядку, на рассвете выходя в зал тренироваться и ложась спать поздно ночью, ответив на письма электронной почты. Куна сначала стеснялась, что просыпается позже, а засыпает раньше, но оптом привыкла. Не тягаться ей выносливостью с Его Превосходством. Днем они гуляли во дворе резиденции, наслаждаясь зимним спокойствием равнины. Кормили диких птиц на пруду и смотрели, как снег укутывает землю.

Резиденция отогрелась, наполнившись светом и ароматом выпечки, которую так любил Наилий. Генерал выпекал затейливые булочки с корицей, щедро посыпанные сахаром и учил Куну варить густую карамель. Ту самую, которую так долго тренировался в интернате резать ровными брусками.

Кроме большой спальни на втором этаже, нашлась еще одна маленькая на первом и Куна уже во вторую ночь уговорила Наилия переселиться туда. Забралась на кровать и с видом знатока рассказывала, что она такая же мягкая и удобная. Доказала. Да так, что весь следующий день краснела, вспоминая. Жарче объятий Наилия, наверное, ничего не было. Куна забывалась от страсти, не зная, куда пропадала тихая и застенчивая дарисса. Смущалась потом и шептала растерянно, что неприлично так громко стонать, а Наилий только улыбался в ответ.

Отпуск кончился почти неожиданно и, прощаясь с резиденцией, Куна подумала, что в коллекции самых лучших воспоминаний появилась целая россыпь новых: ярких, теплых и сладких, как карамель.

Наилий сам захотел отвезти на очередной осмотр к специалисту, поэтому выехали утром, чтобы днем уже быть в Равэнне.

— Публий на практике после повышения квалификации, — предупредил генерал, сворачивая в сторону от дороги к военному мед. центру, — я везу тебя к гражданским. Встанешь на учет, как полагается. Выписки из истории болезни Назо уже переслал репродуктологам, заново анализы сдавать не придется.