Казалось, чем дальше они отходили от особняка, тем свободнее она чувствовала себя. С Дэниелом было легко и приятно беседовать, он обладал умом и прекрасным чувством юмора – все качества, которые должны быть у мужа.

– Вчера на балу только о вас и говорили, – сказал он, прервав размышления Арли.

– Надеюсь, в этом нет ничего дурного.

Он усмехнулся:

– Конечно, в этом нет ничего дурного. Дорогая мисс Уитман, вы очень наивны в том, что касается вашей красоты и обаяния. Боюсь, у меня есть соперники, также претендующие на ваше внимание.

Его слова одновременно и обрадовали, и опечалили Арли. Она хотела нравиться молодому человеку, хотела даже, чтобы он за ней ухаживал. Но, с другой стороны, что-то в ней восставало против этой мысли. Трудно влюбиться в кого-то другого, когда она ночей не спала из-за того, что испытывала к Рочфорду. Арли не понимала, что именно она чувствует к своему опекуну. Но знала, что когда прикасается к Доминику, по ее телу пробегает электрический разряд, устремляющийся прямо к груди, и между бедер все начинает ныть от какого-то смутного желания. Никто никогда не вызывал у нее таких ощущений...

– Вас называют лондонской тайной за семью печатями.

– Правда... почему?

После того как Дэниел придержал Арли за спину, помогая ей обойти большой камень, он не стал убирать руку:

– Потому что Рочфорд никому и словом о вас не обмолвился. Лэнгли что-то говорил, но ему, естественно, никто не поверил. Не то чтобы Лэнгли лгун, но известно, что он пустил пару ложных слухов. И, честно вам признаюсь, сама идея о том, что Рочфорд может выступить в качестве опекуна... ну, довольно удивительна.

– Его светлость молчал, потому что хотел убедиться, что я готова. Он хотел дать мне время.

– Время для чего?..

– Чтобы оплакать смерть моего отца и привыкнуть к жизни здесь. Там, откуда я родом, все по-другому. Жизнь очень размеренная, и можно по нескольку дней не встречать ни одной живой души...

Хотя Арли и обещала себе держать рот на замке в обществе этих людей, с Дэниелом было так легко разговаривать, но эти слова вырвались у нее почти что против ее воли. Но Арли тут же вспомнила совет Доминика воздерживаться от подробностей своей биографии и сжала губы, решив, что лучше будет промолчать.

– Подумать только, а ведь многие называют его повесой.

Несмотря на то, что Арли это было прекрасно известно, она все равно испытывала желание. Доминику достаточно было только посмотреть на нее, и у нее по телу начинали бегать мурашки. Из-за него у нее появлялись нескромные мысли: она воображала себе такие вещи, о которых ни одна девственница думать не должна. Но ничего поделать с собой Арли не могла. Она хотела увидеть все его тело, каждую складочку, каждый мускул. Она жаждала ощутить под пальцами смуглую кожу. Арли хотела, чтобы Доминик лишил ее девственности, чтобы он поднял ее к самым звездам и доставил ей такое же удовольствие, какое испытывали героини в откровенных рассказах, которые ей довелось прочитать.

– А почему его называют повесой? – спросила Арли, хотя уже знала это, видела собственными глазами.

– Моя дорогая мисс Уитман, я не должен об этом распространяться, особенно учитывая то, что вы находитесь на его попечении. Позвольте мне только сказать, что, по мнению многих, ваш отец, назначив графа опекуном, сделал крайне неудачный выбор. Его репутация в том, что касается отношений с женщинами, как бы получше выразиться, незавидная.

От этих слов Арли покоробило, в ней проснулось инстинктивное стремление защитить Доминика. Она отпустила локоть Дэниела:

– Рочфорд прекрасный опекун. Он дал мне все самое лучшее.

Дэниел отошел в сторону, под сень раскидистого дуба, чтобы они могли поговорить спокойно, но не очень далеко от остальных, чтобы соблюсти приличия. Арли последовала за ним.

Он взял ее руку в свою:

– Я вас расстроил.

Вид у него был опечаленный.

– Рочфорд мой опекун, и он не заслужил, чтобы о нем так говорили.

Дэниел кивнул, и, к огромному облегчению Арли, они больше не говорили о Рочфорде. Время летело быстро, и Арли наслаждалась компанией молодого человека. Он взял на себя смелость представить ее гостям, с большинством из которых она уже встречалась вчера вечером, но позабыла от волнения. Все они были чрезвычайно добры к Арли и очень интересовались ее жизнью до переезда к Доминику. Один мужчина задавал особенно много вопросов, касающихся ее прошлого. Арли отвечала осторожно, от души надеясь, что убедительно лгала, говоря, что отец ее был бароном.

Когда гости повернули обратно к особняку, девушка почувствовала, что Дэниел расстроен скорым завершением прогулки.

Арли взяла его под руку и наслаждалась полным покоя утром. Она глубоко вдыхала чистый утренний воздух и улыбнулась, когда над ними пролетела веселая стайка воробьев. Умиротворенная, девушка слушала, как Дэниел рассказывает о своей семье, живущей в Америке.

– А вы надолго приехали в Лондон? – спросила Арли, когда особняк показался на горизонте.

Глаза Дэниела блеснули, когда он посмотрел на девушку. Он остановился. Арли догадалась, что молодой человек принял ее вопрос за выражение надежды. Дэниел повернулся к ней и взял ее руки в свои:

– Ну, кто знает...

Вместо того чтобы спросить, кто же знает, она улыбнулась, дав ему возможность закончить мысль.

– Мне бы очень хотелось проводить с вами больше времени, мисс Уитман. Я знаю, мы с вами только познакомились, но у меня такое ощущение, что я знаю вас уже... – Его взгляд устремился за ее плечо. – Ваш опекун выглядит не очень счастливым, мисс Уитман.

Дэниел отпустил ее руки, и Арли повернулась. На ступеньках особняка, стоял Доминик, уперев руки в узкие бедра. Хотя с того места, где они стояли с Дэниелом, Арли не могла различить выражения его Лица, по одной только позе становилось ясно, что Дэниел прав.

Арли нахмурилась. И что могло так испортить ему настроение? Вероятно, то, что она ушла на прогулку с Дэниелом. Боже правый, да это просто нелепо... как он может на нее из-за этого сердиться, тем более что сейчас утро. К тому же их окружало минимум двадцать человек, а Дэниел вел себя как истинный джентльмен... что самому Доминику было совершенно несвойственно.

Да и почему вообще она должна волноваться о том, что он думает? Почему он не развлекается со своей замужней любовницей?

– Все в порядке, – мягко сказала она, взяла Дэниела за руку и ободряюще ее пожала. Арли испытывала какое-то извращенное удовольствие оттого, что делала все это на глазах Доминика. Словно прочитав ее мысли, Рочфорд спустился по ступенькам и остановился на дорожке. Вид у него был грозный. Хорошо, что другие гости, ходившие с ними на прогулку, вернулись раньше и уже зашли в дом. Так что поблизости не оказалось никого, кроме садовника, которому до них не было дела.

Арли взглянула на Дэниела и заметила, что лоб его покрылся испариной:

–Он вполне безобиден.

– Надеюсь, вы правы, мисс Уитман.

– Мисс Уитман, – тон, которым Доминик произнес эти слова, был абсолютно убийственным.

Арли заметила, что Рочфорд сам не свой. Под глазами у него были темные круги, а кожа, вместо обычной оливковой смуглости, приобрела желтоватый оттенок. С темной щетиной на подбородке он казался еще опаснее, чем обычно. Вероятно, он вчера слишком много выпил – или его любовница всю ночь не давала ему уснуть.

– Да, милорд, – откликнулась Арли, стараясь, чтобы ее голос звучал как можно спокойнее и вежливее.

– Я думал, вы все еще в постели, а потом узнал, что вы решили прогуляться с мистером Батлером, – произнес он, даже не взглянув в сторону Дэниела.

– С нами были другие гости, милорд. Мы были с сопровождением.

Арли хотела сказать, что они с Дэниелом оставались наедине совсем недолго, и что за этот короткий промежуток времени ничего не произошло. А потом вспомнила, с кем разговаривает. Граф Рочфордский много чего мог успеть за несколько минут. Девушка тяжко вздохнула: