— Я так тебя люблю... милая, милая... — Тихий голос Макса заметно подрагивал. Между ними родилась нежность, которая убаюкала разум Франциски на какие-то несколько минут. Их губы разомкнулись на мгновение и снова слились в долгом поцелуе.

— Все это... неправильно, — прошептала девушка еле слышно.

— Нет, не верю! Сегодня же ты должна сказать Джону! Сейчас же! Мне его жаль... Ему будет больно... Но он имеет право узнать первым.

— Ты... Ты не даешь мне собраться с мыслями... Так нельзя... Я не должна была забывать об этом ни на секунду. О, Макс, прошу тебя... — Голос Франциски дрожал.

— Ты забыла об этом не сейчас, не минуту назад, а раньше, — сказал Макс, улыбаясь.

— Это всего лишь мимолетное отпускное увлечение...

Макс резко отпрянул от девушки.

— Повтори, что ты сказала, Франциска!

Она робко встретилась с ним взглядом.

— О» Макс...

Франциске было страшно. Она не знала, куда все это может завести их. До этой минуты ее жизнь была так хорошо устроена, организована, спланирована... Теперь все пошло прахом. Теперь не было покоя в душе, а лишь хаос.

— Мы предназначены друг для друга. Раньше я не знал об этом, милая, но теперь... Мы не сможем забыть друг друга. Ничто не может разделить нас. — Макс говорил так, как будто убеждал в этом не только ее, но и самого себя. У Франциски появилась мысль о том, что он испытывает ту же неуверенность, что и она. — Иди ко мне, Франциска!

— Нет. Твой голос... он завораживает, но этого не будет! — Девушка отошла от Макса, ощутив внезапный прилив решимости. — Мы должны вернуться в зал. Отец и Джон уже, наверное, обеспокоены. Мне не следовало идти с тобой.

— Жалеешь об этом? — спросил он резко. Макс улыбался, зная, что победил. — Когда я тебя увижу? Я должен знать, и как можно скорее. Нам так много нужно решить, так много друг другу объяснить... — добавил он.

— Дай мне время подумать, — дрожащим голосом попросила Франциска.

— Обещай, что ты не уедешь, пока мы не встретимся еще раз, — настаивал он. — Мне нужно также получить твой адрес.

Франциска дала ему требуемое обещание и назвала свой адрес.

— Все не так просто, как ты думаешь. У нас с Джоном все идет великолепно, и потом... И потом я помолвлена, как ты не понимаешь! Если бы я не встретила тебя, я бы вышла замуж и, возможно, была бы счастлива в браке. Сказать ему?.. Для него и для отца это явится огромным потрясением. Я ненавижу причинять людям боль.

— Тогда не причиняй боль мне, — сказал Макс, поморщившись.

Франциска протянула ему руку, пытаясь смягчить жесткость своих слов.

— Я не хочу причинять тебе боль, но мы не можем игнорировать то, чем жили до сих пор.

Макс отошел от девушки на несколько шагов к ступенькам, ведущим на балкон. Как будто ее слова что-то изменили в его планах.

— Ты права. Мы не можем игнорировать это. Слушай, я... Я больше не появлюсь в зале. Тут надо все тщательно обдумать.

Франциска поняла, что ей будет сейчас легче без него.

— Да. Хорошо, Макс.

— Пожелай мне доброй ночи, прошу тебя.

Взгляд Макса остановился на ее губах, и Франциску охватило смущение.

Он так ее целовал, что она боялась, что все будет написано у нее на лице. Ей очень хотелось подняться сейчас прямо к себе в комнату, но она понимала, что это невозможно.

— Спасибо тебе... за все, Франциска.

Франциска понимала, что, отдаваясь на волю Макса, она доставляет ему удовольствие, удовлетворяет какую-то его потребность, которая была ей, девушке, не вполне понятна. Он выглядел веселым, не таким напряженным, как прежде. Франциска смотрела ему вслед и думала: «Куда все это приведет нас?»

Чему он был так рад? Тому, что она поверила ему? Может, тут что-то большее?.. Боже, если бы только не было Джона! Как он все усложняет!.. Любила ли она все еще своего жениха? Ведь не может же девушка любить одновременно двоих мужчин! Это невозможно. Мысль об этом наполнила ее сердце тоской. Джону все это очень не понравится. Разговор с ним будет не из легких. Он будет требовать ответов на свои невозможные вопросы. Любовь — это еще не сама жизнь. Помимо этого чувства есть многое другое, что Джон подвергает уничтожающему анализу.

Франциска глубоко дышала, готовясь вновь вступить в бальный зал. Нервы ее были словно натянутые струны. Вечер для нее далеко не закончился. Ей еще предстояло взглянуть в лицо разгневанного Джона. Он решит, что она сошла с ума. Ее сердце бешено заколотилось в груди при виде выражения крайнего облегчения на его лице, когда он увидел ее.

— Где ты была? Я видел, как ты уходила с этим парнем. — Облегчение мгновенно уступило место ярости. — Я страшно беспокоился. Что случилось?

— Я же вернулась, и со мной все в порядке.

— Я вижу, что в порядке. Слушай... Что с тобой происходит, Франциска? Ты что, забыла, что пропустила несколько танцев со мной? Забыла, что я твой жених? Ты обращаешься со мной так, как будто я тебе совершенно чужой человек.

— О, милый... — вздохнула Франциска, она остановила его приближение жестом руки. — Прости.

Джон чувствовал, что в ней произошла какая-то перемена.

— Что-то случилось?

— Нет, — ответила Франциска и глубоко вздохнула.

Джон был сбит с толку и терзался мрачными предчувствиями.

— Ты хочешь еще танцевать?

— А ты? — Франциска говорила рассеянно, будучи погруженной в какие-то свои мысли, и это также взволновало Джона.

Они оба посмотрели в центр зала и увидели доктора Уилсона, который, похоже, наслаждался этим вечером.

— Не особенно. Мне гораздо важнее узнать сейчас, что же все-таки происходит с нами. Ну, давай, Франциска... Рассказывай. Что у тебя за секреты от меня?

Не в первый раз уже Джон избирал в разговоре с нею менторский тон, который возмущал ее до глубины души. По природе своей Франциска была добрым человеком и никогда не стремилась к тому, чтобы причинять боль ближнему, но обращение с ней сейчас Джона было невыносимым.

— Дай мне немного времени! — взмолилась она. — Сейчас ты не поймешь! Ты что, настаиваешь на разговоре?

Сердце ее ухнуло, словно камень, сорвавшийся со скалы.

— Да, давай поговорим. Что бы это ни было, мы должны пройти через это... вместе.

Франциска поникла.

— В таком случае... освободи меня от моих к тебе обязательств, — упавшим голосом произнесла она.

Эти слова застали Джона врасплох. Франциске стало его жалко. Лицо его потемнело. Чувствовалось, что внутри него закипает страшный гнев.

— С чего бы это?

— Макс говорит, что любит меня.

Эти слова наконец-то сорвались с ее губ, и теперь молодые люди смотрели друг на друга, как чужие.

— Но ты же сказала... Проклятье, Франциска, возьми себя в руки! Ты сказала мне недавно, что он женатый человек! — Джон говорил с трудом, лицо его приобрело багровый оттенок.

Франциска поняла, что это могло означать для него, как это выглядело в его глазах, и поспешила объяснить:

— Да, то есть был женат. Его жена... Она умерла. Он сказал мне это недавно.

— И ты ему поверила?

— Да, поверила. Ты же знаешь, я бы не зашла так далеко, если бы думала иначе.

Франциска говорила пылко, уверенно, но Джон заметил огонек сомнения, загоревшийся в ее глазах, почувствовал тот страх, который в ту минуту пожирал ее изнутри.

— Мне нужны доказательства, — проговорил он, неприятно усмехнувшись.

— О Джон! — Франциска так ослабела от нервного напряжения, что ощутила потребность поскорее сесть. Это ни разу не приходило ей в голову.

Красивое темно-красное платье легло у нее на коленях изящными складками. Она расправляла их, не ведая, что делает это чисто машинально.

— Я тебе очень рекомендую побыстрее прийти в себя и тщательно все продумать, — презрительным тоном сказал Джон. — Тебе не кажется, что комедия зашла слишком далеко? Ты просишь меня освободить тебя от обязательств для того, чтобы ты могла без помех сладить дельце с каким-то незнакомцем?

— Он не... Ты не прав насчет него, впрочем, я признаю, что внешне все выглядит некрасиво. Макс настаивал на том, чтобы я тебе все немедленно рассказала. Мы не хотели причинять тебе боль, Джон!