«Судак» сухо извинился перед гостем, дал команду на пропуск. Диванов прошёл в лифт, ткнул клавишу нужного этажа, и пока его мягко несло вверх, подумал: «Вот так, наверно, улетает Душа… Черт бы её побрал… Крутись тут теперь… Интересно, что означает забывчивость «Судака»? Хочет показать, что Диванов с его проектом его Конторе не интересен? Плохо, если так…»

«Судак» встретил Дмитрия в своей манере — сухо глядя выпуклыми карими глазами, без тени улыбки во взгляде и голосе, отчего и Диванову не захотелось выдать свою фирменную бесшабашно-доброжелательную улыбку… Но все-таки выдал.

— Приветствую вас, Дмитрий Александрович, чем можем служить?

Диванов в очередной раз пустился расписывать суть и детали проекта и когда сообщил, что главным ответчиком в сеансе будет Нострадамус, его вечная и всепровидящая Душа, «Судак» насторожился:

— И что это означает для нас?

— Вы будете задавать ему вопросы… Ну, например: «Что ждет полуостров Ямал, когда из-под него выкачают все его триллионы кубометров газа?»

— Избавь нас бог от такого вопроса, — быстро отрезал «Судак».

— Почему? Он скажет, что полуостров превратится в цветущий регион на берегу океана…

— А если скажет, что Ямал уйдет под воды океана?

— Но мы же сами пишем ответы. Что нам надо, то и появится на экранах студии…

— Таак… Это афера. И руководство компании вряд ли согласиться участвовать в ней. Я даже не стану докладывать предложение…

— Но, согласитесь, это же прекрасная идея! Поверьте мне, у проекта будет огромный рейтинг… Мы перехватим тучу рекламодателей. Можем даже выйти на международный уровень — я это чувствую, а чувство меня никогда не обманывало… Поверьте Диванову! — горячо возразил Дмитрий.

— На сей раз чутьё вас подводит, Дмитрий Александрович. Ни одна серьезная компания не захочет участвовать в мистификации такого масштаба. Авантюристы, конечно, могут найтись, вот их и поищите, а нас увольте от вашего предложения. — «Судак», имеющий среди журналистов это прозвище за извечную сухость и выпуклые глаза, встал из-за стола: — Извините, не провожаю. Мне надо дать здесь кое-какие распоряжения. Всего доброго.

Мягко спускаясь в лифте вниз, Диванов почувствовал себя воздушным шариком, из которого медленно выходит воздух. «Вот так… «Судак» увернулся от подсачика, на Игре — Скворцов, на руках — семья, дом, дача, Сашка… И туго с бабками… Привет, Диванов, ты, кажется, приехал…»

Дома он, чуть взмахнув жене рукой, молча прошёл в кабинет и, не снимая кашемирового пальто, рухнул без сил на диван.

— Дима, ты где столько времени был? — спросила из-за двери жена.

— Потом, — протяжно ответил Дивнов.

В кармане пальто завибрировал мобильный телефон. Дивнов глянул на экран — Сашка!

— Потом, — сказал он и ей, но она прощебетала:

— Дима, это я. Что с тобой?

— Хандра! — раздраженно ответил он и отключился, понимая, что это теперь надолго…

Недовольный разговором с главным редактором еженедельника, Сарафанов лежал на диване, сонно осмысливая замечания главного к его последнему обзору предвыборной войны за место мэра областного центра. Суть замечаний состояла в том, что Сашок в материале свалился в сторону откровенной поддержки действующего мэра, возжелавшего выдвинуть свою кандидатуру на второй срок. Собственно, односторонность проявилась в том, что в обзоре Сашок, давал выдержки из программ соперников мэра, а у того взял пространное интервью, из которого было явственно видно, что мэр не дурак, и топор себе на ногу не уронит. Соперники, естественно, выразили недовольство, пожаловались главному, пригрозив подать в суд на еженедельник, а главный излил их обиду на Сарафанова.

«И какого рожна ему надо? — мыслил Сашок. — Сам же однопартиец мэра, как миленький пойдет за него голосовать, а тут, вишь ли, ему нужен баланс и равенство возможностей… Небось, когда с этими кретинами встречался, никто из них не думал о балансе журналиста… Ведущего журналиста области… Мэр подумал… Неплохо подумал… Итак я урезал его интервью. Но должен же он как действующий глава города иметь преимущество перед этой шпаной… Равенство… Хрен вам не равенство! Молоды ещё! И не цените силу СМИ… Четвертой власти…»

Бурчание прервала Нина. Раскрасневшаяся на мартовском холодке, она прибежала с дежурства по номеру на обед, принеся с собой свежесть весеннего дня, от которого Сарафанов, прилежавшися в тепле квартиры, даже слегка поёжился.

— Привет! — сказала она. — Ты все ещё лежишь? А перекусить что-нибудь приготовил? У меня всего десять минут.

— Не было света, — соврал Сарафанов. — Вот только что дали. Плита же не работала…

— Ладно. Зато я такое тебе принесла! — И бросила на диван скрепленную большой скрепкой пачку листов. — Это книга профессора Максимова. Представляешь, она вышла тиражом всего 200 экземпляров. В Иванове студенты переписывают её от руки. А какой-то умный выставил её на своем сайте, и мы сегодня распечатали десяток копий. Представляешь, ерунду какую-то можно гнать стотысячными тиражами, а для умнейшей книги нашелся только мизер.

— А чего тут такого? — лениво спросил Сарафанов.

— Это философское осмысление человека и того, что его окружает.

— Еще один Гегель нашелся? Я и первого-то не потянул…

— Нет, это больше Сократ, чем Кант или Гегель. Вот слушай: — Нина взяла у мужа распечатку. — «Глух и слеп не тот, у кого поражены уши и глаза, а тот, кто их имеет обращёнными только внутрь себя . Моё Я и есть то дерево, за которым не видно леса». — Или вот: — «Почти каждый человек знает, что он способен на большее, но редкий индивид откликается практически на это собственное знание. Мы хотим стать лучше, но пугаемся дороги к совершенству».

— Тоже мне Сократ! Сократ выворачивал наизнанку помыслы собеседника. А этот что? — поморщился Сашок.

— Чтобы быть собеседником, надо уметь слушать другого. Ты почитай на досуге, чтобы судить. Кстати, Максимов по-моему был однокурсником Волгаря. В одни годы учились на одном факультете.

— И тоже что-нибудь бает про Душу, про Совесть и про Творца?

— Чудак ты! — И Нина вышла на кухню.

«Жизнь человека — это то, что он воспринимает и знает о себе и реальности и как оценивает это воспринятое и узнанное», — стал медленно читать Сарафанов. — «Ну, и что тут нового? — спросил он себя. — Куда интереснее кто-то сказал: «Вся жизнь — театр, и люди в нём — актеры!» А тут?… «А знание, как известно, это внутренняя личная собственность каждого человека. Вот мы и несём по жизни наше знание и отношение к нему, которые вместе образуют сущность «Я» каждого из нас. Внешний же мир и события в нём — это всего лишь источники знания, некие толчки, побудители нашего «Я» и вряд ли разумно полагать, что только этот мир и формирует наше «Я».

— Ну, правильно, — подумал Сашок, — человек — это продукт желаний… Во, как завернул! Хоть и не профессор… «…До определённого момента влияние окружающей среды на личность, скорее всего, является решающим или хотя бы равнозначным с влиянием наследственности (ген). Но у каждого человека наступает момент в развитии, с которого начинается уже саморазвитие. Я полагаю, что таким моментом, такой точкой отсчёта бывает возникновение «самосознания», т. е. отделение себя в сознании от других людей, даже противопоставление собственного Я остальному миру.» — О! Точно! Кто толкал меня в журналистику? Батя хотел сделать из меня врача… И заткнули бы бедного Сарафанова в сельский фельдшерский пункт… А я раз и вывернулся! И теперь — Александр Крутой, обозреватель лучшего еженедельника области, колумнист столичных изданий!.. Чего там ещё пишет «Сократ?» — «Я — это не только продукт чего-то, а открытая, непрямолинейная, самоформирующаяся и саморазвивающаяся система. С момента возникновения такой системы (что случается исключительно индивидуально), жизненная траектория любого человека, т. е. кем он станет, чего добьётся в будущем, начинает зависеть главным образом от него самого.» — Молодец, «Сократ» сто крат! — «Беда наша в том, что слишком долгое время мы оглядываемся по сторонам, придаём очень большое значение внешним обстоятельствам и мнениям окружающих, тогда как лучше было бы в возможно раннем возрасте заглядывать повнимательнее в самих себя, в свою душу и пытаться оценить непредвзято именно её.» — И этот о Душе? Явный однокурсник Волгаря. Дальше про Совесть будет? — Он перекинул сразу несколько страниц.