— А что говорит таксист? — спросила Трой. — В газетах не пишут ничего определенного. Я ничего не понимаю.

— Я расскажу вам. Сейчас приедет Фокс. А пока у меня есть несколько минут, чтобы выговориться и облегчить свою душу, если вы не возражаете. Я уже как-то делал это однажды — помните?

— Да, — пробормотала Трой. — Однажды.

— Никто на свете не умеет так слушать, как вы. Жаль, что я не могу рассказать вам что-нибудь более приятное. Ну, так вот. В четыре часа утра таксист привез Банчи в Скотланд-Ярд, уверяя, что тот был убит. По его словам, Банчи сел к нему в машину в три тридцать, в двухстах ярдах от Марсдон-Хауса. Свободных такси не хватало, и мы полагаем, что он решил пройти подальше и попытать счастья на одной из соседних улиц. Чудовищный туман, окутавший прошлой ночью Лондон, был особенно густым в районе Белгрейв-сквер. Когда наш таксист поравнялся с Банчи, он увидел, как из густой мглы вынырнула еще одна фигура, в пальто и цилиндре, и остановилась рядом с ним. Казалось, они разговаривали друг с другом. Банчи поднял свою трость. Таксист знал его в лицо и сказал: «Доброе утро, милорд. Чейн-Уок, двести?» «Да, пожалуйста», — ответил Банчи. Оба джентльмена сели в такси. Таксист не видел лица второго пассажира. Когда такси остановилось возле них, тот стоял к нему спиной. Но прежде чем захлопнулась дверца, таксист услышал, как Банчи сказал: «А потом он отвезет вас». Они поехали в направлении Чейн-Уок, по Чешэм-плейс, Кливден-плейс, Лоуэр-Слоун-стрит, Челси-Хоспитал и пересекли Тайт-стрит. Таксист говорит, вся дорога заняла не более двенадцати минут. Он остановился у дверей этого дома, а через несколько секунд лорд Роберт, как он полагал, вышел из такси и захлопнул за собой дверцу. Тонким голосом он пропищал сквозь кашне: «Квинз-Гейт, Джобберс-Роу, шестьдесят три», и таксист уехал. Десятью минутами позже он приехал по указанному адресу, подождал некоторое время, пока его пассажир выйдет, и, не дождавшись, вылез из машины и сам открыл дверцу. Внутри он обнаружил Банчи.

Аллейн замолчал, хмуро глядя на побледневшее лицо Трой. Она спросила:

— Он уверен, что уже ничего…

— Совершенно. Таксист упрямый и сварливый старикан, но он далеко не глуп. Он сначала удостоверился, что помочь уже ничем нельзя. Он говорит, что в свое время работал водителем «скорой помощи» и разбирается в таких вещах. После этого он прямиком направился в Скотланд-Ярд. Сержант, встретивший его, выяснил, что произошло, и тут же вызвал меня. Я тоже первым делом убедился, что Банчи мертв.

— Как его убили?

— Вы хотите это знать? Ну да, разумеется, я понимаю. Вы слишком умны, чтобы оберегать себя от тягостных впечатлений.

— Милдред все равно спросит у меня. Так как же это случилось?

— Мы полагаем, что ему нанесли удар в висок и оглушили, а умер он от удушья, — стараясь говорить ровно, сказал Аллейн. — Мы будем знать наверняка, когда получим заключение врача.

— Нанесли удар?

— Да. Каким-то предметом с довольно острыми краями, примерно как тупая сторона толстого ножа.

— Он страдал?

— Навряд ли. Он скорее всего даже не успел понять, что произошло.

— У него было слабое сердце, — неожиданно сказала Трой.

— Слабое сердце? Вы в этом уверены?

— Милдред мне как-то сказала об этом. Она пыталась уговорить его показаться врачу.

— Возможно, из-за этого все оказалось легче — для них обоих, — проговорил Аллейн.

Трой сказала:

— Я никогда прежде не видела у вас такого выражения лица.

— Что вы имеете в виду?

Он взглянул на нее с такой нежностью, что она не смогла ему ответить.

— Я… нет-нет, уже все прошло.

— Когда я смотрю на вас, надо полагать, у меня на лице может быть лишь одно выражение — немого обожания.

— Что я могу на это ответить? — спросила Трой.

— Не нужно отвечать. Прошу прощения. Так что же вы имели в виду?

— Вы казались таким ожесточенным и безжалостным.

— Я действительно становлюсь безжалостным, когда думаю о Банчи.

— Я могу это понять.

— Охота началась, — сказал Аллейн. — Вам не приходилось читать в детективных романах, как неумолимый сыщик клянется, что отыщет преступника, даже если для этого ему понадобится целая жизнь? Я чувствую сейчас то же самое, Трой, хотя раньше эта ситуация всегда казалась мне несколько фальшивой. Это и впрямь мало похоже на то, что происходит в действительности. Настоящие герои уголовного расследования — это констебли X, Y и Z, рядовые сотрудники криминальной полиции, на долю которых приходится выполнять всю тяжелую, нудную работу, которые не испытывают при этом никакого личного интереса, не изрекают громких клятв, но тем не менее в конце концов ловят преступника за счет терпения, трудолюбия и иногда проблеска удачи. Наши констебли X, Y и Z в ближайшее время будут очень заняты, это я могу им обещать.

— Я не чувствую ничего такого, — сказала Трой. — Я имею в виду, что не испытываю никаких особенных чувств к убийце, я просто считаю, что он, должно быть, сумасшедший. Я знаю, что его нужно найти, но я не испытываю ожесточения по отношению к нему. Я думаю лишь о том, что Банчи, который никому в этом мире не причинил зла, ни одной живой душе, лежит теперь мертвый и такой одинокий. Я, пожалуй, пойду и выясню, чем я могу помочь Милдред. Дональд уже приехал?

— Нет еще. Вы знаете, где он живет сейчас?

— Он не говорил Милдред, потому что боялся, что она расскажет Банчи, а ему хотелось быть независимым. Но у нее есть номер его телефона. Я видела, что он записан на листке бумаги в ее комнате. Я полагаю, вы уже знаете о ссоре?

— Да, от Милдред. Это из-за его долгов, не так ли?

— Да. Милдред всегда ужасно баловала Дональда. На самом деле он неплохой юноша. Он будет очень переживать.

Аллейн взглянул на фотографию.

— Вы видели его на балу?

— Да. Большую часть времени он танцевал с Бриджит О'Брайен.

— Вы не знаете, он оставался до самого конца?

— Я сама не стала ждать окончания бала. Мы с Милдред уехали в половине второго. Она подвезла меня до моего клуба. Банчи… Банчи должен был отвезти нас домой, но он спросил, не обидимся ли мы, если он не станет нас провожать, потому что ему хотелось еще повеселиться.

— Вы много времени находились в его обществе?

— Я трижды танцевала с ним. Он действительно был необычайно весел и оживлен.

— Трой, вы ничего не заметили? Пусть даже какую-нибудь незначительную мелочь?

— Что вы имеете в виду?

— Вам не показалось, что за его веселостью что-то скрывалось? Словно он все время о чем-то напряженно думал?

Трой присела на краешек письменного стола и стянула с головы шапочку. Утреннее солнце, проникавшее в окна, зажгло синеватые отблески в ее темных волосах и резче обозначило изысканные линии ее прелестного лица. От яркого света она прищурилась, как обычно делала, когда рисовала. Принялась стягивать перчатки, и Аллейн наблюдал, как ее тонкие, изящные руки выскользнули из их плена и расслабленно легли на зеленый мех жакета. Он думал о том, сумеет ли он когда-нибудь преодолеть свое чувство к ней.

— Расскажите мне обо всем, что происходило прошлой ночью, в то время, пока вы находились с Банчи. Поройтесь в вашей памяти, пока события еще свежи, и вспомните, не случилось ли чего-нибудь, что хотя бы немного выходило за привычные рамки. Любая мелочь, какой бы незначительной она вам ни казалась.

— Я попытаюсь, — ответила Трой. — Пока мы танцевали, не происходило ничего — хотя нет, однажды мы столкнулись с одной парой. Это была миссис Холкат-Хэккет. Вы ее знаете?

— Да. Ну так что же?

— Это мелочь, но вы говорите, что любая несущественная подробность может оказаться важной. Она танцевала с высоким грубоватого вида мужчиной. Банчи извинился прежде, чем увидел, кто это. Банчи обычно танцевал очень подвижно, вы же знаете, и постоянно извинялся, когда сталкивался с кем-нибудь. Затем мы повернулись, и он увидел, кто это. Я почувствовала, как напряглась его рука, и заглянула ему через плечо. Этот краснолицый господин побледнел, как полотно, а у миссис Холкат-Хэккет был весьма странный вид. Я немного испугалась и спросила у Банчи, кто это был, а он ответил ледяным тоном: «Этого типа зовут Уизерс». Я спросила: «Вы не любите его?», и он ответил: «Не слишком, дорогая», — и перевел разговор на другую тему.