Ни с одной женщиной Шанс так не терял голову. А между тем он всегда гордился своим самообладанием. Он — Макман, а все Макманы прожили жизнь спокойно, безмятежно и независимо.

— Шанс, — услышал он прерывистый голос, — не останавливайся.

Он не смог бы остановиться, даже если бы очень захотел.

Шанс запустил пальцы ей в трусики и понял, что ее страсть равна его пылу. Он снова дернул, и очередные лоскутки полетели в сторону.

Шанс держал в своих объятиях возбужденное и нетерпеливое тело. Тиффани, попыталась стянуть с него шорты. Он отступил, вмиг сорвал с себя рубашку, шорты и плавки и вновь ощутил в руках мягкую и податливую наготу. Кровь у него забурлила.

— В спальню, — задыхаясь, прошептала Тиффани прямо ему в губы, — давай пойдем в спальню.

У него кружилась голова, кровь оглушительно билась в висках, но ему удалось каким-то образом кивнуть. У него даже хватило сил поднять с пола шорты — в кармане лежала пачка презервативов, которые он купил-таки перед отъездом с пляжа.

Шанс подхватил Тиффани на руки и понес наверх, в спальню. По дороге пришлось остановиться, так как она прильнула к нему в поцелуе, и он едва не упал вместе с ней.

— Мы на ступенях, — прошептала Тиффани, прижавшись к нему всем телом.

Шанс поднял голову: до спальни еще далеко, а он больше не в состоянии ждать. Он сел, прислонился спиной к деревянным ступеням крутой лестницы и посадил Тиффани к себе на колени.

— Я безумно хочу тебя прямо сейчас, — прохрипел он.

— Да, — ответила она. Глаза у нее потемнели от страсти. — О, да!

Он лихорадочно рвал пакетик с презервативом и бесконечно долго надевал его непослушными пальцами.

— Теперь все! — сказала Тиффани, и они ринулись навстречу друг другу.

Он хотел доставить ей максимальное удовольствие, но боялся двигаться, так как не желал торопиться. Тогда она взяла инициативу в свои руки, вбирая его в себя. Она откинула голову назад, и он подумал, что никогда не видел женщины красивее. Глаза у нее сияли от возбуждения, и его бедра непроизвольно задвигались.

А потом Шанс потерял контроль над собой, движения стали сильными и резкими, напряжение нарастало с невероятной быстротой.

— Скорее! — задыхаясь от возбуждения, торопила Тиффани.

Этого было достаточно. Он почувствовал, как напряглись его мускулы, услышал ее крик и взорвался потоком безумного пульсирующего и жаркого освобождения.

Никогда прежде он не получал от секса такого удовольствия.

Тяжело дыша, Тиффани почти упала на него. Стараясь унять сердцебиение. Шанс поддерживал ее буквально на весу. Только теперь его спина ощутила жесткие ребра ступеней.

— Мы так и не добрались до спальни, — шепнула она.

Он еще не отошел от пережитого потрясения и, когда Тиффани встала и поднялась на несколько ступенек, почувствовал себя брошенным и одиноким.

Медленным взглядом снизу вверх Шанс окинул ее великолепную наготу. Каждая деталь напоминала ему о только что испытанном наслаждении.

Она смущенно улыбнулась, словно не подозревая о его состоянии.

Шанс встал, подхватил ее под колени и поднял.

— Я не уверен, что и на этот раз мы успеем добежать до кровати.

Она засмеялась, и ее смех возбудил его еще сильнее.

Не имея больше времени искать в шортах презерватив, он ринулся наверх с Тиффани на руках, перепрыгивая через две ступеньки.

На этот раз они добрались лишь до порога спальни.

Была глубокая ночь. Рука Шанса, сжимавшая ее левую грудь, двинулась вниз по обнаженному животу. Дрожь возбуждения охватила Тиффани, немало удивив ее.

Он уже не первый раз будил ее. Даже когда они наконец оказались в спальне, то заснули далеко не сразу. Шанс постоянно хотел ее, вот и теперь, проснувшись, он тут же приник к ее губам.

Она прижалась к нему, чувствуя жесткие волосы на его груди и его твердые мускулы.

Он прервал поцелуй и зарылся носом ей в шею.

— Никак не могу тобой насытиться!

Она могла бы сказать о себе то же самое.

И совершенно неважно, что он читает, какой любит сок и какую музыку слушает! Даже если она никогда не узнает его фамилию, ничего не изменится. Собственно, он ведь тоже не знает, кто она.

— Я Олбрайт, — проговорила Тиффани.

Он поднял голову, в глазах застыло удивление.

— Что ты сказала?

— Моя фамилия Олбрайт, — повторила она. — Вдруг тебе захочется выяснить, с кем ты спишь?

Кончиками пальцем он погладил ей щеку.

— Не волнуйся, я знаю, с кем — с красивой и чувственной соблазнительницей, от которой совершенно не способен оторваться.

Волна возбуждения прошла по телу, но сердце Тиффани болезненно дрогнуло.

— Действительно? — спросила она. — И тебя нисколько не волнует, что ты ничего обо мне не знаешь?

Она тут же пожалела о сказанном. Конечно, не волнует, он же не такой, как она.

— Кто сказал, что я ничего о тебе не знаю. — Шанс раздвинул ей ноги. — Я знаю, что тебе нравится, когда я делаю так.

Она застонала.

— И это тебе нравится. — Он поцеловал ее.

Шанс протянул руку к ночному столику и взял новый презерватив. Тиффани помогла ему войти в нее, задыхаясь от удовольствия.

— И я совершенно уверен, что тебе нравится, когда я делаю так, — закончил он.

Их взгляды встретились, в них было неприкрытое желание. И все же она должна ему сказать…

— Я лоббирую производителей молока, — успела проговорить Тиффани, но он уже начал двигаться, и она забыла обо всем на свете.

Шанса разбудил шум дождя.

У него не было никакого желания просыпаться, он хотел оставаться там, где был, — рядом с Тиффани, обнимая ее за бедра и прижимая к себе ее ненасытное тело.

Но дождь мешал спать. С трудом открыв глаза, Шанс с удовольствием отметил, что по-прежнему лежит в кровати Тиффани. Это значило, что сон можно в любой момент превратить в явь.

Он повернулся на бок и тут обнаружил, что другая половина кровати пуста.

Дождь внезапно стих, и Шанс понял, что это был не дождь, а шум душа.

Жаль, что он не проснулся раньше, — можно было бы принять душ вместе. Перед мысленным взором возникло прекрасное обнаженное тело Тиффани со стекающими по нему струйками воды, и он сразу ощутил прилив желания. Шанс невольно улыбнулся — за последние сутки он превысил все мыслимые пределы. Без сомнения, это был его личный рекорд.

Он закинул руки за голову и решил ждать появления Тиффани. Вот она выходит из ванной, завернутая в полотенце… Может, удастся уговорить ее вернуться в постель… Он уже давно пересмотрел свои прежние убеждения, что валяться допоздна в постели — дурной тон и пустая трата времени.

Дверь ванной распахнулась, и Шанс приготовился лицезреть нежную наготу, однако вместо полотенца на Тиффани была модная блузка с короткими рукавами и джинсовые шорты, слишком длинные на его вкус. Губы слегка подкрашены, а на лице — легкий макияж. И только волосы, падавшие мокрыми прядями на плечи, говорили о том, что она еще не готова к выходу на публику.

— Ты оделась, — разочарованно протянул Шанс.

Она одним движением откинула волосы назад.

— Ты уже проснулся.

Щеки у нее горели румянцем, словно она была… смущена.

Шанс нахмурился. После всего, что они проделали в постели, все это казалось по меньшей мере странным. И почему Тиффани оделась в ванной, а не в спальне? Что-то здесь было не то.

— Я не выспался прошлой ночью, — сказал он и еще больше удивился, заметив, что ее румянец стал гуще.

— Я тоже, — ответила она.

Он поднял брови и произнес:

— Поэтому я и предлагаю тебе вернуться в постель.

Повисла тяжелая тишина. Тиффани скользнула по нему взглядом, и он почувствовал вспыхнувшее в ней желание. Но она тут же отвела глаза.

— Я подумала, может, мы примем участие в праздновании Дня святого Патрика. — Она подошла к туалетному столику и начала надевать серьги в виде больших колец. — Он начинается как раз сегодня утром.