У него были плечи футболиста, широкие и мощные, но двигался он с поразительным изяществом. Он заказал устриц и скормил одну Диане, приложив ракушку к ее губам. Его волосы были слегка растрепаны, и им не помешало бы внимание парикмахера. Слушая, как он говорит о медицине, она угадывала в его речи страсть. Он занимался этим не ради денег или престижа: у него было настоящее призвание помогать людям.

Потом он отвез ее домой и всю дорогу держал за руку. Остановив машину, он поцеловал ее. Кровь прилила к лицу Дианы, и колени ее ослабли, когда он, страстно целуя ее, запустил свою длинную пятерню в ее волосы, а она прижалась к его груди. Он был сильным и крепким, как любой трудяга, хотя руки его не покрывали мозоли. Но ведь он работал врачом, по-другому и быть не могло.

Пока она возилась с постройкой домика, прошла еще одна неделя. Она надеялась, что игрушка ему понравится и он пригласит ее на второе свидание. Но у него все время отбирала врачебная практика, а она была поглощена созданием домика. Как-то он позвонил, но не застал ее дома; она перезвонила ему, но он уехал по вызову в больницу.

Затем наступил день доставки. Домик был готов. Он стоял в ее студии, и они с отцом сами собирались отнести его в грузовик Эммета. Но потом Алан позвонил и сказал, что в город вернулся его брат Тим. Поскольку его катер был пришвартован в рыбацких доках, у Тима было достаточно времени, чтобы заехать к ним и забрать домик.

Она оборачивала домик ватином для лучшей защиты от повреждений во время перевозки, когда в ее мастерскую вошел Тим Макинтош. Он был одного с Аланом роста, но более светловолосым. Он жил под открытым небом и палящим солнцем, и это отразилось на его лице. На нем была рубашка из шотландки с подвернутыми рукавами, обнажавшими мускулистые предплечья, и у него был сколот кусочек в одном из передних зубов. В его глазах отражался тот же проницательный ум, что и у Алана, но с какой-то печалью, словно он думал о чем-то очень грустном.

— Эй, — только и сказал он, подойдя к Диане и выхватив у нее из рук рулон ватина. — Я сам управлюсь.

— Нет, я… — попыталась возразить она.

Но он ее не слушал. Он просто взял рулон плотной набивки и стал заворачивать домик с такой ловкостью, будто занимался этим всю свою жизнь. Ничего не говоря и даже не улыбаясь, он пристально глядел на нее поверх остроконечной крыши миниатюрного особняка. Диана почувствовала, как мурашки побежали у нее по спине и вниз до самых лодыжек. Она гадала, как он умудрился выбить себе часть зуба и приобрести шрам над правой бровью.

— О чем вы думаете? — спросил Тим.

— Я? — переспросила она, смутившись от того, что он застал ее врасплох. — Ни о чем.

— Неправда, — сказал он.

— Ну тогда сами расскажите мне, о чем я думаю.

— Вы хотите прокатиться на катере, — ответил он.

— Нет, — сказала она. — Если я о чем и думаю, так это о том, что у вас отлично получилось обернуть домик.

— Вы всегда работаете в таком наряде?

В надежде на то, что они с Аланом поужинают после доставки домика, Диана принарядилась в красивое платье. Оно было голубого цвета с белыми полосками, с нежно-белесым воротничком, который внезапно стал для нее слишком велик. Стоя перед Тимом, она чувствовала себя очень неловко, и пот градом струился по ее спине. Она не могла отвести глаз от его широкой ухмылки. Диана думала, что в своем полосатом платье была похожа на школьницу, и спрашивала себя, как бы он отреагировал, если бы узнал о том, что она до сих пор жила с родителями.

— Чтобы построить этот домик, — сказал он, — нужно быть сильной женщиной. Только не врите — отец вам помогал? Потому что по вам не скажешь, будто вы любительница помахать молотком.

— Но это правда, — ответила она.

— Я и сам по части физического труда. Вот почему я не ожидал, что кто-то столь же обаятельный, как вы… — Он снова улыбнулся, продемонстрировав сломанный зуб.

— Я люблю свою работу, — проговорила она.

— Я тоже, — сказал он. — Такая женщина мне по душе.

Со своими светлыми волосами, загорелой кожей и маленькими морщинками по краям глубоких голубых глаз он был ярчайшим примером рыбака. Он обладал грубоватой красотой и суровым взглядом, от которого у Дианы сложилось впечатление, что он скрывал некую жуткую тайну. Он был полон жизненной энергии, и она живо представила его, стоящим на палубе, прокладывая курс по ночным звездам. Когда он взял ее ладонь и сжал в своей, она ощутила приятное покалывание во всем теле.

— Тим Макинтош, — представился он. — Рад знакомству.

— Диана Роббинс, — сказала она, опустив взгляд на его сильную мозолистую руку. Он и не думал ее отпускать.

— Как насчет прогулки на катере? — спросил он.

— Ваш брат ждет нас.

— Возьмем его с собой, — сказал Тим.

— Перестаньте, — рассмеялась она. — Мы должны отвезти домик в его офис.

— Остров, — сказал Тим. — Вот куда я отвезу тебя на своем катере. Где-нибудь на Багамах. Мы будем ловить рыбу острогами, а потом завалимся спать прямо на пляже. Тебе нравится звук пальмовых листьев, шуршащих на ветру?

— Я никогда его не слышала.

— Обязательно услышишь, — сказал Тим Макинтош, и его голубые глаза сверкнули.

— Но, я… — промямлила Диана, не в силах сопротивляться его напору. Он легонько держал ее за руку, так, словно знал ее уже много-много лет, и собирался сбежать с ней навстречу закату. Она отстранилась, убедив его, что Алан ждет уже слишком долго и что им следует сдержать свое обещание и доставить игрушечный домик к нему в приемную.

— Будь по-твоему, — сказал он, обняв ее за талию. — Ты же не влюблена в него?

— Мы один раз поужинали вместе, — дрогнувшим голосом ответила Диана.

— Отлично, — сказал Тим.

— Это почему? — спросила она, чувствуя его ладонь у себя на пояснице. Их лица оказались рядом, и она поняла, что пропала. Он был ковбоем с катером, щербатым зубом и страшным секретом. Ее сердце заколотилось, и она растаяла. От одного его вида она одновременно улыбалась, нервничала и хотела расхохотаться.

— Потому что мы устроим прогулку на катере, а если все выгорит, то я сделаю тебе предложение, — сказал он. — Что ты на это ответишь?

— Что вы безумец, — сказала Диана, когда он провел по ее щеке кончиками своих огрубевших пальцев. Но она знала, что с Аланом у нее все кончено.

Самое безумное было в том, что меньше месяца спустя Тим Макинтош на самом деле предложил ей стать его женой. Он просил ее выйти за него замуж на палубе своего катера, когда над головами у них сияли новые весенние созвездия.

— Ты нужна мне, — сказал он.

— Мы почти не знаем друг друга, — ответила она.

— Но у меня совсем другое ощущение, — тиская ее, сказал он. — Мне кажется, будто я знал тебя всю свою жизнь. Диана, выходи за меня, — повторил он.

— Выйти за тебя…

— Тебе не будет скучно.

— Тим! — засмеялась она, посчитав его слова шуткой.

— Я не Алан, — продолжил он. — С ним у тебя все было бы легко и просто. — Он произнес это с напускной скукой. — И тебе никогда не пришлось бы дважды просить его подстричь лужайку перед домом. Просто идиллия. Но со мной… — он прильнул к ней, — у тебя не будет лужайки.

— Да ну? — спросила она, глядя ему в глаза.

— Только это, — сказал он, указав рукой на море и уходившие к горизонту серебряные волны. — Это все, что я могу дать тебе.

— Только море? — Она опять рассмеялась.

— Выходи за меня, — еще раз сказал он.

У Дианы появилось странное ощущение, что Тим соревновался со своим братом, и призом в их борьбе была она. Но, будучи застенчивой и робкой, она не поверила своей интуиции. Алан был преуспевающим врачом, а Тим симпатичным рыбаком: они могли бы заполучить любую женщину, какую бы ни пожелали. С чего бы вдруг им сражаться за нее?

Скромные девушки порой сомневаются в себе. Они и не догадываются, насколько хороши. Ее единственное свидание с Аланом Тим воспринял намного серьезнее, чем она сама. Если она так понравилась Алану, то почему он не пригласил ее сходить еще куда-нибудь? Тем вечером в «Роузкрофт Инн» она чудесно провела время. Алан казался тогда надежным и искренним, словно он точно знал, что будет дальше.