Хаджумар появился через полтора часа. Довольный. Глаза светились, часто улыбался.

— Ну что? — спросила она.

— Порядок! — ответил он и знаком показал Лине, чтобы двигалась следом за ним.

Они пересекли плантации маиса и выбрались к проселочной дороге. По ту сторону ее тянулись проволочные ограждения.

— Под током, — пояснил Хаджумар и добавил: — Аэродром военный. Подозреваю, что здесь дислоцируется дивизия «Кондор».

— Эти убийцы?

— Судя по шуму моторов самолетов — они… — Он показал направо. — Нам следует перебраться вон к той сирени. Она скроет нас.

Сперва дорогу перемахнул он и скрылся в густых кустах сирени. Спустя две минуты сделала бросок и она. Отсюда аэродром был виден отчетливо. Рассветало медленно, как бы нехотя. Самолеты выстроились длинной шеренгой, уставив свои тупые рыла в небо.

Хаджумар стал всматриваться в контуры самолета. «„Мессершмитт“. Истребитель новейшей конструкции — „МЕ-109“. „Хейнкель-51“ — быстроходный истребитель. А это — бомбардировщики „Юнкерсы-52“. Вот откуда они летают! А локатор-то, локатор! Такого я еще не видел. Тоже новинка немецкой техники. И радиоантенна оригинальная…» Он обратился к Лине:

— Теперь меня отсюда силком не оттащишь. Пока не уничтожим — будем торчать здесь. Одним днем не обойтись. Надо изучить режим полетов и работы вспомогательных служб… Определить посты охраны, распорядок дня, пути подхода к ним и возможность уничтожения. Надо найти подступы к помещению дежурного летного состава. Где-то вырыто подземное бензохранилище. Тут дел невпроворот. Ликвидировать часовых, взорвать помещение летчиков, локатор, радиоантенну… И все это одновременно, ну, в крайнем случае, в течение двадцати-двадцати пяти секунд. А затем поджечь самолеты… На это можно выделить три-четыре минуты… А нас всего…

— Четверо, — торопливо подсказала Лина, боясь, что он опять не возьмет ее в расчет.

— Четверо? — повторил Ксанти. — Да-да, всего четверо. А здесь нужно как минимум человек двадцать. Двадцать опытных, ловких, быстрых разведчиков. Да еще крайне необходима группа прикрытия. Как без нее? Что же делать?

— Идти за подкреплением.

— В другой ситуации так бы и следовало поступить, — согласился Ксанти. — Но терять неделю… Знаешь, сколько горя принесут эти «юнкерсы» за это время? И потом, как уйти от аэродрома, когда вот он, как на ладони? Присмотримся. Может быть, что-нибудь придумаем.

— Присмотримся, — улыбнулась Лина.

— Красиво выстроились, а? У «мессершмиттов» скорость свыше четырехсот километров в час. Как с ними тягаться тихоходам «Протезам-54», закупленным Республикой во Франции? Или бомбардировщикам «Брег-19»! У них скорость на сто-сто пятьдесят километров ниже. Нас выручают советские «И-15» и «И-16» да скоростной бомбардировщик «СБ»… Стоят убийцы… Двадцать восемь самолетов… Ничего, Лина, никуда им от нас не уйти. Взорвем их мы, изорвем.

— Тола мало, Ксанти.

— Придется самолеты поджечь.

На поле аэродрома появились механики, начали разогревать моторы. Ровно в шесть показались бензовозы.

— Считай их, — попросил советник Лину.

Она удивленно глянула на него: он впервые обратился к ней на «ты». Когда появились бомбозаправщики, камарада советник попросил посчитать и их.

— Бензовозы тоже подходят для нашей цели, — задумчиво произнес он. — Но может быть, придется использовать и бомбозаправщики. Ты не знаешь, Аугусто и Гарсиа водят машины?

Опять он сказал ей «ты».

— Вряд ли, — произнесла она. — А я проходила.

Он довольно хмыкнул:

— Прекрасно, ночью и проверим, что ты проходила.

«Он хочет меня привлечь к. операции», — обрадовалась она и спросила:

— А как мы проберемся через проволоку?

— Найдем, как преодолеть это препятствие, — сказал он и, заметив, что Лина часто встряхивает головой, борясь таким образом с сонливостью, сказал: — Через полчасика отправимся отдыхать. Мне важно посмотреть, в каком порядке взлетают самолеты.

Самолеты заправлялись горючим и бомбами. Появились летчики. Шумно и весело они вели себя.

— Убийцы! — вырвалось вновь у Лины. — Веселые убийцы!

Самолеты поднялись в небо и стройной колонной пошли на запад.

— На Мадрид! — ахнула Лина.

Видимо, и Ксанти думал о том же, потому что он вдруг жестко произнес:

— Нет, нельзя упускать такой случай! Надо вывести их всех из строя. И мы это сделаем, Лина, обязательно сделаем.

…День просидели они в кукурузе. Над ними каждые десять минут пролетали самолеты. Ночь выдалась лунная. Это было плохо. Но ждать следующей ночи? Это означало допустить завтра еще одну бомбежку, которая унесет сотни жизней мадридцев.

Четверка поделила последнюю булку хлеба. Камарада советник поведал о своем плане:

— Заправкой горючего на аэродроме занимаются три машины. В четыре утра. Доставляют рабочих на автобусе в три тридцать из бараков, что находятся в шести километрах от аэродрома. Я прошелся возле этой трассы. Есть только одно место, которое не видно ни из бараков, ни с аэродрома: там, где сооружен мостик через речонку. Чтоб перебраться на другой берег, автобусу необходимо спуститься вниз, к мостику. Тут мы его и перехватим.

— Мы проникнем в лагерь на автобусе? — изумился Аугусто.

— Это единственная возможность, — сказал советник. — Через проволочные заграждения пущен ток.

— А нашему автобусу широко распахнут ворота? — съехидничал Гарсиа.

— В три тридцать еще видимость плохая, и есть надежда на то, что часовой не разберется, кто в машине, — пояснил Хаджумар. — Тем более что я, не тормозя, просто поприветствую рукой, а станет останавливать, сообщу ему по-немецки, что прежний шофер приболел. Проникнув на аэродром, мы сразу же должны приступить к делу. В нашем распоряжении будет всего полчаса. Полагается сразу ликвидировать часовых. Так требуется поступать согласно науке, чтобы кто-нибудь из них не заподозрил неладное. Но нас очень мало. Представьте себе, что мы ликвидируем часовых, займемся подготовкой самолетов к подлогу — и вдруг из помещения выходит летчик, нужду справить. Часового нет — он тут же шум поднимет. Будь нас побольше — мы бы на место каждого ликвидированного часового поставили своего. А ведь нам еще предстоят шумовые эффекты: взрывы локатора, радиоантенны, подземного бензохранилища, помещений с летчиками и караульной командой. Из деревушки, где расположился основной летный состав и службы, на машинах девять минут ходу. Мы, конечно, можем разрушить мост. Но я предлагаю пойти на риск — не ликвидировать часовых.

— Мы будем готовить поджог самолетов, а немецкие часовые будут смотреть на нас и ничего не предпримут? — спросил Аугусто.

— Будем рассчитывать на предрассветную темноту, комбинезоны, которые мы натянем на себя, и нашу аккуратность, — успокаивающе улыбнулся испанцу Ксанти. — Приходится брать в расчет еще одно обстоятельство. Мы вынуждены работать на двух заправщиках, потому что водить машины умеем только Лина и я. Один придется оставить в гараже. Там же задержится Гарсиа, будет делать вид, будто возится в моторе машины. Всегда весьма нежелательно что-либо менять в распорядке и режиме работы врага. Но что делать? У нас нет другого выхода. Надеюсь, что часовые не обратят внимания. А если обратят, рассчитываю на свой немецкий: постараюсь шутками отболтаться… Мы все будем делать так, как ежедневно проделывают заправщики. В том же порядке. Вы запомнили?

— Кажется, — сказала Лина.

— Кажется или точно? — строго переспросил Хаджумар. — Если не уверены в себе и не запомнили порядок, по какому они двигаются от одного самолета к другому, то не стесняйтесь — я вам все подробно расскажу. Потом будет поздно. Мы и в самом деле будем заправлять самолеты. С одним маленьким отклонением. Мы будем «заправлять» не бензобаки, а кабины летчиков и бомбоотсеки, а также участок вокруг них, причем втрое более щедро. Ясно?

— Лить на землю горючее? — переспросил Аугусто.

— Верно. Но одним горючим не обойтись. В гараже наверняка есть ветошь. Так вот, ветошь надо будет щедро смачивать в горючем и незаметно проложить ею дорожку от одного самолета к другому.