«Но даже не это главное. Советник уверен, что на Песочнице начнутся эксперименты с живым металлом для создания новой, более совершенной расы легисов-телепатов».

«Он боится, что старые легисы станут не нужны?»

«Нет, мама. Советник опасается, что появление расы, способной к беспредельному господству, уничтожит человечество. Или — поработит его».

«Легис боится порабощения человечества?!»

«Легисов воспитывают с понятием — служить. Обеспечивать мир и равновесие Вселенной. Это основа нашего существования».

«Они не доверяют Отцу?»

«Они отдают отчет его тяге к экспериментам. Один раз Отец уже уничтожил своих создателей».

«Боже, как все сложно!»

Своеобразная ловушка — легис служит общим интересам сохранения мира. Машина, лишенная эмоций, тоже отдает себе отчет, что ее потомство наполовину люди, и с детства внушает им идею благородного служения. Менталы — зло, легисы — логика и порядок.

Теперь Машина попадет в собственную ловушку. Сын Даяны может нарушить упорядоченную Вселенную, и реакцию на понимание этого факта леди Геспард только что наблюдала на лице Кырбала.

«Ты правильно уловила суть идеи, мама. Для советника я источник беспокойства. Но не личного, а прежде всего общего, вселенского».

«Он предпочтет „не довезти“ нас до Каррины?»

«Спроси его о Миа-Моа… Или, лучше, позволь ему начать самостоятельно. Пусть он расскажет о причинах его миссии на Благословенную Землю».

Даяна открыла глаза, глянула на Кырбала и удивилась, с каким спокойствием и печалью тот смотрит на нее. Злость, отвращение и даже ненависть стали бы ей более понятны. Ведь он узнал, что сын Даяны — зло. Ментал, безумец, пария. Таких уничтожали триста лет.

— Советник, мне показалось, вам жаль меня? — тихо спросила леди.

— Да. Человек не должен знать, какая участь ему уготована. Тем более если судьба эта страшна.

Советник решил, что леди Геспард только что обсуждала с сыном свою судьбу и беспокойство на ее лице связано с собственной безопасностью.

— Я не знаю своего будущего, советник.

Лицо Кырбала сложилось в удивленную гримасу.

— Тогда о чем вы так напряженно советовались с сыном?

— Мы говорили о судьбах мира.

— Благородно, — усмехнулся Кырбал. — И что же предрекает ваш сын?

Даяна посчитала этот вопрос риторическим и оставила его без ответа. Пусть легисы решают судьбы мира, ее забот едва хватает на жизнь беглянки.

— Скажите, советник, а почему Отец… — начала Даяна, но вдруг словно почувствовала отвратительный вкус на кончике языка и замолчала.

— Что вас интересует, леди? — прищурился Кырбал.

— Как вы называете эту Машину между собой? Меня коробит обращение «Отец», оно слишком велико для… изделия.

— Чатварим, — спокойно произнес Кырбал. — Так называла свое изделие первая цивилизация Каррины.

— Спасибо. Почему Чатварим отправил на Песочницу советника из отдаленной части Галактики? — И добавила с легким ядом: — Остальные легисы были заняты?

Словно некая тень встала между Кырбалом и Даяной, советник отгородился от гостьи-пленницы, и леди тут же пожалела об игривом тоне вопроса. Какое-то время Говид безмолвствовал и смотрел куда-то мимо нее. Видимо, воспоминания, задетые Даяной, были слишком тяжелы.

— Я был женат, миледи, — сказал он сухо. — И моя жена тоже была когда-то беременна. Из всех ныне живущих легисов я один имею опыт непосредственного общения с беременной женщиной. Так что моя поездка была вызвана вопросами целесообразности. Я удовлетворил ваше любопытство, леди Геспард?

Сухой, жесткий тон оцарапал слух Даяны. Часть души советника Кырбала все еще жила внутри ее, чужие боль и мука воспринимались ею как личная потеря…

— Простите, Говид, — прошептала леди. — Я не думала, что вам будет так больно вспоминать…

— Да, — сказал Кырбал и поднялся с дивана, — такие раны не заживают до конца. Вам налить что-нибудь выпить, леди Геспард?

— Соку, если можно.

Советник подошел к нише с напитками, взял упаковку с соком и, разглядывая ее, печально усмехнулся:

— Моя жена была более капризна в вашем состоянии, леди. Ее звали Миа-Моа.

— А где она сейчас?

— Не знаю, — разливая напитки — себе вина, Даяне сока, Кырбал стоял к ней спиной. И только по этой сгорбленной спине и опущенным плечам леди могла догадаться, какое выражение сейчас имеет лицо советника. Говиду было неподдельно тяжело вспоминать, рассказывать. — Для легисов запретна любая привязанность. Мы не имеем права связывать себя иными обязательствами, кроме служения порядку.

«Как же здорово вам всем промыли мозги на Каррине, — подумала Даяна. — Служение без компромиссов — тоже своего рода порабощение. А суть любого рабства — мечта о свободе».

— Я слишком долго прожил на планете, где основным источником благосостояния является добыча витахрома. Богатейшие месторождения, столица была буквально окружена шахтами и разработками…

— Напоминает мой случай, — невесело сказала леди. — Вы жили на огромном экране из живого железа и потеряли связь с Чатваримом надолго.

— Я утратил чистоту устремлений, — поправил леди Кырбал. — И смог полюбить женщину по имени Миа-Моа. — Советник сел рядом с Даяной и, вертя в руках бокал с вином, продолжил: — Она была простой служащей в департаменте строительства. Она была молода, добра и очень красива, мы были вместе три среднегалактических года.

— Очень долго, — покачала головой Даяна. — Никак не думала, что Чатварим позволил вам… простите, быть счастливым. Или вы скрыли от него свою женитьбу?

— Нам не запрещены сексуальные контакты, леди. Понимание любви недоступно машине, а мои донесения на Каррину не включали эмоциональную окраску нашей близости с Миа-Моа. И пока Отцу не стало известно о ее беременности, все предполагало сохранение обычной видимости порядка. — Говид упер взгляд в стену напротив. Там в голубом виртуальном потоке резвились разноцветные рыбки. — Все было в порядке. Пока не родилась Миа-Талена. Моя дочь.

Забывшись, Даяна дотронулась до руки Кырбала, и ни он, ни она не почувствовали присутствия — третьего. Два невеселых человека среднего возраста просто сидели рядом и разговаривали. Один перестал быть правителем Вселенной, он вспоминал и делился, а собеседница уже не ощущала себя пленницей и внимала с сочувствием.

Машина ошиблась. Советник Кырбал больше человек, чем беспристрастный вычислитель вероятностей.

— Именно поэтому вас отправили за мной?

— Меня отправили потому, что один раз я уже доказал совершенную покорность установкам. Я добровольно отказался от своей женщины, от дочери, от всего, что могло составить жизнь обычного человека. Я доказал, что я легис.

И гордости Даяна не услышала в этих словах.

— А где сейчас ваши близкие?

— Я не знаю. Посланник Чатварима сказал мне только, что с ними будет все в порядке, они никогда не будут ни в чем нуждаться.

— Кроме вашей любви, — тихонько добавила Даяна.

— Они будут меня вспоминать…

— А вы ни разу не попытались их найти?

— Нет. Я боялся им навредить.

— Только ли им, советник? — совершенно попадая в такт с его печалью, спросила Даяна.

— Вы очень прозорливы, леди, — слабо усмехнулся Кырбал. — Душевное равновесие — самоцель для легиса. Конечно, я боялся и своей слабости. Теперь вы понимаете, насколько разрушили мир своего легиса-сына?

— Чувства — не слабость, в них сила человека. Наш мир состоит из тысячи переживаний, и многие из них прекрасны! Не думаете ли вы, советник, что это вы ущербны, раз подавляете в себе такое богатство?

— Кто-то должен оставаться трезвым. Кто-то должен стоять на страже…

— Это отговорки! — вспыхнув, перебила Даяна. — Вас воспитала МАШИНА! А вы — люди!

— Это наш крест, — с некоторым высокомерием сказал Кырбал и, увидев, как Даяна разгоряченно привстает, остановил ее движением руки: — Не надо споров, леди Геспард, поверьте, в них я более изощрен.

— Конечно, — легко и сразу согласилась леди. — На вашей стороне логика и знания. Но знания, которыми вы обладаете, накоплены людьми! — И, увидев, что теперь Говид, в свою очередь, собирается ее перебить, повторила его жест: — Не надо споров, советник! Вы пользуетесь знаниями, накопленными людьми, управляете ими, но вы закостенели и перестали развиваться, как планета, вас породившая! — Чуть не заплакав, Даяна опустила взгляд на стакан с соком, Кырбал смотрел на нее и ласково улыбался. Так смотрят на раскапризничавшееся, отсталое дитя, с усердием ломающее игрушку, в которую ему еще рано играть. — Правители Вселенной! — не выдержав этого ласкового высокомерия, фыркнула Даяна. — А как вам такой подход, советник, — вы раса паразитов! Вы пользуетесь чужими достижениями и знаниями, добытыми не вами. Вы сами что-нибудь создали?! Вы поставили собранные знания на службу человечеству, вы развиваете науку, ремесла или иные достижения?! Нет! Кроме Каррины, где знания Машины выступили предметом торговли, вы все храните в тайне! Вместо того чтобы развозить ученый багаж по всем университетам Вселенной, вы развозите — власть!