Мы, молча устремились в неё.

Плавно опустились в горизонтальный коридор.

А сам я смогу левитировать, если не держаться за девицу?

Потом попробую.

В коридоре множество дверей без ручек и каких-либо щелей и дырок.

Девка приложила к одной из них руку.

Поверхность двери пошла рябью, словно она не вертикальная, а горизонтальная и жидкая.

Девка показала на сомнительную дверь движением, которое однозначно могло толковаться, как – «Нам туда».

Схватила меня (по коридору мы шли без обнимашек) и долбанула меня спиной о дверь.

Я решил быть покладистым и молчаливым, не взирая ни на что. Но не сопротивляться попытке повредить мне спину и разбить затылок, было непросто.

Сам себе удивляюсь, что я смог прикинуться ничего не боящимся манекеном!

Боли от удара не было. Вначале. А потом я ударился о пол.

Демоница упала на меня.

Особо больно и неприятно не было. На полу лежали маты. Ну, типа борцовых мат во многих Мирах. Типа очень жёстких и прочных матрасов.

– Мы в бункере. Теперь можешь болтать сколько угодно.

…

Бункер находился в лесу под землёй. Состоял из нескольких комнат различного назначения. И отдавался мне в частичную аренду на полгода.

Частичную, потому что, если прибудут санкционированные демонами гости или они сами, я буду обязан потесниться.

В двух комнатах были огромные видеоэкраны межпространственной связи.

В одной комнаты была дверь-телепорт, ведущая к уже знакомой мне двери.

Что такое «ключ» и «код доступа», демонесса мне объяснила. Код проникновения в Чёрный Зигурат я узнал. Как его использовать то же. Теперь я всегда мог попадать в тот горизонтальный коридор с множеством дверей-телепортеров. А вот та самая, ведущая в бункер телепортодверь, через полгода будет от меня заблокирована. Если, конечно, я не выкуплю разблокировку апгрейдом вещей или информацией.

Периодически, стараясь не быть слишком навязчивым, я старался побольше узнать. Но, почти всегда натыкался, на предложение повторить вопрос через полгода.

– Леди, что вы думаете о «частице дьявола»?

– Уточните.

– Так её называют в большинстве Миров. На ферме, вблизи от которой находится Розовый Зигурат, её называют «частицей бога» иди «бозоном Хигса».

– На обмен, через полгода. После того как вы расскажете, что именно вам о ней известно. Если окажется, что мало, то можно поменяться. Хотя, не вижу смысла, для вас знать подробности. Вряд ли вы сможете найти ей практическое применение. Эта Вселенная гораздо сложнее, чем предполагают слабоумные маки.

– «Маки»?

– Хуманы, имеющие крайне низкие интеллектуальные способности и почти не способные к обучению, анализу и логическому мышлению. Типа тех, что на ферме «Грязь».

– Это название той фермы?

– Да.

Почти в каждой комнате вдоль одной или двух стен были стеллажи с сундуками и прямоугольными баками. Баки из нержавеющей стали изнутри были покрыты слоем серебра. В них была питьевая вода. В сундуках хранились «пищевые брикеты пригодные для жизненных форм на основе углерода». Так их охарактеризовала демонесса.

– Леди, а вы тоже относитесь к жизненной форме на основе углерода?

Задал я хитрый вопрос.

– Я из другой Вселенной.

– Там есть углерод?

– Там есть всё, что есть в этой и ещё много того, чего в этой нет.

– Углерод там такой же?

– Нет, разумеется. Вселенная же другая.

– Но вы способны есть здешнюю пищу?

Девица вытащила один из сундуков и поставила его на пол. Открыла крышку. Брикеты были закрыты золотой фольгой. Убрала его и развернула что-то похожее на промасленную бумагу. Брикет оказался похож на прямоугольный кусок пластилина длинной в локоть с вдвое меньшей шириной и толщиной. Он был неприятного коричневого цвета с зеленоватыми пятнышками и разводами. Пах он…

Девка отломила от него кусочек и засунула его в свой рот.

Жестом предложила мне сделать то же самое.

Чем же он пахнет?

Я задумчиво занялся отламыванием. Брикет этому сопротивлялся, словно действительно был мёрзлым куском пластилина.

Покосился на девку.

Она с улыбочкой наблюдала.

Красивая она, всё-таки! Готичненькая такая…

Только плосковатая и тощеватая. Киша с Тришей сексуальнее.

Рот-то у меня побольше чем у неё! И кусок хочу отломить побольше.

А он отламываться не хочет.

Пришлось отрастить когти.

– Коготки мои остры Коготки мои тверды Оторвут кусок еды И избавят от беды…

– Что?

– Когти отрастил?

– Как узнала?

– Догадалась.

– Ты тоже отращивала?

– Нет.

Что у неё за пальцы-то?!

– Ты стихи сочиняешь?

– Да. Могу писать по заказу на заданную тему. Через полгода… Ну ты понял! Продам тебе стихов полный сундук оптом или в розницу!

– Мерси! Я это запомню!

Оторванный с немалым таки усилием, не смотря на когти, кусок ничем не пах.

– Его не в ноздри надо запихивать, а в ротик!

Кусок не долго сопротивлялся моим челюстям, хотя девица-демоница успела информировать, что на нижней полке в ящике столовые приборы, а на верхнем ещё и ножовка с бокорезами и топориком.

Смоченное слюной, холодное пластилиновоподобное нечто, стало теплеть и размягчаться.

Я вспомнил про попкорн.

Это такая еда, которую жрут на ферме «Грязь» после тепловой обработки. Перед тем как она нагреется, она совсем маленькая, а потом как начнёт расти…

Я закатил глаза и замахал руками.

Демонесса, явно предвидя что со мной случится, заранее отошла в дальний угол комнаты.

Когда тебе изнутри разрывает голову и челюсть, только чудом не отрывается, трудно намекнуть мимикой, что умоляешь о помощи. Можешь только руками тянуться к тому, кто улыбается тебе из угла. Хорошо хоть смартофон не достаёт и фотки в инстаграм не кидает! А что это такое?! А, опять развлечения маки с фермы!

Поняв что мерзкая чертовка не поможет, я рухнул на колени и стал выковыривать проклятую субстанцию когтями.

Она всё ещё была достаточно твёрдой. А иначе бы уже брызнула у меня из ноздрей и ушей. А ещё я не могу дыщать.

Аааа-аааа! Я не могу дышать! Я умру!

Брызнули слёзы. Я упал на пол и в истерике стал по нему кататься.

Грёбаная суккуба взлетела и стала левитировать под потолком.

Красивая она всё-таки!

Пусть последнее, что я увижу…

А мне разве надо дышать?!

Увидев что я успокоился, дьяволица сняла с крючка на стене раскладной стул и уселась на него, раздвинув длинные стройные ноги, покрытые шрамами.

– Вкусно?

Говорить я ещё не мог.

Сквозь дыры в моей щеке, которые я в панике проделал когтями, стал выдавливаться размягчённый пластилин.

Кстати, вкус у этого пластилина, как у…

Не понял!

Я, частично вытащил пальцами (копьеобразные когти трансформировал в ложкообразные), частично выблевал, оставшуюся массу куска пищевого брикета пригодного для жизненных форм на основе углерода. И наклонив голову к полу начал неистово нюхать то что, как я знал из божественных априорных откровений, и цветом и формой напоминало свежую коровью лепёшку. Потом я сунул в этот тёпленький деликатес палец и вдумчиво его облизал.

Что-то не то…

Зачерпнув содержимое лепёшки (а она стала ещё теплее и мягче) уже двумя пальцами, я снова сунул их в рот.

А потом недоумённо уставился на демоницу.

– Ну как, вкус и запах? Нравятся?

– Эээ-эээ-ээээ…

– Ладно, не ломай зря мозги! Нет для тебя вкуса и запаха! На, пробуй! Тут соль и сахар!

Я машинально поймал две банки.

– Проведи анализ не пробуя!

В банке с солью были стручки острого красного перца. В банке с сахаром – нечто похожее на конфеты.

Я сунул пальцы в банки и внимательно посмотрел на их содержимое.

Да, я представлял себе, что это за субстанции! Божественное предзнание подсказало.

Приятно, простым прикосновением и взглядом отличать соль от соды и яд от безвредной приправы.

А вот на вкус…

Ни у перца, ни у соли, ни у конфет, ни у сахара не было вкуса!

– Ты просто лишился способности различать запахи и вкус еды и напитков. Алкоголь и норкотеги на тебя тоже теперь не действуют.

Я сидел на полу и таращился на девку с отвисшей челюстью, обсыпанный сахаром и солью. Вероятно, сейчас с меня можно было писать картину «Приход орка от двойной дворфской дозы».

– А ещё у тебя больше никогда не будет вставать уд.

«В японской философии есть понятие «ма». Это слово невозможно перевести буквально. Оно обозначает пространство между вещами. В нашем языке для этого нет эквивалента, но в Японии значимость «ма» огромна – например, в живописи. Или в кино, особенно у Одзу и Мидзогути.» (Джим Джармуш)

Шаман

Может быть, после этой новости, моя мимика стала ещё более интересной или по какой-то другой причине, но чертовка, показала на меня пальцем и начала ржать.

А я всё так же сидел на полу и расстраивался.

Оторва упала со стула и продолжала ржать.

Я тяжело вздохнул и заплакал.

Готичная шлюшка снова показала на меня пальцем и катаясь по полу ржала ещё громче.

Я горевал и смотрел на рассыпанный белый порошок. Соль это или сахар, определить не мог. Не было ни сил не желания. На душе была тоска. Я печалился. Как это печально, что теперь я не смогу заливать бухлом свои печали… Как горько, что закусон из солёных огурчиков с квашенной капусточкой больше меня не подбодрит… Киша и Триша, как поздно я вас встретил! На что мне возможность видеть вас в ренгеноских лучах, если пик страсти недостижим?! ПечальБидаОгорчение…

– Да не писай ты, Ик… Я пошутила, Ик…

Что это там на полу разговаривать пытается? Маленькая девочка? Что-то хотела сказать мне, старику?

– Я, Ик, пошути, Ик, ла.

Я недоумённо приподнял бровь.

– Ну, ты такой серьёзный был! Я не могла, Ик, не пошутить! Ик! Ик!

Девка шлёпнула себя по горлу. Поднялась с пола и снова села на стул.

– Не писай кипятком! Всё у тебя будет нормально! Всё ты сможешь! Всё у тебя получится! Это всё временно!

– Что?

– Временный эффект! Всё у тебя будет получаться! Всё что захочешь сделаешь! А теперь поговорим серьёзно! Готов меня слушать? Понимаешь, что я говорю?

– Понимаю.

– Ты достал меня своими вопросами не в тему! Если что надо – купи через пол-года, сам знаешь где!