— Что случилось с остальными?

Бенджамин молчит и гладит по спине Демона, словно прося прощение за то, что только что рассказал.

— Многие умерли.

— От чего?

— Наверное, от болезней.

— Каких?

Бенджамин пожимает плечами.

— Понятия не имею.

Мы сидим и молчим. Наконец я задаю вопрос, который давно уже вертится у меня на языке:

— Когда мы были в городе, слышали странное пение. Мы думаем, что какие-то люди работали в подвале и пели. Ты что-нибудь о них знаешь?

Бенджамин снова пожимает плечами, пару раз кашляет и говорит:

— Нет, не знаю. Мы решили покинуть город. Там было слишком опасно. Мы перебрались на свалку. Но какое-то время жили здесь на ферме.

— Я подозревала, — говорю я.

Бенджамин кивает.

— Пока не пришли вы, — продолжает он и кривовато улыбается.

— Так это ты перетащил меня из подземного туннеля в постель?

Бенджамин кивает.

— Мы едва успели за ночь его починить, — говорит он.

— Куда вы отправились потом?

— Когда мы поняли, что вы никуда не уйдете, вернулись на свалку. Там было неплохо. На свалке много полезных вещей. Мы вырыли просторную пещеру, в которой спасались от дождя и солнца. По ночам некоторые из нас совершали вылазки в город, охотились на крыс.

Я киваю.

— И вот вы снова здесь.

Бенджамин смотрит на меня и зевает.

— Да, теперь мы снова здесь, с тобой, Юдит.

— Спокойной ночи, Бенджамин, — говорю я и целую мальчика в лоб.

СЦЕНА 22. УТРО. ПЕРЕД ДОМОМ.

ДИНА, ЮДИТ, ДЭВИД, ГАБРИЭЛЬ, БЕНДЖАМИН, ВЕНДЕЛА, ОСТАЛЬНЫЕ ДЕТИ, (ЩЕГОЛ).

Все выстроились в большой круг на площадке перед домом. В центре стоит Дина.

ДИНА: Мы с Юдит считаем, что нужно готовиться к худшему. Мы должны составить план. Если обстоятельства вынудят нас спасаться бегством, нам придется куда-нибудь отправиться.

ДЭВИД: У нас же есть навес в лагере. Там мы будем в безопасности.

ЮДИТ: Этого недостаточно. Только пока не начнется дождь.

ДИНА: У нас есть плот. Он все еще там, где мы его оставили.

ГАБРИЭЛЬ: Вы разве не помните, как там было трудно? Чистое везение, что мы выжили.

ЮДИТ: Нужно его переделать. Построить крышу над всем плотом, еще кое-что доделать.

Изображение на экране теряет четкость.

ЩЕГОЛ (за кадром): Габриэль, с камерой опять что-то не так.

Габриэль оборачивается и идет к камере. Через какое-то время изображение вновь становится четким, и Габриэль возвращается на место.

ДЭВИД: Возможно, вы правы. Нужно построить дом на плоту.

ЮДИТ: Точно! Если нам удастся превратить плот в плавучий дом, мы сможем забрать с собой свиней.

Бенджамин учится у Дины вырезать даты. Вскоре он пробует сам и с гордостью показывает ей свою работу. Он уже выучил дни недели и цифры и теперь самостоятельно заботится о календаре.

— Среда, первое апреля, год первый, — торжественно провозглашает он утром.

Я стою на веранде и наблюдаю, как черную хватку ночи ослабляет грязно-коричневый рассвет. Рассматриваю безжизненные поля за изгородью. Слышу пыхтение Умника и Дорис, роющихся в земле. Теперь они свободно разгуливают по двору, а ночью спят в хлеву. Похоже, они довольны своей новой жизнью.

Вдруг до меня доходит: первое апреля! Как давно это было. Я чувствую радость, оживляюсь.

— Гляньте, вон грузовик с мороженым! — кричу я и показываю пальцем в поле.

— А что это такое? — спрашивает Бенджамин, другие дети тоже смотрят на меня вопросительно.

— Это такой большой автомобиль, в котором полно мороженого. Оно очень вкусное.

Дети выстраиваются в линию и смотрят в ту сторону, куда я показываю.

— Где? Где? — галдят они.

— Первое апреля — никому не верю! — кричу я и смеюсь над собственной шуткой.

— Не-э, ты же просто шутишь, — разочарованно произносит Бенджамин.

— Первого апреля принято всех обманывать, — объясняю я. — Разве ты не знаешь?

Бенджамин качает головой.

— Я ничего такого не помню, — говорит он.

Глядя на разочарованные детские лица, я чувствую угрызения совести. Глупая вышла шутка.

— Поиграем в одну игру? — предлагаю я.

— А что такое игра? — спрашивает Крошка Вторник.

— Ну, это когда играют во что-то. В гараже я видела набор для крокета. Я вас научу.

Мы устанавливаем воротца и распределяем молотки, я показываю, как нужно играть. Бью по деревянному шарику, и он катится через первые два воротца.

— Нужно провести шар через все воротца до колышка.

Я показываю каждому, как нужно бить, становлюсь за спиной и держу руки так, чтобы молоток послал шар в нужном направлении. Кричу от восторга, когда шар попадает в воротца. Мы играем уже долго, но я понимаю, что игра забавляет лишь меня. Дети послушно выполняют все, что я говорю, но выглядят серьезными. Наконец Бенджамин собирается с духом и спрашивает, зачем мы все это делаем. У меня нет ответа.

— Честно говоря, не знаю. Раньше так играли.

Иногда происходят странные вещи. Точнее, произойти может все что угодно. Я сижу на веранде и пытаюсь достать занозу из лапы Демона, а из-за дома выходят Бенджамин, Габриэль и Дина.

— Вот ты где, — говорит Дина. — А ты знаешь, что баклажаны взошли?

— Ха-ха, — коротко отвечаю я и продолжаю заниматься своим делом.

— Я не шучу, — говорит Дина. — Скажи, Габриэль?

— Юдит, это невероятно, но они и правда растут! Ты должна это увидеть.

— Я знаю, что сегодня первое апреля, — говорю я, не глядя в их сторону.

Но они все твердят о растущих баклажанах. Когда мне наконец удается достать занозу, я устало вздыхаю, встаю и иду за ними на огород. Понятно, что ребята хотят надо мной подшутить.

Я смотрю на грядки с уверенностью, что меня водят за нос и кто-то навтыкал в землю маленькие зеленые листочки.

— Кто это сделал? — спрашиваю я и чувствую, что начинаю злиться.

Габриэль подходит ко мне и обнимает за плечи.

— Разве ты не понимаешь, Юдит, они же растут! Они сами взошли! Мы ничего не подстраивали!

В его голосе я слышу неподдельную радость и понимаю, что он не шутит. Снова смотрю на грядки и вижу, что он прав. Баклажаны и правда проросли! Видимо, это случилось всего час назад. Из земли торчат маленькие зеленые листочки — такие свежие и любопытные, как описывала их моя бабушка. По всему телу волной проносится радость.

— Они растут! — кричу я, обнимаю Габриэля, и мы кружимся вокруг грядок в счастливом танце. — Баклажаны растут!

Я отпускаю смеющегося Габриэля и кружусь одна, как сумасшедшая, чувствую себя абсолютно счастливой.

Я не преувеличу, если скажу, что следующие дни становятся самыми лучшими в моей новой жизни. Это были вторник, среда и четверг — обычные дни, которые приходят и уходят. Дни, когда не происходит ничего особенного. Мертвецы остаются мертвецами, мы же все еще живы. Чем больше я думаю обо всем, что с нами произошло, тем меньше понимаю, как нам удалось избежать опасностей, которые подстерегали нас на каждом шагу.

Эти дни другие, можно сказать, почти нормальные. Мы занимаемся обычными повседневными делами.

Дэвид и Габриэль большую часть времени проводят на плоту. Они строят то, что однажды станет нашим новым домом. Уже почти видно, как он будет выглядеть. Настоящий плавучий дом. Дети отрывают от стены хлева выкрашенные красной краской доски. Дэвид с Габриэлем перетаскивают их на берег. Иногда эхо от ударов молотка бывает такое громкое, что слышно даже во дворе. Я лежу на плоту и представляю, как тут будет хорошо, когда все будет готово.

Вечером Дэвид и Габриэль возвращаются в дом и приносят полную корзину мидий и водорослей. Они пролезают в проем в изгороди, мокрые от пота, с красными лицами, проходят в кухню и вываливают содержимое корзины в прохладу темного погреба. Иногда им удается поймать рыбу.