— Я дал себе зарок не пить три недели, а если бы мы пошли, точно пришлось бы его нарушить. — Том отвернулся в угол, чтобы пасынок даже в темноте не мог случайно разглядеть его лицо в этот момент.

За деревней еще раз глухо прокричала сова. Красный серп сына солнца все выше поднимался над лесом.

Гримли проснулся от звуков конского ржания и хлопка по спине. Едва открыв глаза, он тут же снова закрыл их, прячась от беспощадного света. И тут же чуть не взвыл от холода — дядя плеснул на него колодезной водой.

— Одевайся, — крикнул Том и снова вышел из дома. Когда его шаги стихли, Гримли проснулся окончательно и быстро стал одеваться. Отломив кусок от стоявшего посреди стола большого круглого каравая, он наскоро запил еду молоком и выглянул в окно.

По улице двигались всадники со знаменем Эрафии, а в центре, у здания управы, стоял рыцарь в полном вооружении и что-то втолковывал перепуганному деревенскому старосте. Затем он позвал к себе двух алебардщиков, запрыгнул в седло, и вся процессия, гремя латами, под храп коней покинула Бренн.

Не успел Гримли покончить со своим нехитрым завтраком, как в дом вбежал дядя Том и затараторил ему прямо в ухо. Старик кашлял и кряхтел после каждого слова.

— Собирайся скорее, мы уезжаем не завтра, а этой ночью, нам нужно окончить еще с десяток вещей. Все не по Велесу, грифонья глотка! К Аскольду приезжал рыцарь из Мельдского гарнизона, — Том сам отхлебнул молока, — сказал, что ярмарка в Александрете начинается на день раньше и на открытие прибудут авлийские послы, мать их в душу. Не могу понять, то мы воюем с эльфами, то миримся без причины?! Сейчас поскакали в другие деревни. Мы должны все успеть до вечера. Я узнал, что мы едем с Гуртом — потом вернем ему пару циллингов за ту подводу, что он нам даст. Ладно, нет времени болтать! Я пошел в кузню, и ты дуй туда живо!

Хлопнула дверь, и ошарашенный новостью Гримли некоторое время сидел без движения. Затем встрепенулся и, быстро прибрав на столе, вышел из дома.

Через несколько часов Гримли и его отчим обедали прямо у кузницы. Они закончили шесть мечей и одно острие плуга.

— Его я продам в Мельде, — говорил Том, запивая свежий, только что купленный хлеб молоком. — Там будет большая крестьянская община. Без господ. Надо помочь им на первых порах. Да и расплатиться с Гуртом не помешает. Надо обязательно заехать к Егану. Он видел тебя совсем мальчишкой, а ты его, наверное, совсем не помнишь. Ну, Гримли, сходи-ка ты домой и принеси мои новые щипцы. Этими мы ничего не сделаем до ночи. Масла нет, туды ж его в хвост, — выругался Том и полез ковыряться в сваленном в углу кузницы хламе.

Гримли пошел домой. Мимо, смеясь, пробегали молодые девушки и босоногие ребятишки. Проезжали подводы, груженные капустой, пататами, корзинами с грибами и ягодами. В одной из подвод он заметил гору странных, невиданных прежде овощей. Но судя по тому, что она выехала из ворот одного из подворий семьи зажиточного Гурта, это были те самые овощи, что он два года назад привез в Бренн из Фолии и назвал солнцеплодами. С тех пор они понемногу росли в каждом втором доме. Однако дядя Том не мог переносить их вкус и отказывался понимать, как из них можно хоть что-то готовить.

Неожиданно Гримли остановил малознакомый бородач, на ходу догрызавший морковку. Оказалось, староста срочно хочет видеть Тома Фолкина. Вернувшись в кузню с новыми клещами, Гримли передал отчиму, что его ждут, и старый мастер, сняв фартук, побрел по направлению к усадьбе.

Воспользовавшись затянувшейся паузой, Гримли опять побежал к дому, залез на чердак и, раскопав свое сокровище, погрузился в чтение. Книга, лежавшая перед ним, могла показаться редкостью даже профессиональным знатокам из королевской библиотеки Эрафии. Написанная на дорогом плотном и тонком пергаменте, она лишилась обложки и была толщиной с руку.

Книга появилась у юного Фолкина недавно и была единственной, которую он когда-либо держал в руках. Читать его учил прошлый сельский староста. Но однажды приехавшие из Мельде солдаты забрали старика, и больше о нем ничего не слышали. Дядя Том не любил вспоминать эту историю. Но семена знаний упали в почву, уже подготовленную любопытством.

Прошлой зимой к югу от Бренна, на фолийской дороге, бандиты напали на караван, шедший в Клекстон — крупный торговый город, столицу Южной Эрафии. Вместе с другими мальчишками Гримли бегал смотреть на сожженные повозки и грозных рыцарей, преследовавших бандитов. Среди вываленного на дорогу хлама он заметил обгоревшую, вдавленную в траву, но все же целую книгу. Давно желая хоть где-нибудь опробовать свое искусство читать, зная отчаянную неприязнь к книгам старика Тома, Гримли принес ее домой и тщательно спрятал.

Как только выдавалась свободная минутка, он брался перечитывать ее вновь и вновь. Книге было несколько десятков лет. Отсутствовали первые и последние страницы. Но то, что уцелело, навсегда захватило воображение юноши. В ней говорилось о временах великих битв нойонов с титанами севера. Далеко не все он мог понять. Во второй части было описание мастерских трюков метания ножей, стрельбы из лука и арбалета. Видимо, книга принадлежала когда-то одному из учителей Клекстонской боевой школы, о чем говорили метки, оставленные пером прежнего хозяина под несколькими картинами.

Множество раз представлял себе Гримли, как он с огненным мечом магов врывается в ряды врагов. Ему снились мерная поступь легионов нежити и лица каменных исполинов, принесших людям мир.

Но мечты оставались мечтами, а жизнь Гримли текла так же спокойно, как и раньше. Эта поездка в Александрет должна была стать его первой вылазкой в большой город. Он несколько раз бывал в Мельде, но мало что запомнил. Перелистывая эти плотные желтые страницы, Гримли почувствовал, что силы покидают его. И вот, дочитав до описания повелителя нежити: его голову украшал старый, проверенный в боях фолийский шлем… — он окончательно провалился в сон.

Том вошел в здание управы. Двухэтажный тесаный дом возвышался посреди Бренна, подобно разлапистой сосне, стоящей среди поля. Старый алебардщик на входе спал, разморенный неожиданным теплом обеденного солнца. Том, никого не приветствуя, прошел в комнату старосты.

Этот седой бородатый старец лет шестидесяти, что по деревенским меркам было очень солидно, сидел за столом и диктовал писцу.

— Так же дом… перепиши, там неразборчиво! Они дадут на продажу восемь бочек соленых… А, это ты, Том, проходи, садись-ка…

— Зачем звал меня, Аскольд, у меня полно работы?

— Ты один не представил отчета о том, что именно повезешь на продажу в город. Я должен послать человека вперед обоза, чтобы сообщить о всех товарах, которые мы везем. Помнишь, как нас турнули тем летом из Ситодара?

— Их местные просто не хотели сбивать цену. Ты тогда зря уперся, я говорил.

— Ладно. Не о том речь. Утром приезжал этот рыцарь, сэр Фейлгорн. Судья мельдский. Сказал, что ярмарку, возможно, открывать будет сам король Эдрик!

Староста встал и ткнул пальцем в потолок, выражая этим жестом уважение к приглашенному высокому гостю.

— Еще будут авлийские послы. Все должно быть записано. Ничего лишнего нам провезти не дадут. Особенно твое оружие!

— Я не умею писать, ты знаешь, а продиктовать все по памяти смогу едва ли.

— Твой сын Гримли умеет и писать, и читать. Сам удивляюсь, откуда шалопай этому всему научился. Посылать единственного писаря я к вам не буду. Но если в конце этого свитка, — староста указал на стол писца, — Гримли запишет все, что ты везешь, я буду не против.

— Хорошо, я скоро его пришлю. Храни тебя Велес.

— И тебя Том, и тебя…

Увидев Гримли спящим за книгой, Том сперва пришел в бешенство, однако слова старосты о пользе письма и чтения остановили его, и он лишь тихонько толкнул пасынка. Едва открыв глаза, Гримли испытал жуткий страх. Что сделает Том с его книгой? Но, увидев улыбку на лице отчима, юноша перевел дух.

— Грифонья пасть, выпороть бы тебя, но… Велес с тобой, прощу тебе эту проклятую книгу…