Пекин вел пропаганду изощренно, демагогично, не брезгуя ничем. Приехала как-то делегация китайских женщин. В Мультане, Лахоре, Читтагонге и Дакке состоялись митинги, организованные властями и людьми группировки Бхашани. И вот устраиваются целые спектакли. Выступая на трибуне, женщины, заливаясь слезами, рассказывают, как тяжело приходится вьетнамскому народу. Они прижимают к груди выбежавших пакистанских детишек: «Вот таких же детей американцы убивают во Вьетнаме, а советские ревизионисты в это время отбирают у патриотов рис!» Пакистанцы по натуре сентиментальны, и такие заявления рыдающих женщин производят, конечно, впечатление.

Один мой знакомый пакистанец, работавший в карачинском аэропорту, рассказал о случае, свидетелем которого он был сам. По метеорологическим условиям задержался вылет самолета, направлявшегося в Европу. Среди пассажиров оказались несколько китайцев. Они не стали терять время даром и провели беседу с сотрудниками аэропорта. Китайцы поведали им, что более года находились в Ханое, в период бомбежки города американскими самолетами. Советские ракеты, мол, были плохого качества, взрывались при взлете. Американская авиация несла потери главным образом от огня зенитных орудий, поставленных Китаем. По ночам «советские ревизионисты, вступившие в сговор с американскими империалистами», выходили на крыши домов и фонариками указывали летчикам места, куда надо бросать бомбы.

— Сотрудники аэропорта — народ грамотный, — смеясь, говорил знакомый. — Они, конечно, не поверили этой выдумке. Но вот на отсталого человека, если это говорится уверенно, со сверкающими глазами, может и подействовать.

Пакистанские власти, особенно после того как президентом стал генерал Яхья-хан, широко открыли доступ китайским материалам на страницы газет и журналов. Они дали возможность посольству КНР широко ввозить и выпускать антисоветскую литературу. Советские же материалы проходили длительную цензуру, сокращались, а нередко и просто запрещались для публикации. Помню, международный обзор событий, присланный Агентством печати «Новости», где в спокойных тонах и аргументированно говорилось о нашей военно-экономической помощи Вьетнаму, был опубликован в газетах в сильно урезанном виде. Полностью были выброшены абзацы с цитатами из выступлений Ле Зуана и Фам Ван Донга, благодаривших правительство СССР за всестороннюю помощь вьетнамскому народу в отражении американской агрессии.

— Знаете, — ответили редакторы работникам пресс-отдела нашего посольства, — не хватило места, болезнь всех газет.

Полный текст опубликовала лишь лахорская газета «Имроз», издающаяся на урду. Демократически настроенное руководство этой газеты не пошло на дешевый трюк, к которому прибегли их коллеги из других больших газет.

Методами и приемами китайских пропагандистов пользовались и некоторые посольства капиталистических стран. Они договаривались с маоистски настроенными видными публицистами и общественными деятелями, что те поставят свои подписи под материалами, подготовленными Пекином. Конечно, за это выплачивался гонорар. Таким же образом издавались и некоторые брошюры.

Бывали и курьезы. Договорились как-то китайцы с одним лахорским издателем, что тот выпустит антисоветскую брошюру тиражом 30 тыс. экземпляров. Бизнесмен, решивший подзаработать, запросил вперед деньги на бумагу и на оплату расходов по печатанию. Деньги получил, а выпустил не более 200 экземпляров, проставив на листах тираж такой, как было условлено. В коммерческих делах китайцев обмануть почти невозможно, а тут напоролись. Попытались нажать через властей, а те тоже в щекотливом положении. Им ответили: сделка носила частный характер, и мы ничем помочь не можем. Брошюра называлась «Что такое русский социал-империализм». В конце концов эта брошюра все же появилась на прилавках магазинов, но издали ее другие бизнесмены.

Издатель, надувший китайских пропагандистов, не стал испытывать судьбу. Опасаясь, что руками лахорских маоистов ему могут отомстить, он перебрался в район племен, где по традиции жители берут под свою защиту людей, поселившихся у них. Китайцам невыгодно было раздувать эту историю, и ее замяли.

…В небольшом и уютном кафе «Шизан», на Моулроуд, по вечерам любят собираться лахорские поэты и писатели, композиторы, художники и кинематографисты. За чашкой чая они обсуждают свои дела, спорят, обмениваются новостями. Здесь часто звучит новая мелодия или показывается последняя работа художника, читаются стихотворения или политические пародии.

В один из вечеров меня сюда привел Шамим Малик. Прокуренная комната. Откинувшись на спинки стульев, человек двадцать слушали стихи, которые читал сухощавый, сутуловатый мужчина. Ему было на вид не более сорока. Резкие черты лица, слегка посеребренные волосы. Это был Ахмад Надим Касми, о котором мне рассказывал Фаиз. Его перу принадлежит около двух тысяч стихотворений на урду. С творчеством этого всемирно известного поэта наши читатели впервые познакомились после выхода сборника его стихотворений «Багряные цветы». Поэт-бунтарь, чуждый национальных и религиозных предрассудков, пишет о страданиях людей, призывает их к совместной борьбе за лучшую долю.

Стараясь не привлекать внимания, мы сели в углу. Касми читал свое новое произведение. Это была поэма о крестьянине, который, не стерпев притеснений, восстал против помещика, погиб, забитый полицейскими, но не покорился. Поэт нараспев читал строку за строкой. Присутствующие повторяли за ним слова поэмы. Это принято в Пакистане, такова традиция.

Он кончил читать, и маленькое кафе вздрогнуло от аплодисментов. В дверях стояли студенты, пришедшие послушать своего любимого поэта, выразить свое восхищение.

Потом Касми попросили прочитать стихотворение «Песнь революции», написанное им несколько лет назад и ставшее популярным. И он начал:

И вслед за поэтом люди повторяли каждую строку.

Это стихотворение, переведенное потом на бенгали даккским поэтом Ахмадом Джасимуддином, я слышал на рабочих собраниях и в Читтагонге, и в Кхульне. Карачинский композитор написал к нему музыку.

Я встречал поэта не раз, приезжая в Лахор. Вспоминаю, 27 марта 1968 г. в доме одного местного профсоюза Общество пакистано-советской дружбы проводило вечер, посвященный Максиму Горькому. В разгар вечера появляется вся в слезах Тахира Мазхар Али-хан и, не сдерживая рыданий, говорит, что радио только что сообщило о гибели Юрия Гагарина.

Люди встали, потрясенные страшной вестью, многие не скрывали слез.

— Трагическая весть. Погиб человек, первооткрыватель Вселенной, — сказал Ахмад Надим Касми дрожащим голосом. — Это тяжелая потеря и для пакистанского народа.

Через несколько дней он написал стихотворение. В образе первооткрывателя космоса он аллегорически изобразил борца во имя счастья и мира на Земле, во имя освобождения человечества от эксплуатации и угнетения. Стихотворение напечатала газета «Имроз».

Ахмад Надим Касми был одним из тех прогрессивных деятелей культуры, кто, не боясь репрессий, решительно осудил преступления клики Яхья-хана в Восточной провинции и приветствовал рождение Бангладеш.

…Миан Махмуд Али Касури — одна из популярных личностей в Пакистане. Этот человек, с которым я познакомился в первые дни своего пребывания в стране, был не только адвокатом; он возглавлял западнопакистанскую организацию Национальной народной партии. Он неоднократно представлял демократическую общественность Пакистана на различных международных форумах. Как член международного трибунала по расследованию американских преступлений во Вьетнаме, он принимал участие и в движении сторонников мира.