— Шамбрэн затушил окурок и тут же зажег новую сигарету. — Разумеется, медицинские сведения мы не собираем, — добавил он.

— Как хорошо сознавать, что и у нас могут быть секреты, — сухо заметил Салливан.

— Мне приходилось сталкиваться с очень богатыми людьми, страдающими психическими заболеваниями. Кстати, среди женщин, относящихся к этой категории, не так уж редко встречается клептомания.

— И мне вы поставили такой же диагноз? — бесстрастно спросил Салливан.

— Нет. — Шамбрэн откинулся на спинку стула. — Сегодня днем вы попросили у горничной, обслуживающей ваш этаж, ключ-отмычку, обосновав просьбу тем, что забыли свой ключ в номере и, лишь захлопнув дверь, обнаружили это. Пятнадцать минут спустя горничная заметила таблицу «Не беспокоить» на дверях номера, который занимали месье и мадам Жирар. Так уж получилось, но она видела, что Жирары покинули номер полчаса назад. Она решила, что они просто забыли снять табличку, сняла ее сама и открыла дверь, чтобы занести в номер.

Естественно, она не могла не заметить, как вы роетесь в чемоданах Жираров и в бюро.

— Похоже, преступник полностью изобличен, — подытожил Салливан.

— От Жираров я узнал, что из их номера ничего не пропало.

Мистер Салливан, вам не хватило времени найти то, что вы искали?

Салливан словно и не слышал вопроса.

— Вы сказали Жирарам, кто побывал в их номере?

— Нет, — покачал головой Шамбрэн.

Я заметил, как мгновенно спало напряжение, сковывающее Салливана. Он полез в карман ладно скроенного пиджака за сигаретами.

— Что вы искали, мистер Салливан? — Голос Шамбрэна посуровел.

Салливан поднес к сигарете золотую зажигалку.

— Вы, конечно, знаете, что в Египте есть городок под названием Эль-Аламейн? — спросил он, вроде бы меняя тему разговора. — Там Восьмая армия Монтгомери, прорвав фронт Роммеля, переломила ход Североафриканской кампании. Но до начала сражения фронт замер на долгие месяцы. Союзники и немцы установили в пустыне чуть ли не два миллиона мин.

После окончания войны прошло уже восемнадцать лет, но по каким-то причинам карта минных полей не обнародована ни одной из сторон. И восемнадцать лет, с постоянством, свойственным восходу и заходу солнца, местные жители подрываются на этих затаившихся чудовищах. Вы спросите: почему не предпринимается никаких мер? Они предпринимаются.

ООН и различные благотворительные организации поставляют протезы рук и ног тем несчастным, кто остается в живых, но без одной или двух конечностей. А чиновники тем временем обсуждают технические детали, связанные с публикацией карт минных полей. Вот вам веселенькая история, которая пока не стала достоянием общественности.

Салливан замолчал, и в кабинете повисла тяжелая тишина.

— От ваших слов стынет кровь, мистер Салливан, но я не понимаю, какое отношение имеют они к случившемуся в нашем отеле, — заметил наконец Шамбрэн.

— Вы же спросили, что я искал.

— И пока не получил ответа.

Вновь дернулась бледная щека Салливана.

— Я искал полевые мины. Старые полевые мины.

Черные глаза Шамбрэна не отрывались от лица Салливана.

— Как я понимаю, в переносном смысле.

— Разумеется, мина, которую я ищу, не взорвет ваш отель.

Во всяком случае, его стены уцелеют. Теперь, как водится, вы вызовете полицию?

Ответ Шамбрэна меня удивил:

— Я хотел бы подумать над этим. Мадам Жирар, насколько мне известно, в девичестве звали Жульет Вальмон.

Жульет Вальмон, которая три года назад публично обвинила Салливана в убийстве!

Впервые Салливан отвел глаза, повернувшись к окнам, выходящим на Центральный парк.

— Совершенно верно.

Шамбрэн встал, показывая, что разговор подошел к концу.

— Мистер Салливан, вы, безусловно, знаете, что завтра сюда приезжает господин Поль Бернардель, специальный представитель президента Франции в Международной торговой комиссии. Я подозреваю, что именно этим вызвано ваше появление в отеле. Мне известно, что в недалеком прошлом вы встречались и с месье Бернарделем, и с мадам Жирар, тогда Жульет Вальмон. Сейчас не важно, кому я симпатизирую.

Каждый гость в этом отеле вправе рассчитывать на одинаковые услуги и одинаковую безопасность. Номер отеля — неприкосновенная территория для всех посторонних. Попрошу запомнить это, мистер Салливан. Как вы будете решать свои проблемы, меня не касается. Но Жирары, пока они являются гостями «Бомонта», находятся под моей защитой. И если для их защиты мне потребуется вызвать полицию, я ее вызову.

— Премного вам благодарен. — Салливан вышел из кабинета, беззвучно прикрыв за собой дверь.

Шамбрэн вновь сел и начал складывать лежащие перед ним бумаги.

Я стоял и молчал, Шамбрэн словно и не замечал меня.

— Я еще нужен вам, мистер Шамбрэн? — не выдержал я.

Он поднял голову, и глаза его весело блеснули.

— Вы молодец, Марк.

— Простите, сэр? — Я не понял, что он хотел этим сказать.

— Только один человек из тысячи мог устоять перед искушением обрушить на меня лавину вопросов. И только один человек из тысячи способен выполнять работу, на которую вы наняты. Я очень надеюсь на вас, Марк.

— Благодарю вас, сэр.

Он открыто рассмеялся.

— И снова никаких вопросов?

— Вы скажете мне все, что я должен знать. Могу я послать пресс-релиз, подготовленный к завтрашнему прибытию Поля Бернарделя?

— Ну, разумеется, — кивнул Шамбрэн.

Я направился к двери.

— Марк!

— Да, сэр?

— В картотеке под буквой «Ж» вы найдете досье на месье и мадам Жирар. Вырезки из французских и американских газет начиная с весны шестидесятого года. Прочитайте их на досуге. Там вы найдете ответы на некоторые вопросы, которые вы, несомненно, хотите задать. После того как вы ознакомитесь с историей Жульет Вальмон, Поля Бернарделя и Майкла Дигби Салливана, возвращайтесь назад, и мы обсудим наши дальнейшие действия.

— Могу я сразу задать один вопрос, сэр?

Шамбрэн вскинул брови.

— Насколько фигуральным был разговор о полевых минах здесь, в отеле?

— Мне понятна ваша озабоченность, — кивнул Шамбрэн. — Скажем так, одновременное присутствие в отеле месье и мадам Жирар, Салливана и Поля Бернарделя чревато крупными неприятностями. Нам есть что защищать, помимо кирпичных стен, которым, как уверял Салливан, ничего не грозит.

«Бомонт» не просто здание, Марк. Это образ жизни.

Утверждение, что «Бомонт» — образ жизни», вдалбливалось в меня ежедневно, с тех пор как я поступил сюда на работу.

Чаще всего я слышал об этом от Алисон Барнуэлл, очаровательной женщины, тогдашнего пресс-секретаря отеля.

Но месяц назад Алисой вышла замуж и распрощалась с нами. Я полагал, что Шамбрэн возьмет на ее место опытного специалиста, хорошо знакомого с подобного рода деятельностью, но он предложил эту должность мне.

— Возможно, у вас нет опыта, Марк, но за год вы уже многому научились и поняли, что свойственно нашему отелю, а что — нет. Новому человеку потребуется не меньше времени, чтобы освоиться. Если вы не против, я хотел бы работать с вами.

Естественно, я тут же согласился, но день, когда Диггер Салливан отправился на поиски мин в номер Жираров, ясно показал, что я еще не стал «зубром» в своем деле.

«Ж» — Жирары.

Досье я унес в свой кабинет, расположенный на одном этаже с кабинетом Шамбрэна. Шарль Жирар пользовался неограниченным кредитом. Жил он на улице Клебер в Париже.

За прошедшие пять лет останавливался в отеле дважды, каждый раз один. В настоящее время впервые приехал с мадам Жирар.

Никаких особых знаков я не обнаружил, не считая ссылки на прилагаемые вырезки из газет. Вырезки лежали в конверте из плотной бумаги.

Мои знания французского ограничивались школьным курсом, поэтому я смог прочитать только те статьи, что публиковались в лондонских и нью-йоркских газетах. Первые из них относились к маю 1960 года, когда в Париже убили полковника Жоржа Вальмона.