Стало светать. В щель мне стало видно светлеющее небо. Не могу сказать, что это меня радовало, ведь неизвестно что уготовил мне новый день. И тут я услышал страшный гул. Он раздался, потом прекратился и, казалось только для того, чтобы раздаться с удвоенной силой. Гудело что-то совсем поблизости, как мне показалось. А потом словно стены пещеры стали сотрясаться. На берегу послышались крики людей. Но они тонули в этом странном рокоте, идентифицировать который мне не удавалось. Ничего подобного раньше я не слышал. Словно гром, но намного более громкий и исходил он не с неба, а из земли. Крики стихли, люди куда-то убежали. Ничего кроме этого гула больше не было. Я чуть с ума не сошел сидя в темной пещере и слыша этот гул и рокот. Мне стало невыносимо жарко, казалось, этот жар исходил из самих стен. Думаю, что в какой-то миг я просто потерял сознание. Потому что когда я очнулся грохот стих, и жар тоже стал спадать. Придя в себя окончательно, я стал кричать в щель и звать на помощь, пока совсем не обессилел. Я просидел так еще сутки и думал, что обречен. Вспоминал прошлое, горевал. Это было мучительно сидеть там взаперти, одному и ничем себе не помочь. Страшно. Это самое страшное, что со мной приключилось за много лет.

А потом я услышал голоса. Сначала я думал, что мне мерещиться, но прислушавшись, я четко услышал людей. Я кричал так громко, что не мог и подумать, что умею так. И о чудо! Возле моего укрытия замаячили ноги, я кричал и в щели увидел лицо. Потом уже тот человек стал кричать и звать других людей. Они долгое время не могли отодвинуть камень, но потом им все же удалось сдвинуть его, и я выбрался наружу. Солнце слепило глаза, но у меня были солнцезащитные очки и, одев их, я ужаснулся увиденному. Остров было не узнать. Голая выжженная земля, вокруг кружит пепел. На пляже я увидел нескольких людей и катер. Они были с фотоаппаратами  и видеокамерой.

Как я потом узнал, на этом острове произошло извержение вулкана и все «аборигены», пленившие меня, погибли. И только я, замурованный в пещере, остался жив. Люди, приехавшие на остров, были научными сотрудниками и прессой. Я, конечно, не стал упоминать, кто я и хоть они и пытались у меня взять интервью, я, попав на «большую землю», слинял от них. Мне не составило большого труда отыскать Бреда. Он ошивался в местном баре. Чуть со стула не упал при виде меня.

Потолковав с ним, я выяснил вот что. Люди на острове не постоянные его жители. Они прибывали туда каждый год, чтобы принести жертву вулкану. Как это ни дико  звучало в современном мире, но они якобы чтили традиции и  много веков делали подобное. И за это вулкан не извергался. Участь же мне была уготована такая: начинался прилив, и пещеру постепенно затопляло водой, вот почему они оставили щель. Их бог не принял жертву в моем виде и уничтожил посланцев. Кто их послал, мне выяснить не удалось, потому что, по всей видимости, Бред сам этого не знал. Ему хорошо платили за поставляемые жертвы. Вот и вся история.

- Ах да, спустя некоторое время я купил этот остров. Теперь он мой, – закончил Сет.

- Кру-у-то, - сказал Пит. – Это очень круто.

- Мы что летели туда? – спросила Фэй.

Сет улыбнулся и промолчал.

Теперь это было не важно.

10. День третий.

Утром проснулись как обычно. За ночь ничего не случилось, никаких следов вокруг. Сет думал, что возможно это беспечно спать всем вместе ночью, не дежуря, но считал, что им всем был необходим полноценный отдых. Силы были очень важны. Его сон всегда был очень чутким, он сквозь сон слышал любые посторонние звуки, поэтому и решил обойтись без дежурств. Пока что все шло отлично. Он знал, что крупные звери могут их выследить, а потом преследовать, прежде чем напасть. Но Сет рассчитывал, что вскоре река их приведет куда-то. Вечером они снова проверили мобильники, но сигнала так и не было.

Все повторялось. Позавтракали, собрали лагерь, оделись.

Становилось прохладно. В это время года погода могла кардинально перемениться за одну ночь. Пока что им везло, но все понимали, что это ненадолго. Они прошли пару часов, и земля под ногами стала пружинить. Это могло говорить только об одном – река их привела в болото. Действительно вскоре река расширилась и, обогнув ее, они обнаружили, что она превращается в болото. На ней появилась поросль, кочки, которые могли уйти под воду, если на них наступить. Было решено попытаться обойти ее и продолжить путь. Так они шли еще какое-то время, а потом на них внезапно обрушился ливень. Упало несколько капель, и они остановились, подняв головы к небу и тут началось. Деревья конечно спасали, но они все равно мгновенно промокли до нитки. Пришлось останавливаться и раскладывать палатку. Хорошо хоть современные палки не требуют много времени и чтобы разложить ее для того чтобы переждать дождь у них ушло не более пяти минут. Они скорей спрятались от дождя. Всем пришлось раздеться, чтобы не сидеть в мокрой одежде. Дождь мог идти хоть целый день и сидеть так абсолютно мокрыми был прямой путь подхватить воспаление легких.

Фэй не носила лифчик. Вообще, никогда. И это стало проблемой. Сначала она осталась в мокрой майке, тогда как Пит и Сет разделись до трусов.

- Тебе надо снять мокрое, не дело сидеть так, - сказал Пит.

- Нет, я уж как-нибудь,- ответила Фэй, но мокрая одежда, конечно, дала о себе знать – у нее стали стучать зубы.

- Фэй ты заболеешь,- теперь уже Сет.

- Если хочешь, мы отвернемся.

- Ага, и будем так сидеть несколько часов.

- Есть плед. Он почти сухой. Так что раздевайся и закутайся в него.

Фэй так и сделала. Она тут же стала согреваться, на щеках появился румянец. Она закуталась в него, но все равно сидеть всем вместе в тесной, двухместной палатке было неудобно. Поэтому они постоянно пытались найти более удобное положение. Плед постоянно соскакивал и открывал взору ее обнаженное тело. Друзья усиленно пытались отводить взгляд, но это было невозможно. Фэй понимала всю ситуацию достаточно хорошо. Не то чтобы она стеснялась их, нет, но она понимала, что это напряжение не приведет ни к чему хорошему. Поэтому она старалась как можно меньше шевелиться вообще. Правда, ей вскоре стало невыносимо жарко в палатке, под пледом. Но тут уж Фэй решила держаться до конца. Дождь все шел и шел, и сидение вот так втроем практически без движения стало для них чуть ли самым тяжелым испытанием. Мужчины через некоторое время уснули, а Фэй совершенно не спалось, она лежала  и слушала дождь. Она осталась наедине со своими мыслями, заглушить которые теперь не удавалось. Где-то она читала, что в выживании люди выигрывают или проигрывают битву в своем сознании. У выживших всегда есть стержень, что-то, что позволяет держаться на плаву, бороться, не сдаваться. Если уж с тобой случилось подобное, найди стимул. Выиграй в сознании. Люди выживали только потому, что верили в бога, или вели долгие беседы с кем-то воображаемым. У Фэй было целых два стимула. Они лежали рядом и мирно спали. Даже когда они были рядом, она все равно вела с ними беседы. Все время думала, а что на это сказал бы Пит или как поступил бы Сет?

У нее все это время, проведенное в лесу, не было ощущения, что она выживает. Да некомфортно, да голодно, да мокро. Но это все было не угрожающее жизни. Благодаря своим друзьям она чувствовала себя защищенной.  Получала удовольствие от общения с ними. Но ей хотелось и большего. Все время хотелось. Она мечтала о физической близости и думала, что ее поведение могли бы назвать аморальным. Ее, наверняка, осудили бы все. Что сказала бы Лайт? Фэй даже представить себе не могла, что признается в этом Лайт. Получалось, что это тайна их троих. Но что может быть аморального в любви? Ведь она любила и Сета и Питера.  Что вообще делать в такой ситуации?

Перебирая в голове все любовные романы, прочитанные ею за жизнь, она не помнила ничего подобного. Любовный треугольник дело обычное, но так же обычно главный герой или героиня любит кого-то одного. В памяти вырисовывалась только «Маленькая хозяйка большого дома», но простите… финал ее не устраивал. Насколько Фэй помнила, что девушка, не вынеся всего, пустила себе пулю. Время тогда было другое, моральные устои тоже. Фэй не видела повода убивать себя. Да даже если весь мир ополчился бы на нее, что вряд ли. Но были же еще чувства Сета и Пита. Впервые она задала себе вопрос, а ревнуют ли они друг к другу? Внешне это ничем не выражалось, но кто знает, что там у каждого внутри? Она бы ревновала. И не важно, какая была бы любимая подруга. Да когда-то они могли мириться с этим, но наверняка этому все равно вскоре пришел бы конец, даже если бы Фэй не уехала. Наверное, они ждали от нее решения? Она должна выбрать?