В один из вечеров Мелисса села ужинать с Леной, извинившись пред Аресом. Для него это был удар. Он сидел над тарелкой и не мог проглотить ни кусочка. Ощущение что его предали, вернулось. Ненависть всплыла вновь, словно и не уходила никуда. Он осматривал столовую задиристым взглядом. Мелисса все еще о чем-то шепталась с этой Леной, а у Ареса весь внутренний мир словно совершил кувырок. С головы на ноги, с ног на голову.

Эта корова забрала ее. Не приемная семья, а какая-то глупая корова. Арес не понимал. Когда у нее выпал первый зуб, она прибежала с ним к Аресу, и они вместе положили его под подушку для зубной феи. Арес ночью пробрался к ней в спальню и заменил зуб монеткой. Как сделали бы родители. Он гордился ее рисунками, так словно он сам нарисовал их. А что эта? Что она сделала для Мелиссы? Что такого интересного она рассказывает ей?

С тех пор Мелисса стала отдаляться. Арес какое-то время дулся, но потом все решил поговорить.

- Как дела? - спросил он у нее как-то вечером, когда она помогала накрывать столы для ужина.

- Хорошо, - отозвалась Мелисса. Как-то уж слишком безмятежно, подумал Арес.

- Как школа?

- Все как обычно.

Что-то разговор не клеился, и Арес заподозрил неладное.

- Может что-то случилось? Ты странно себя ведешь. Мелисса, ты же знаешь, что можешь рассказать мне все.

Наконец Мелисса остановилась и отложила поднос с хлебом в сторону.

- Арес, ты мужчина, а я женщина. Я не могу рассказать тебе все.

Арес рассмеялся:

- Ты не женщина. Ты моя маленькая сестра.

У Мелиссы как раз начался период взросления, совсем недавно у нее начались первые месячные, поэтому слова Ареса рассердили и обидели ее.

Она вспыхнула и ответила:

- Ты ничего не понимаешь.

Девочка отвернулась и продолжила молча раскладывать хлеб. Всем своим видом она дала понять, что говорить со своим названным братом не хочет. Арес в смятении покинул столовую. Он переживал за Мелиссу, его воображение рисовало картины одна страшней другой. Чего он только не передумал и решил пойти к мистеру Бруксу. Для него это был поистине героический поступок, он не привык делиться ни с кем своими мыслями или переживаниями. Но тут он не видел другого выхода. Если Мелиссу кто-то обижает в школе, он не сможет помочь и узнать. Надо выяснить и что-то решить. Он нашел мистера Брукса в игровой комнате, наблюдающим за малышами.

Когда Арес попросил воспитателя об уединенном разговоре у того брови полезли вверх от удивления. Он постарался скрыть это и бесстрастно произнес:

- Да, Арес, конечно.  Давай поговорим.

Заикаясь и запинаясь, Арес выложил мистеру Бруксу свои тревоги. Воспитателю не осталось ничего другого как объяснить Аресу физиологию женщин, он сам при этом краснел как рак. Ведь мужчины не ведут такие беседы. Почему, бога ради, думал мистер Брукс, они не проходят этого в школе, на уроках анатомии? Как же все это вспомнить? Худо-бедно он обрисовал картину и понял, что его рассказ поверг Ареса в изумление. Он не мог поверить этому, и видимо пытался переложить свои новые знания на Мелиссу, но выходило у него с трудом.

Поблагодарив мистера Брукса, мальчик побрел на чердак, чтобы все это осмыслить. Он действительно ничего не знал! Какая все же жизнь странная, заковыристая, думал он. Простые вещи, могут обрести неизвестные формы. Как теперь общаться с Мелиссой? Сделать вид, что ничего не знаешь или наоборот показать осведомленность? Нет, решил он, пусть все остается как есть. Пусть я ничего не знаю, и через время наши отношения станут такими как прежде. Мелисса привыкнет и не будет придавать этому такое значение.

Но со временем Мелисса стала только отдаляться. Чем меньше она делилась с ним, тем меньше и тянуло. А потом оказалось так много всего, о чем он не знал, что рассказать все это было уже невозможно. Они с Леной стали неразлучными подругами, всегда были вместе и в школе и в столовой. Лена за компанию пошла с Мелиссой в изостудию и хоть у нее ничего не получалось, ей было наплевать. Она полностью завладела Мелиссой, и Арес отошел на второй план. Стараясь хоть как-то подавить свою тоску, он бросил борьбу и решил заняться чем-то кардинально другим. Записался на акробатику. Это было очень тяжело, совсем не то, чем он занимался раньше. Все тело болело и ничего не получалось. Это было именно то, что Аресу было необходимо. Он настойчиво пытался добиться успеха, и все силы бросил туда.

С Мелиссой почти не виделся и не общался. Его рана в сердце заживала, но на месте затянувшегося шрама уже ничего не могло ожить. Это были просто мертвые ткани. Привычка следить за ней осталась, он напрягал слух, если речь заходила о Мелиссе, мог безошибочно узнать ее в толпе. Правда рядом всегда была ненавистная Лена, и Арес брезгливо морщился, наблюдая за ней. Хрупкая утонченная Мелисса просто терялась на фоне этой грубоватой простушки.

Так Арес понял, что чтобы завладеть чьим-то сердцем и вниманием недостаточно просто любить. Здесь нужно что-то большее, другие стимулы. Взаимоотношения не могут быть построены на одной любви. Что еще надо? Что же еще?

Его детский ум не мог ответить на эти вопросы.

Часть вторая. Юность.

1. Почти взрослые

Говорят, чужие дети растут быстро. Но и свои, не успеешь оглянуться, уже взрослые. Годы один за другим уходят так быстро. Один, два, три, четыре… Стены приюта взрастили стольких детей. Тетя Мери всегда с грустью наблюдала за взрослением ее воспитанников. Для нее они вырастали слишком быстро. Вот вчера она вела маленькую Мелиссу по коридору в кабинет директрисы, а сегодня она почти взрослая девушка уже выше самой тети Мери. Сегодня они собирали чемоданы и отправляли детей в детский лагерь, а завтра глядишь уедет ее маленькая пчелка во взрослый мир, строить свою взрослую жизнь. Набивать свои шишки, учить потом детей…

Тетя Мери смахнула слезинку, а чуткая Мелисса уже была тут как тут. Обняла, чмокнула в щеку:

- Ну что ты, тетя Мери, это ведь всего на три месяца.

Мери только головой покачала.

- Хочешь, я не поеду? Останусь с тобой. Закатим уборку на весь приют.

- Что ты, дитятко, что ты. Директор еле выбила эту поездку, столько сил потратила. Вам обязательно надо бывать на природе, веселиться. Убираться ты еще успеешь. Давай собираться.

Мелисса совсем не изменилась с годами. Конечно, внешне она повзрослела, повеселела. Но эта ее тяга все взвалить на себя осталась. Мелисса всегда хваталась за любую работу, словно не могла выносить безделья. Ее не надо было уговаривать делать самую грязную работу, она всегда была готова. Прямо Золушка какая-то, думала Мередит. Конечно, старая женщина считала, что это из-за того, что с девочкой случилось в детстве. Она словно убегала от собственных мыслей, воспоминаний. Будто останься она наедине с собой и все это выползет на поверхность, как мерзкий кракен, ухватит щупальцами ее несформировавшуюся душу и утащит на дно морское. Оставит только тень, молчунью, какой она попала в стены приюта. Так уж лучше пусть работает. И в лагере она, наверняка, не останется без дела. Работа ее сама найдет.

Почти все дети ехали в загородный лагерь на берег озера. Правда, Арес Коулд, которому оставалось провести последний год в стенах приюта, уехал еще месяц назад на соревнования. Последние три года он увлекся необычным боевым искусством эскрима и давал удивительные результаты. Тренер не мог нарадоваться на столь упорного мальчика. Он умел преодолевать себя как никто другой, и за три года он достиг того, чему тренер не мог научить многих и за пять. Поэтому тренер две недели ходил к директрисе и упрашивал отпустить Ареса с ним на соревнования в другой город. Там были не просто единичные соревнования, поездка рассчитана была на три месяца. В это время дети  располагались в специальном тренировочном лагере и осваивали новое, а потом по итогам определяли победителей. Арес с восторгом ожидал поездки и упрашивал директрису наравне с тренером. В конце концов, она сдалась, понимая, что откажи она ему сейчас, то Арес устроит им в приюте сладкую жизнь. Этот мальчик был странным и необузданным. Только в спорте он принимал дисциплину и готов был выполнять требования старших. Все остальное время он делал только то, что хотел. Нет, он не вел себя слишком уж вызывающе, но миссис Джонас всегда знала, что Арес делает только то, что хочет сам. Она понимала, что с ним лучше не конфликтовать, ведь это ни к чему хорошему не приведет. Аресу скоро минет семнадцать и останется он в стенах приюта всего на один год, поэтому все, что могли, они ему уже дали. Он взрослый и самостоятельный и теперь указывать они не могли ему. В свои годы он был высоким, около метра восьмидесяти, сильным и крепким. Мышцы под его одеждой так и гуляли. Но не это пугало окружающих, а его холодные серые глаза. В них словно всегда жил этот холод, они не теплели никогда. Даже если Арес смеялся, миссис Джонас не видела, что глаза его смеются вместе с ним или хотя бы улыбаются. Она вспомнила, то время, когда он дружил с Мелиссой, рисовал на песке и вот тогда глаза его были не холодно-серыми, а почти голубыми. Но что могло быть общего у этих мальчика и девочки? Она знала, что никто Ареса не любит. Его боялись и уважали, никто не перечил ему, но любить? Этого сына снежной королевы? Миссис Джонас всегда огорченно качала головой, когда думала об этом мальчике. Она не могла дождаться, когда же он, наконец, покинет ее приют. Жить с ним было словно всегда рядом с опасностью, будто он вот-вот что-то выкинет, словно лед в его сердце вот-вот вырвется на поверхность и заморозит всё вокруг. Она содрогалась и старалась не думать об Аресе.