Лена с завистью рассматривала подругу. Она не была прирожденной медсестрой, как Мелисса, но не видела себя вообще никем, поэтому пошла учиться просто за компанию. Да и выбор у нее был не велик – закройщица, продавец. Лена с возрастом становилась все крупней, поэтому на ней халат сидел совсем не так хорошо, как на Мелиссе. Ее пышная грудь, так и норовила расстегнуть верхнюю пуговицу. Втайне она, правда, мечтала подцепить здесь какого-нибудь доктора и навсегда расстаться с этим халатом и работой. Она никогда не понимала тяги Мелли помогать людям, а сама приходила в ужас от предстоящей практики. Делать уколы, ставить клизмы, да еще и каким-нибудь старикашкам. Лена не представляла, как способна молодая девушка все это вынести, увидеть воочию все мерзости мира, и остаться жизнерадостной, желающей любви и мечтающей рожать детей.

Спорить с Мелиссой по этому поводу она давно перестала. Такая мягкая Мелисса здесь проявляла твердость и стояла на своем до конца. Лене было жаль глупышку, она не верила в людей и считала, что Мелисса обязательно рано или поздно поплатиться за свое мягкосердечие. Лена была хорошей девушкой, совсем не злой и искренне любила Мелиссу, но почему-то ждала того дня когда Мелисса разочаруется в людях, когда она посмотрит на Лену и скажет, да ты была права. Тогда может с Мелли сотрется этот ореол чуть ли не святой, и она станет ближе к ней, Лене и станут они совсем одинаковыми. Конечно, Лена мечтала об этом глубоко в подсознании, и если бы кто-то обвинил ее в подобных мыслях, то с праведным гневом она выцарапала бы лжецу глаза. Осознать, что она хочет для Мелли грусти, она была не в состоянии.

Девушки отправились на свой первый обход. Одна со счастливой улыбкой на лице другая со страхом. Мелиссе казалось, что она выросла здесь. Что попала домой. Все было привычно и знакомо, а то чего она не знала, просто всплывало само на интуитивном уровне. Никогда еще человек не был настольно на своем месте как Мелисса в больнице. Она слышала шаги врачей, слышала, что кто-то хромает, как стонет за стеной юноша, видела, что беременную девушку тошнит. Она всегда успевала помимо основной работы сделать что-то большее. Куда-то заглянуть и перекинуться парой слов со старушкой, к которой давно уже никто не ходит, проверить повязку ослепшему старику, купить в автомате леденец и занести к девочке в палату. Прошло совсем немного времени, а Мелиссу знали все пациенты. Она запоминала, кого  как зовут, у кого что болит, даже про родственников пациентов и то все знала. В то время когда Лена флиртовала со всеми, кто только попадался на ее пути, Мелли готова была помочь и санитаркам. Те правда, увидав, как она схватила ведра, шутливо погнали ее из подсобки. И хоть Лена сама не одобряла Мелиссиного поведения, но услышав как-то, что ее обсуждают медсестры в больнице, ставя под сомнение ее добрые намерения, Лена накинулась на них с кулаками.

Теперь учеба была Мелли не в тягость, грусть-тоска покинули ее. Ходить ежедневно на лекции и часами там сидеть было для нее невыносимо. Мелисса привыкла к действию, она была очень подвижной, и не могла усидеть на месте. Первый год приходилось учиться, возвращаться домой в общежитие и опять учиться, чтобы не вылететь из колледжа. Мелли не знала, выдержит ли она целый год, такого безделья, как она это называла.

Теперь всё было по-другому. Места мыслям не было, она возвращались вечером в общагу и практически сразу засыпала. Лена готовила ужин, будила подругу и та полусонная съедала его и вновь засыпала. Конечно, столь сильное изнурение себя работой не могло пойти на пользу молодой девушке, но тут Лена понимала, что так лучше. Хоть не было этих постоянных разговоров об Аресе, ожидания от него звонка, высматривания в окно.

Лена упивалась жизнью в общежитии. Они получали стипендию и могли делать все, что захочется. Тратить деньги не умели ни она, ни Мелисса.  В первые же дни они потратили всё на наряды, безделушки и  просто вкусные вещи. Со временем они поняли, что так дело не пойдет, нужно научиться экономить, чтобы потом не попадать впросак. Первый год стал для них не только учебой в колледже, но и школой самостоятельной жизни. Как все было в новинку, странно, но волнующе. Запах свободы просто опьянял. Мелиссе было проще, она очень боялась, что ее отчислят из колледжа, поэтому все время училась. У Лены не было такого страха, они жила здесь и сейчас, потому окуналась с головой в развлечения. Каждый день вечеринки, выпивка, случайные связи. Лена не умела разбираться в людях и каждый, кто говорил ей приятные слова, становился ее лучшим другом. Чаще всего на одну ночь, потом пропадал бесследно. Пару раз, унося с собой всю ее стипендию. Чем больше она разочаровывалась в людях, тем больше ей хотелось отомстить всем мужчинам и выйти замуж. Вот тогда-то она отыграется. Мелисса сильно переживала за подругу, наблюдая, как та пьет каждый день и курит траву.

- Лена, так ты никогда не выйдешь замуж. Где же ты найдешь будущего супруга? На этой пьяной вечеринке?

- А где же еще? Здесь, с тобой в комнате над учебниками?

- Но они же видят как ты себя ведешь, никто не захочет такой жены.

- Мелли ты рассуждаешь, как старуха из девятнадцатого столетия. Сейчас все по-другому. Парни любят девушек простых, чтобы было весело.  Никому нет дела до того с кем она спала.

Мелисса только качала головой. Она так боялась потерять мечту, что даже думать не могла о том, что пойдет на такое сборище. Лена смеялась над ней, подруги по общежитию тоже постоянно подначивали, но Мелиссе было не привыкать.

Как-то раз, как только Мелисса зашла в холл общежития после практики, к ней навстречу выскочила Пенни, соседка по комнате.

- Жду тебя, - чуть не шепотом сказала она.

- Зачем?

- Тебе несколько раз очень настойчиво звонил мужчина. Просил обязательно перезвонить.

Сердце Мелли застучало быстрей.

- Правда? Когда? Кто? Он что-то сказал?

- Да, зовут его мистер Булман. Такой милый акцент…

- Аааа, мистер Булман, - разочаровано протянула Мелисса. – Это мой учитель рисования. Что ему надо?

- Не знаю, - в голосе Пенни разочарования было не меньше, - оставил телефон.

- Давай.

Проглотив разочарование, она все же пошла звонить мистеру Булману. Он хорошо к ней относился, и заставлять его ждать было невежливо.

- Мистер Булман?

- Да, это я.

- Это Мелисса Самос. Вы хотели меня слышать.

- Ох, Мелисса. Как я рад, что нашел тебя. Знаешь, один мой знакомый устраивает выставку детских работ. У меня остались несколько твоих картин, ты не возражаешь, если я их выставлю?

- Мистер Булман, о чем вы? Конечно, выставляйте. Делайте с ними, что хотите.

- Ах, Мелисса. Как ты беспечно относишься к своему творчеству и искусству. Это ведь частичка тебя. Что значит, делайте с ними что хотите? Они твоя собственность.

- Мистер Булман, вы представляете себе, где мне хранить эту собственность? У меня маленькая комнатка в общежитии, нам здесь и так не развернуться.

- Мелисса, ты всегда знаешь, как я относился к твоему творчеству. Пусть я всего лишь школьный учитель рисования, но я кое-что понимаю. Ладно, посмотрим, что скажет выставка. Пусть люди решают.

- Хорошо, мистер Булман, спасибо за звонок.

- До свидания, Мелисса.

Мелли повесила трубку, и плечи ее опустились. Она так ждала вестей от Ареса, а его все не было.

Лена уже была в курсе звонка и ждала подругу с нетерпением.

- Ну что он хотел?

- Лена, ты такая любопытная.

- Мне кажется, он в тебя влюблен. Ах Мелисса… Ох Мелисса… Он всегда краснеет при виде тебя.

- Ты что ненормальная? Ему под сорок.

- И что?

- Он хотел отправить мои картины на какую-то выставку.

Лена недоверчиво вскинула бровь.

- И что можно на этом заработать?

- На чем? На детской выставке? Не смеши меня. Туда может и придут погреться бездомные. Кто еще ходит на такие выставки?

- Тогда вообще говорить не о чем. Чего ты унылая такая?

- Думала, что это Арес.