Но отождествление с демонической колдуньей, должно быть, произошло еще раньше. По всей видимости, египетскому христианину принадлежит сочинение «Завещание Соломона», которое перерабатывает множество еврейских легенд. Написано оно между 1 и 4 в. Несмотря на весьма неточное датирование, в нем содержится, безусловно, древнейшее свидетельство, обозначающее царицу Савскую словом «goes», то есть колдуньей. Однако это сочинение не объясняет, было ли ее язычество причиной демонизации. Правда, ее последствия были фатальными. Предполагали, что именно царица Савская подарила Соломону тридцать сребреников, которые позже были выплачены Иуде в качестве вознаграждения за его предательство.

Как тогда распространялись предания, мы не можем в подробностях реконструировать. Но достоверно известно, что «колдунья» царица Савская играла также немаловажную роль в средневековой алхимии, в которой хаотически сливались еврейские, греческие, арабские и христианские влияния. Она даже считалась автором алхимического трактата, почти книги, которая будто бы имела следующее начало: «После того как я поднялась на гору…»

Таким образом, царица Савская вошла даже в алхимические изыскания. Но в отличие от еврейской демонизации она характеризуется там скорее положительно, если мы правильно понимаем завуалированные указания. Один из загадочных текстов находится в «Area Arcani» Иоганна Грассеуса, который в качестве информанта называет августинского монаха Дегенгарда:

«Первичная материя философов, — так говорит Грассеус, — это свинец, который называют свинцом воздуха, где содержится сверкающий белый голубь, кого называют солью металлов, из чего состоит искусство творения. Эта соль является той девственной, мудрой и богатой царицей Савской, одетой в белую вуаль, которая хотела предаться только Соломону. Ни одно человеческое сердце не может все это достаточно изучить».

Для нас едва ли доступно то, что отображено в этом зашифрованном, образном языке алхимии. Однако царица Савская отождествлена с первичной материей, «materia prima», таинственным центром всех алхимических действий Чтобы изготовить эту первичную материю, сооружались плавильные печи, применялись колбы, смешивались жидкости, растворялись вещества, проводились дистилляции, выдерживались конденсации.

Изготовить эту первичную субстанцию никогда не удавалось, однако описывалась она со все новыми подробностями. В нашем тексте она называется «свинцом воздуха», таким образом здесь парадоксально соединены противоположные элементы. Соль также присутствует как одушевленный элемент. Как во вселенском хаосе, нерасторжимо соединены первичные противоположности тяжелого и легкого, твердого и жидкого, материального и духовного. Изготовленная, первичная материя была бы «философским камнем», субстанцией, которая гарантировала бы вечную жизнь и совершенство. Первичная материя отнюдь не означает только материальное бытие, ведь «свинец воздуха» отождествляется со «сверкающим белым голубем». Здесь намек на преображение и совершенствование материального мира, на процесс одухотворения. Но голубь, символ духа, тоже связывается с царицей Савской. Причина этого отождествления открывается нам, когда мы слышим, что царица отдалась Соломону. Это тоже свойство алхимического делания: осуществлять не только одухотворение материального, но и, наоборот, материализовать духовное, для чего могло произойти соединение царя и царицы. Именно так, видимо, следует интерпретировать текст алхимика Пенотуса-а-Порту:

«Ты уже имеешь девственницу Землю, значит, тебе нужен супруг. Она — царица Савская, значит, ей нужен увенчанный диадемой супруг, где нужно его искать? Мы видим, что небесное солнце отдает остальным телам свой блеск, то же будет делать и земное солнце, если его поместить на подобающее ему небо, которое называется «царицей Савской», которая пришла с окраины мира, чтобы увидеть величие Соломона; так наш Меркурий покинул свои собственные земли, оделся в прекраснейшие белые одежды и отдался Соломону».

То, что царица отдалась Соломону — не только свадебное событие. Речь идет о большем: как земное солнце, соединяется она с Соломоном, отражая тайну единения земли и неба. Соитие мужчины и женщины дается в космическом измерении. Однако царица Савская отождествляется также с Меркурием (женское начало), этой двойственной субстанцией алхимиков, которая происходит из одухотворения твердой материи и снова преобразуется в конкретность.

Иногда она изображается голубем, крылатым существом, или вестником богов Гермесом.

Включение царицы Савской в космос алхимического восприятия мира достигает своего апогея в труде «Aurora consurgens» («Восходящая утренняя заря») 13 века, который ошибочно приписывается Фоме Аквинскому. В нем царица отождествляется с Мудростью.

«Это сама Мудрость, царица Юга (regin a Austri), которая должна была прийти с Востока, подобно восходящей утренней заре, чтобы услышать мудрость Соломона, понять и увидеть, и дана была в ее руки власть, честь, сила и владычество. И на голове своей она носит царскую корону из лучей двенадцати сверкающих звезд, как невеста (sponsa), которая нарядилась для своего жениха. На одеждах имела она надпись золотом на греческом, чужеземном и латинском языках: «Как царица, буду я править, и мое царство — это не конец для тех, кто находит меня и узнает с проницательностью, изобретательностью и упорством».

Теперь царице присущи черты Богоматери, той женщины, которую в «Апокалипсисе» Иоанна преследовал дракон, но она выжила как увенчанная звездами небесная царица. В трактате она появляется как персонификация Мудрости, которая является отнюдь не потусторонней, но в лице царицы Савской сочетается браком с миром, порождая единение материального и духовного.

Материализация духовного в алхимических текстах была высказана еще смелее и необычнее. Во всяком случае, мы находим это в коротком тексте Гонория Аугсбургского «Spéculum mysteriis» («Зеркало тайн»).

Смелость этой картины до сих пор едва ли была истолкована соответствующим образом:

«Когда царица Юга свое тело и свою кровь отдала своим сыновьям, прильнул тогда Иоанн к груди Иисуса и испил там из источника мудрости…»

Мы прочли правильно: царица Савская пережила судьбу Иисуса Христа, она отдала свое тело и кровь, как когда-то Иисус. Таким образом, царица Савская стала женским прототипом Иисуса. В этом случае тайна величайшего самопожертвования имеет женское истолкование. И оно однозначно останется в полной превращений истории царицы Савской, которую ей потом припишут.

Какими бы странными ни казались нам алхимические действия, едва ли можно сомневаться в положительной оценке образа царицы Савской. Даже еврейская традиция дала о «колдовской» царице положительный отзыв. Она появляется в волшебных заклинаниях, ее в них вызывают, обращаются с просьбой, как, например, в заклинании 17 в.:

«Если вы хотите увидеть царицу Савскую, возьмите половину лота золота (?), кроме того, немного винного уксуса и немного красного вина и все это смешайте. Потом помажьтесь этой смесью и скажите: «Ты, царица Савская, приди… через полчаса, не нанося вреда и утраты. Я заклинаю вас, тебя и Малкиеля, во имя Отца и Сына и Святого Духа. Аминь. Да будет так».

В волшебном заклинании 17 в. упоминается, хотя и очень завуалированно, о магических сеансах, во время которых за столом сидело двенадцать мужчин. Им соответствуют двенадцать гостей за столом царицы Савской. Перешедший в христианство еврей Фридрих Бренц в 1614 г. сообщает следующее об одном заговоре:

«Роскошно одетая молодая женщина, которую они называли царицей Савской, пришла со своими спутницами, танцевала и веселилась, и подошла к ним».

Зачем она пришла, угадать легко. Она была повсюду желанна, как суккуб, «из преисподней», то есть как демон похоти. Запрещенные сексуальные извращения — вот что происходило на тайных собраниях.

Как суккуб была известна также и Лилит. Еще шумерские тексты сообщают о ее страшных деяниях в пустыне. Она поджидает мужчин, соединяется с ними, как блудница, высасывает из них кровь, как вампир; так что они умирают от потери сил. В подобных историях, видимо, находит свое выражение убеждение в более сильной сексуальной «работоспособности» женщин. Открыто это не высказывалось. Тот, кто это делал, наказывался слепотой, как греческий прорицатель Тиресий.