А впереди из дерева и папье-маше установлена колоссальная фигура Джона Бэтмена — основателя Мельбурна. Задумчиво покуривает он, глядя на девственный лес из-под полей широкополой шляпы. Он поворачивает голову, и вдруг… лес исчезает, а вместо него возникает современный Мельбурн. Проходит минута, ровно столько, сколько нужно, чтобы толпящиеся внизу туристы и «олимпийские гости», как называли здесь членов спортивных делегаций, щёлкнули фотоаппаратами, и Бэтмен опять поворачивает голову, а цивилизованный Мельбурн опять исчезает, уступая место пальмовым рощам и диким зарослям.

А вот ещё одно сооружение. На фоне древнегреческих развалин горит ярким пламенем матерчатый олимпийский огонь. Горячо полыхают языки «пламени», раздуваемые невидимым вентилятором, а внизу всё щёлкают аппараты туристов.

Вот между зданиями взметнулись на огромную высоту фигурки бегунов — их видно в конце улицы. И снова щёлкают аппараты.

А над городом раскачивается под ветром, шевелит лапами, вертит носом и машет хвостом многометровый кенгуру — воздушный шар — реклама фирмы «Аспро». Что производит фирма «Аспро», осталось для нас тайной — видимо, лекарства, но мы видели и карандаши, и линейки, и ещё какие-то вещи, и все они были изготовлены фирмой «Аспро», чей гигантский кенгуру царил над городом.

Но ещё выше, чем кенгуру в небе, маленький самолёт, он сердито и настойчиво вычерчивал с утра до вечера пять олимпийских колец. Ветер разносил кольца, смеясь над самолётиком, разрывал их, отнимал куски, но самолётик, сердито ворча, продолжал свой сизифов труд.

В эти дни в Мельбурне трудно было найти такой дом, где бы не красовалась эмблема олимпийских игр. Кольца вытеснили даже кенгуру и древесного сумчатого медвежонка-ленивца (коалу), традиционные символы Австралийского континента.

Изображения олимпийских колец и факела с олимпийским огнём были повсюду: на купальных костюмах и грузовых автомашинах, на винных бутылках и на коробочках с лекарствами, на галстуках, сумках и на полотенцах, губках, штопорах, ложках и вилках. Они красовались на строгих мужских шляпах и прозрачных женских кофточках. Да и сами эти кофточки изменили свой облик — были, например, в форме греческих туник. Такая кофточка закреплялась пряжкой… с изображением тех же колец. Модницы носили шляпы, на которых развевались лёгкие цветные перья, нечто вроде олимпийского огня.

На многих домах были вывешены национальные флаги всех стран, участвующих в играх, и олимпийские флаги. Некоторые здания, например Центрального почтамта, где помещался Оргкомитет игр, или газеты «Сан-Гералд», были не видны за густой шелестящей на ветру, переливающейся красками массой полотнищ.

На многих домах и между ними висели приветственные лозунги, а ученики одной из школ, расположенных рядом с Олимпийской деревней, выложили своё приветствие огромными буквами на английском, русском, французском и других языках. К Олимпиаде дома были специально покрашены. Был произведён «олимпийский ремонт» в здании парламента штата Виктория.

Надо отдать справедливость мельбурнцам: они много сделали, чтобы гостеприимно встретить олимпийцев.

Морис Натан, «один из самых крупных дельцов Мельбурна и выдающийся гражданин», как писала одна газета, был назначен председателем специального комитета, которому поручалось украшение города, на что было отпущено 30 тысяч фунтов.

При подготовке к Олимпиаде выяснилось, что 550 отелей города едва смогут вместить лишь официальных лиц и представителей прессы. Обратились к частным лицам. И вскоре в распоряжение комитета были представлены помещения на 12 тысяч мест. Как писал официальный бюллетень Оргкомитета, «члены многих организаций примут у себя членов аналогичных зарубежных организаций. То же относится и к многим деловым людям, которые пригласят к себе своих коллег. Таким образом, олимпийский год даст им возможность совместить игры с делами».

Чтобы удобнее было принимать приезжающих, приплывающих, прилетающих пассажиров, портовые власти ассигновали 250 тысяч фунтов на модернизацию причалов, министерство авиации — около 190 тысяч фунтов для увеличения и переоборудования мельбурнского аэропорта. Готовилась к Играм и полиция. Тысячи полицейских контролировали границы штата Виктория, чтобы не допустить воров и аферистов.

Работа, которую провели австралийцы, не имеющие опыта в организации крупных международных соревнований, была оценена весьма высоко.

Надо сказать, что после того, как Австралии было предоставлено право проведения XVI Олимпийских игр, там долгое время радостно отмечалось это событие! Однако начало подготовительных работ долго затягивалось. В конце концов, европейская пресса забила тревогу, начались запросы. Президент Международного олимпийского комитета Э. Брэндедж специально выезжал в Австралию.

И вот за оставшиеся до Игр два года была проделана громадная работа: выстроены или переоборудованы спортивные сооружения, построена Олимпийская деревня.

Основное спортивное сооружение — Главный стадион, называемый Крикет-граунд, — крупнейший в стране. После переоборудования, постройки новой специальной трибуны он стал вмещать 104 тысячи человек. Были реконструированы дорожка и секторы, обновлён газон и т.д.

Западный стадион, где должны были соревноваться боксёры и гимнасты, был заново выстроен на месте старого сарая, сгоревшего в 1955 г. Пожар произошёл весьма своевременно, но мало ли какие бывают случайности!

Великолепен Олимпийский бассейн, построенный рядом с Главным стадионом в Олимпийском парке! Лёгкий, изящный, с прозрачными стенами и крышей, он вмещает около 6 тысяч зрителей.

Огромная работа проделана по постройке Олимпийской деревни, расположенной в районе Гейдельберг, в северной части города, в 12 км от его центра.

Построен 841 дом, в которых могли разместиться более 6 тысяч человек. Дома были одноэтажные и двухэтажные со всеми удобствами. Но только в них было холодно, и мы по ночам порядком мёрзли.

В деревне находилось всё необходимое для спортсменов: 20 огромных столовых, способных вместить каждая до 300 человек, клуб, фотография, мастерские по ремонту одежды и обуви, бюро потерянных вещей и другие коммунальные учреждения.

Были в деревне и специальные бани для сгонки веса (причём одна из них во время Игр дважды горела), всевозможные медицинские учреждения, тренировочный стадион. У входа помещались бюро переводчиков, лавочки с сувенирами, газетами, парфюмерией.

Внутри деревни работали филиалы авиационных агентств и туристских бюро, а также ларьки, в которых бесплатно можно было получить мороженое или кофе.

Кофейная фирма «Нестле» открыла своё кафе на одной из тихих улиц деревни. Чистенькие девушки разливали подходившим кофе, какао, чай. На груди у этих девушек красовались многоцветные колодки из национальных флагов, что обозначало языки, на которых они могут говорить.

Вход в деревню был довольно свободным. Из «проходной» деревни можно было созвониться со штабом какой-либо делегации, получить разрешение пройти в этот штаб или в гости к спортсменам. Без согласия руководства делегации это запрещалось.

Деревня охранялась солдатами, у которых были служебные собаки. По её улицам курсировали машины с патрулями. Вся деревня была окружена высокой оградой, а у входа тщательно проверялись пропуска.

Когда посетитель получал разрешение на вход, ему выдавалась огромная белая бляха с номером с надписью: «Гость». Выходя из деревни, он сдавал свою бляху.

В деревню приходили представители общественных и спортивных организаций, частные лица, приглашавшие спортсменов к себе в гости, люди приходили поздравить с победой, пожелать успеха.

Бывали и несколько своеобразные «визиты». Однажды один итальянский спортсмен поехал в гости к пригласившему его австралийцу. Оба так «внушительно» отметили эту встречу, что на обратном пути машина, на которой они ехали, разбилась, и оба поплатились жизнью за легкомысленное отношение к австралийскому пиву. Другой раз американские спортсмены были немало удивлены, увидя у себя на доске объявлений следующее: «Приглашаем 6 красивых олимпийцев от 20 до 26 лет на „прогулку“ с равным количеством молодых австралиек от 20 до 21 года. Звонить мисс Каролин Мел 78-77».