Она смотрела на него своими огромными золотистыми глазами и говорила очень серьезно. Он чувствовал ее напряжение, понимал, чего ей стоят эти слова и как, значит, ненавидит она то, на что вынуждены идти все эти несчастные девчонки, старающиеся любой ценой заполучить работу.

Как ни печально, красавиц на свете гораздо больше, чем работы для них.

Вист был слишком умен и опытен, чтобы возмутиться или рассердиться. Он расхохотался и ответил шуткой:

- Хорошо, Элен (так ее звали), обещаю к вам не приставать, но при одном категорическом условии...

- Каком? — спросила она в тревоге.

- Что вы тоже не будете ко мне приставать. Вы-то мне еще сможете противиться, я вам — нет. А мне мой покой тоже дорог. Обещаете?

—Обещаю! — и она расхохоталась в свою очередь.

У них установились странные отношения. Собственно, странного в них ничего не было. Странными они были для него.

Необычными. Они вместе работали, он частенько, как и ее предшественниц, приглашал ее в рестораны. Они вместе ходили на спортивные соревнования, ездили на море. Но прошло уже три месяца, а она все не была его любовницей. Такого еще не случалось.

Однажды они сидели в ресторане. Элен была странно молчаливой и печальной. Занятый всегда собой, Вист не замечал ее настроения — грусти, задумчивости, рассеянности.

Поэтому он был поражен, когда Элен сказала:

- Роберт, я уезжаю...

- Как уезжаешь? — не понял он.

- Выхожу замуж и уезжаю.

Он уставился на нее, словно она сообщила, что улетает на Луну. Мысль о каких-либо изменениях в ее судьбе без его прямого указания, вмешательства просто не приходила ему в голову.

- Мне сделали предложение,— сказала она ровным голосом,— и я приняла его. Теперь уезжаю.

- Кто он? — спросил Вист хрипло.

- Какое это имеет значение,— она пожала плечами,— человек... Надеюсь, что хороший.

- Как, ты даже не знаешь, какой он? Ты не любишь его?

- Не знаю...

И тут вдруг Вист понял, что любит Элен, что давно влюблен, что просто времени не хватало это осознать. Да и непривычно: он — и вдруг влюблен!

Он внезапно понял, почему, в отличие от галереи ее предшественниц, еще не затащил Элен в свою постель. Да потому, что не это было главным. Главным были их встречи, беседы, та душевная близость, что установилась между ними. Новые для него чувства, новые ощущения. Насколько это было прекрасней, чудесней, чем привычные бесчисленные романчики с одинаковым началом и одинаковым концом...

Да, вот так — влюбился! Невероятно.

Вист был человеком действия. Напористым. Энергичным. Привыкшим к борьбе.

—Плюнь на него, Элен, выходи за меня!

Он сказал это таким тоном, словно предлагал пойти в кино или в театр. И все же Элен почувствовала искренность его слов, оценила их значение.

- Поздно, Роберт,— она усмехнулась каким-то своим мыслям,— надо было раньше.

- Так мы знакомы-то всего ничего,— произнес он жалкую фразу, вдвойне жалкую для такого человека, как он.

Откуда же я могла знать, что ты захочешь? Мне такое и в голову не приходило. С другими...

- Так то с другими! — вскричал Вист.— А то с тобой. Ты же не они, ты...

Он не знал, что сказать, путался в словах. Все это было неожиданно для него. Он никогда не любил, никогда не страдал из-за женщины, даже не мог себе представить, как это бывает.

Сколько он ни бился, ни уговаривал ее, ничего не получалось. Она оставалась печальной, мягкой, вяло и односложно возражала, но он понимал, что решения своего она не изменит. Она так и не сказала, о ком идет речь.

Лишь в какой-то момент, когда он совсем донял ее своими нелепыми вопросами: «Почему за него да почему не за меня?» — она вдруг зло выкрикнула:

—Богаче он, понимаешь, он богаче, чем ты!

,И было в этом возгласе столько презрения к себе самой, к Висту, к жизни, что он замолчал.

«Богаче». Такой аргумент он понимал. Понимал и уважал всю жизнь. Но теперь впервые возмутился — богаче! А как же любовь, чувства, как же...

Расставаясь, она сказала ему:

—Прощай, Роберт Вист. Жалко, что все так получилось. Мы могли быть счастливы. Не вышло. По таким законам живем. И ты, и я. Я слабая, а ты сильный, если поймешь когда-нибудь, что это неправильные законы, плюнь на них, перешагни...

Так кончилась, толком не начавшись, единственная любовь Виста. Потом уж он выяснил, что Элен вышла замуж за пожилого миллионера-издателя, владельца нескольких крупных газет и журналов.

Раза два попытался позвонить ей, назначить свидание. Мягко, но категорично она отклонила его попытки. Он перестал настаивать. Отступился. Продолжал свою бесшабашную, пустую жизнь. Но Элен долго не мог забыть. Впрочем, пустой его жизнь можно было назвать, лишь имея в виду ее романтическую сторону.

Деловая сторона была отнюдь не пустой. Совсем наоборот — очень насыщенной.

Однажды в случайной компании, где было много выпито, кто-то проболтался о сговоре в предстоящем сенсационном матче двух боксеров-профессионалов, Вист, который никогда не пьянел, навострил уши, еще больше напоил болтуна и выяснил достаточно, чтобы понять остальное.

Когда встреча закончилась неожиданной победой боксера, который, по общему мнению, должен был проиграть, газета Виста вышла с аршинным заголовком «Матч, выигранный в ресторане». В язвительной, остроумной статье Вист рассказывал, как готовилась за кулисами эта липовая встреча, как оба импресарио в компании с представителем гангстерского синдиката собрались в кабинете модного ресторана и составили сценарий матча, предусмотрев все его спортивные и неспортивные стороны, кто из боксеров и в каком раунде будет побеждать, оказываться в нокдауне и, наконец, получит нокаут. И сколько и на кого ставить в тотализаторе, какую и кому делать рекламу, как одурачивать простофиль-спорщиков — предусмотрели тоже.

Статья вызвала бурю. Одного из импресарио, не успевшего скрыться, арестовали, назначили расследование, обманутые болельщики устроили погром ресторана (хотя вряд ли он был виноват).

Имя Виста получило широкую рекламу, ему еще повысили жалованье, за ним укрепилась репутация «разгребателя грязи». Он понял, что два-три таких материала в год дадут ему больше, чем вся его рубрика. Главный редактор выделил ему в помощь новых сотрудников — бывших детективов, чтобы с их помощью Вист мог вести расследования «во имя чистоты спорта и честности спортивных поединков», как он выразился в одной из своих статей. Получил он также дополнительные суммы на оплату тайных осведомителей.

Не прошло и месяца, как он нащупал новое «дело». Он решил действовать так же, как первый раз, только выступить с разоблачением до матча. Это вызвало бы куда больший шум. Само по себе дело казалось простым: в матче двух боксеров сильнейший в одиннадцатом раунде должен был оказаться в нокауте. Вот и весь фокус. Конечно, бой выглядел бы полным острых моментов, его украсила бы пара нокдаунов. Однако главным оставался результат — все, кто ставил на сильнейшего, теряли свои денежки, те (немногие посвященные), кто на слабейшего, бежали к кассе.

Сенсационный материал был уже набран (в великой тайне), упоминались фамилии продажных, импресарио, гангстеров-посредников, букмекеров, гневно бичевались гнилые нравы профессионального ринга, воспевались чистота и благородство подлинного спорта.

Вист не лгал. Он искренне презирал и ненавидел всех этих спортивных деляг, приносивших самое светлое и прекрасное, что есть на земле,— спорт в жертву золотому тельцу, обманывавших доверчивых болельщиков, что ставили на пари свои скромные сбережения, искренне убежденные в победе сильнейшего. Нет! Каленым железом надо выжигать подобные нравы! И это сделает он, Вист, «разгребатель грязи»!

Матч должен был состояться на следующий день вечером, а опубликовать свои разоблачения он собирался утром.

Заранее предвкушая грядущее торжество, Вист быстрым шагом совершал очередную вечернюю прогулку, входившую в его программу «поддержания здоровья». Неожиданно неторопливо ехавшая по улице одинокая машина резко увеличила скорость и, включив все фары, понеслась прямо на тротуар, на Виста. Страх настолько парализовал его, что он застыл, словно в столбняке. Не доехав до него буквально метра, машина молниеносно свернула в сторону, погасила фары и исчезла во мраке.