— Теперь она насылает на людей проклятия?

     — О, не думаю, что она способна на что-нибудь серьезное. Но Тед Познер с почтового отделения рассказал, что он вернул лампу, купленную его женой, потому что из-за нее произошло короткое замыкание, а мисс Офелия возразила, что он, должно быть, сам сломал ее и она надеется, что его дом весь погрузится во тьму. И только подумайте, три дня спустя в этом доме из-за сбоя в напряжении вышел из строя компьютер и вся прочая техника.

     Тейлор приходилось встречаться и с более странными совпадениями, но судьбу она уважала.

     — Ты присмотришь здесь за делами, хорошо?

     Лицо его приняло такое выражение, словно она выдвинула его кандидатом в конгресс.

     — Можете рассчитывать на меня.

     — Тогда поеду поговорю с ней. В любом случае мне пора объехать район. Если что, свяжись со мной по радио.

     — Не забудьте, что шеф непременно позвонит и спросит по поводу ленча.

     У него было так много свободного времени в эти дни, что он беспрестанно звонил и интересовался, к примеру, пила ли она кофе, заправила ли патрульную машину...

     — Скажи ему, что Кайл знает, как поставить в печь замороженную пиццу, а я вернусь сюда после двенадцати. Тебе что-нибудь привезти?

     Выслушав его просьбу, Тейлор поехала к Офелии, хотя та жила всего в квартале от участка. Но так как ей потом придется совершать объезд, а солнце уже нещадно палило, это был самый разумный выход.

     Стараясь не обращать внимания на выставленный в знак поддержки кулак Ричарда в окне гостиницы, она вошла в дом цвета пасхального яйца, и тотчас же ей бросился в нос едкий запах ароматизированных свечей и кошек. Прошло немного времени, прежде чем глаза привыкли к темноте, и это дало ей возможность послушать, как Офелия убеждает покупательницу:

     — Ты зажигаешь это за полчаса до его прихода, и к тому времени, как подашь десерт, он уже не сможет от тебя оторваться.

     — Мел больше не ест сладостей.

     — Налей ему тогда шотландского виски или бренди, это еще лучше. Главное, он станет воском в твоих руках.

     Тейлор вошла в другую комнату и увидела Конни Денвер, покусывающую нижнюю губу. Она всего лишь во второй раз после возвращения в Редаут видела эту женщину. В первый раз заехала к ней, чтобы взять обещанный пирог, но Конни призналась, что съела его. Удивительнее всего было встретить ее здесь. Когда Мел снова зашел, чтобы извиниться, он признался, что жену теперь приходится уговаривать сходить даже в бакалейную лавку.

     — Тейлор... добро пожаловать, дорогая. Я займусь тобой через минуту.

     Тейлор расстроилась из-за того, что хозяйка так быстро заметила ее, хотелось подольше понаблюдать за женой друга.

     — Никаких проблем, — отозвалась она, дружелюбно улыбнувшись обеим женщинам.

     Конни Денвер оставалась такой же привлекательной, какой она ее помнила, только немного поблекшей, как бывает с прелестной фотографией, выцветшей от яркого света.

     Тейлор хотелось в инциденте с пирогом взять вину на себя, ведь она приехала за ним только на следующий день. Теперь она с тревогой отметила, что Мел был прав, беспокоясь за свою жену. И не только потому, что Конни превратилась в неряху.

     В свою очередь Конни смотрела на нее словно ребенок, сунувший палец в чашку с сахарной глазурью и пойманный на месте преступления. Они никогда не были такими хорошими друзьями, как Тейлор и Мел, а тут, видя ее страх, пожалуй даже ужас, Тейлор пожалела, что не отложила свой визит на несколько минут.

     Конни резко отвернулась к прилавку и уставилась на свечу, которую предлагала ей Офелия.

     — Я должна... ммм...

     — Подумать об этом?

     Поджав губы, хозяйка принялась снова заворачивать свечу.

     Пробормотав нечто невразумительное, Конни поспешно выскочила через заднюю дверь.

     Офелия покачала головой, бусины в ее прическе Клеопатры зазвенели.

     — Беспокоит она меня. Приходит сюда два-три раза в месяц и ни разу ничего не купила. Готова поклясться, она настолько же лишена равновесия, как и Пизанская башня.

     — Может, сейчас в том моя вина, — предположила Тейлор. — Боюсь, я напоминаю о многом, что ей хотелось бы забыть.

     А именно, что Конни пришлось дать свидетельские показания, как она видела Хью, ехавшего по шоссе в том направлении, где впоследствии нашли тело Пирза Марсдена.

     Офелия взмахнула рукой, и десятки брелоков на ее многочисленных серебряных браслетах зазвенели.

     — Ты тут ни при чем. Она занята только собой. Хочешь воспользоваться моим опытом?

     Тейлор скользнула взглядом по лампам из цветного стекла, по экзотическим фигуркам мужчин и женщин, замершим в различных интимных позах. Можно было предположить, что находится в остальных комнатах. Офелия совершенно очевидно сосредоточилась на определенном типе продукции, пользующемся спросом в наши дни.

     — Заманчивое предложение, Офелия, но я пришла не за этим. Я пришла поговорить о... — Тейлор запнулась: на лестнице вдруг, как по заказу, появились два пушистых друга Офелии и с царственным видом стали спускаться вниз.

     — Понятно, — хозяйка прищурилась. — Итак, некая писклявая мышь опять скулила по поводу моих прекрасных детей.

     — Твоих бродяжничающих детей, Офелия.

     Та долго смотрела на Тейлор, затем пожала плечами.

     — Вот подонок. Я помню тебя как справедливую девушку, любящую животных. Давай выпьем чего-нибудь прохладительного и обсудим это дело.

     Тейлор не знала, добилась ли она какого-нибудь успеха, когда покинула Офелию почти час спустя, но на ленч ей ехать почему-то не хотелось. Она позвонила домой, и отец сказал ей, что позволил Кайлу навестить Хью.

     — О, папа...

     — Ты ему не запрещала, — напомнил отец.

     — Но он провел там вчера почти целый день. И позавчера!

     — Целых три дня из тринадцати лет... Ты права, у парня разыгрался аппетит.

     Насмешливый ответ отца уколол ее.

     «Ну хорошо, — подумала она, — Хью и Кайл это заслужили, им просто необходимо проводить вместе время». Ее мальчик становится мужчиной, и ему интересны разговоры, которые он не мог вести с ней или с дедом, тем более что, по мнению сына, отца можно оценить на два больших пальца.

     Тейлор было интересно, понимает ли Хью, чего ждет от него мальчик. Вдруг что-нибудь пойдет не так, будет не то сказано или неверно истолковано? Что, если Кайл в конечном итоге разочаруется в Хью или Джейн наговорит о ней каких-нибудь гадостей...

     — Ты ревнуешь, — заявил отец, прерывая поток ее беспокойных мыслей.

     — Я беспокоюсь. Хью и Джейн, наверное, оценят его сообразительность, но могут не заметить его ранимости. Если там что-то пойдет не так, он легко может убежать и отправиться автостопом назад в Детройт прежде, чем они заметят его исчезновение.

     Отец с сомнением покачал головой.

     — Ты забыла одну вещь, малышка. Ты здесь, а он пока еще не готов покинуть свою маму. Это правда, и тебе она известна. Так что признайся, Тейлор Грейс, ты ревнуешь, потому что спустя столько времени тебе придется его с кем-то делить.

     Неужели это необходимо — заставлять ее такое выслушивать?

     — Ты сам приготовишь что-нибудь на ленч или мне заказать его у Лолы?

     — Черт! Не смей! — В голосе отца прозвучала настоящая паника. — Мои рубашки становятся настолько узкими, что я ощущаю себя индюком, которого откармливают ко Дню Благодарения. Позаботься лучше о своем желудке, а я дам тебе знать, когда вернется мальчик.

     Повесив трубку, Тейлор подумала, что в заботе сейчас нуждается не ее желудок, а нервы... и сердце. Ревность действительно присутствует. Однако налицо значительно более сложные чувства, чем просто ревность.

     Какое-то время она провела в кабинете за изучением дела Хью, но это отнюдь не помогло ей успокоиться. В конце концов, почувствовав, как напечатанные слова сменяются кошмарными образами четырнадцатилетней давности, она схватила ключи и сказала Оррину: