ГЛАВА ПЕРВАЯ

Ноа

Я встретил ее в музыкальном магазине. Ее прекрасная задница торчала над коробками с долларовыми виниловыми пластинками, на которых обычно хранились записи певцов сороковых-пятидесятых годов или позабытые постановки, которые не расходились дальше своих родных городов. Мое настроение было паршивым. Пара молодых засранцев узнали мой грузовик по пути сюда и бросили в него полупустую банку энергетика. Грузовик не пострадал, но весь оставшийся путь по моим венам растекалась безудержная ярость, и когда я вошел в магазин, то готов был выплеснуть ее на любого.

Изгиб ее попки в сочетании с тонкой талией, подчеркнутой тремя ремнями украшенными шипами, напоминал колокольчик. Она завязала рубашку под своими огромными сиськами. Глубокое декольте прикрывали серебряные цепочки разной длины. Копна коротких, ярко-рыжих волос завершала ее образ, а когда она поднялась и заметила мой взгляд, то улыбнулась и облизнула леденец, который до этого держала во рту.

— Нашла, что искала? — спросил я, рассматривая ее сиськи.

— Думаю, просто нужно постараться, — ответила она.

Девушка обладала пронзительным, но в то же время мурлыкающим голосом и двигала бедрами в такт разговора.

Я подошел ближе. Ее шея и грудь покраснели от возбуждения. Эффект, который я всегда оказывал на женщин. С самого начала их интригует мой рост – шесть футов и один дюйм (прим.: 185,42 см). Мои накаченные мышцы и украшающие тело татуировки всегда притягивали девушек. Они как мотыльки, летящие на пламя, знали, что сгорят, но не могли удержаться.

— Ты живешь поблизости? — спросил я.

Она осмотрела меня с ног до головы с легким страхом во взгляде. Но улыбка на ее губах говорила о том, что ей понравилось увиденное.

— Угу.

Она засунула леденец в рот, а затем, явно с намеком, вынула его.

— Бери то, что хотела, и пойдем, — сказал я, кивнув на коробку с записями, в которой она копалась. Я протянул руку и осторожно погладил ее по бедру, а затем повернулся и не спеша направился к выходу из магазина.

Она поспешно собрала записи, которые рассматривала и проследовала к кассиру в своих босоножках на танкетке. Я бросил полтинник на кассу, когда парень назвал сумму, и сказал, что он может оставить сдачу себе.

Я проследовал за ней до квартиры в трех милях (прим.: примерно 5,4 км) от музыкального магазинчика, поставив машину на первую парковку, которую смог найти, и накинув капюшон, подошел к ней. Она с улыбкой ждала, когда я догоню ее, затем взяла за руку и повела меня по лестнице.

Пока девушка закрывала за нами дверь и запирала ее, я спросил.

— Ты живешь с соседями?

— Лишь с одной, но она на работе, — сказала она.

Девушка скинула пальто, бросила его вместе с сумочкой в ближайшее кресло и подошла ко мне. В ее взгляде читалась страсть.

— Я – Нина.

— Меня это не волнует, — сказал я. — Есть проблемы?

Нина обняла меня за шею и потерлась своим податливым телом об меня. Мой член стал набухать, и я обхватил ее аппетитный зад обеими руками. Она пожала плечами.

— Вовсе нет.

— Хорошо, — сказал я, прижимаясь своими губами к ее и целуя твердо и решительно, пока она не всхлипнула под напором моего рта и не ухватилась за мою рубашку. Приподняв одну ногу к моему бедру, потерлась об меня своей скрытой джинсами киской.

— Я хочу, чтобы ты встала на колени, — произнес я, схватив ее за яркие волосы.

Нина промолчала, лишь застонала, как похотливая сучка, когда моя рука помогла ей подчиниться. Она потерла мой член через джинсы и стала наблюдать, как я расстегивал их и обнажал свою толстую, восьмидюймовую штуку. Она тут же провела по всей его длине сверху вниз теплым и влажным языком, слизнув проступивший на головке предэякулят.

— Соси, — приказал я.

Держа в одной руке свой член за основание, а в другой – волосы Нины, я проталкивал свой затвердевший ствол до самого ее горла. Она стонала с членом во рту, прекратив сосать. Очевидно, Нина не в первый раз делала кому-то глубокий минет.

Я не мог позволить ей перехватить инициативу. Одной рукой придерживая ее за затылок, я трахал ее, прижавшись бедрами к ее рту, в то время как она, расположив руку у себя между ног, потирала свой клитор. Слюна стекала по ее щеке, спускаясь вниз по шее и декольте, каждый раз, когда я вытаскивал член из ее рта.

Я приподнял ее голову, заставив посмотреть на меня, и сказал, чтобы она сняла одежду и склонилась над диваном. Нина улыбнулась, опьяненная желанием, и быстро стянула с себя футболку, обнажая красивые, сочные сиськи. Прежде чем позволить ей стянуть джинсы, я по очереди пососал ее соски. Она задохнулась от желания.

Когда Нина, наконец, начала стягивать с себя обувь, я остановил ее. Этого не требовалось. Я не планировал надолго оставаться здесь. Вместо этого я нагнул ее над диваном и стал водить членом по ее возбужденной киске. Гладкая головка дразнила ее, скользя вверх и вниз, размазывая ее влагу, пока она не стала умолять меня войти в нее.

Затем быстро натянув презерватив, я внял ее мольбе и вогнал свой член в Нину на всю длину одним грубым толчком. Она закричала, уткнувшись в диванные подушки, не прекращая стонать, пока я входил в нее сзади. Каждый вскрик прерывался отчаянным, ритмичным вздохом и простой, повторяющейся фразой: «О, Боже, о, Боже...».

С закрытыми глазами я обхватил ее за талию и вогнал в нее свой член так глубоко, как было можно. Самый лучший способ забыть все, что меня беспокоило. Сегодняшний день не стал исключением. Чувствовать ее киску на моем члене было подобно раю. Ее прекрасная задница, прижимающаяся ко мне во время каждого толчка, была великолепна. Вскоре я уже не слышал криков Нины, потерявшись в наслаждении от ее возбуждения, пока не достиг оргазма.

Склонившись, с рычанием, я схватил Нину за волосы и грубо потянул, проникая в нее глубже с каждым толчком. Молитва Нины смешалась с дыханием, превратившись в шепот. Должно быть, она тоже была на грани.

После того, как я из нее вышел, то нашел ванную, чтобы умыться и выбросить презерватив. Я сполоснул лицо, намерено игнорируя смотрящее на меня из зеркала отражение. Когда я вышел, Нина все еще не оделась, но теперь она не стояла над диваном, выставив задницу, а сидела на нем, завернувшись в вязаную афганку. В гостиной стояла другая девушка. Должно быть, соседка. На плече у девушки висел рюкзак, а на ее рубашке-поло был прикреплен бэйджик.

Они обе замолчали и посмотрели на меня, когда я вошел.

— О, привет, — сказал я.

Мой желудок напрягся от неожиданного вторжения. Мне просто захотелось поскорее убраться отсюда.

Новенькая смотрела на меня широко распахнутыми глазами, стоя с открытым ртом.

Бл*ть. Я знал этот взгляд. Нина не поняла кто я, но ее соседка, черт возьми, узнала.

— Спасибо, — сказал я Нине, протянув руку. — Я пойду.

— Подожди, я даже не...

— Ты Ноа Харди, — прошептала соседка Нины. А затем добавила, уже громче. — О, мой Бог, это ты!

Нина недоуменно уставилась на свою соседку, а затем повернулась ко мне.

— Кто он?

Это было слишком неприятно, поэтому я просто, молча, прошел мимо них, оставив Нину с подругой обсуждать новый сексуальный трофей, а сам запрыгнул в грузовик и завел мотор, стараясь скорее добраться до дома.

***

Впервые за десять лет я не знал, что, черт возьми, мне делать. Мне не нужно было дотемна торчать на студии; не нужно было разбирать все, готовясь к поездке по США или Европе; не было намечено часовых интервью с дотошными журналистами, чтобы продвигать новый альбом. У меня ничего не было. Мой телефон, который обычно разрывался от звонков так, что мне приходилось оставлять его дома или в автобусе, теперь молчал. Полагаю то, что говорят о славе и друзьях в хорошие дни, правда.

К счастью, я никого не подпускал близко. Лишь братьев по группе. А иногда даже и их. Отсутствие «вешалок», старающихся замутить со мной ради собственной выгоды, травки или перепиха, меня не огорчало. Хотел бы я сказать тоже о молчании со стороны Эша и Джеффа. Молчании Дюка... что еще, черт возьми? Этот ублюдок долго ждал, когда я оступлюсь.

Я все еще не мог привыкнуть к тишине собственного дома. Это место не чувствовалось «моим», слишком мало времени проведено здесь. Вам не понять, как привычен шум, до тех пор, пока внезапно не наступит тишина. Ты стоишь, удивляясь, что, бл*ть, произошло? И смутно ощущаешь, как кто-то преследует тебя, желая сожрать. Так сейчас я себя и чувствовал. Независимо от того, чем пытался себя занять. Я беспокойно ходил из угла в угол, пока не стало слишком тяжело.

Я выглянул в окно. Меня встретило затянутое серыми тучами небо. По стеклу уже стучали дождевые капли. Мне нравилась гроза. Захотелось прогуляться.

Я достал из гардероба рваные джинсы, которые попались мне под руку. Еще нашел чью-то футболку. Определенно, не мою. Затем схватил серое худи и накинул на плечи кожаную куртку. Перед выходом, быстро взглянув в зеркало на накинутый капюшон, почувствовал себя лучше. Тяжело мускулистому рокеру, покрытому татуировками, являющемуся по совместительству международной звездой, передвигаться по миру незамеченным. Прежде я не боялся выходить, но сейчас начинал понимать агорафобов.

Торнвуд был тем местом, где мне не нужно было притворяться. Торнвуд был родным. Хотя сейчас... сейчас казалось, что даже в этом месте все обернулось против меня.

Дождь капал на куртку, пока я шел к своему припаркованному грузовику. «Форд» семьдесят второго года, который я восстановил еще до того, как в него попала баночка «CutUpAngels». Когда машина ожила от моего прикосновения, я улыбнулся, проведя руками по обтянутому гладкой кожей рулю. Это был прекрасный грузовик и в течение всей поездки, управляя им, я чувствовал уверенность в себе. С минуту я оставался на подъездной дорожке, слушая рычание своего грузовика и позволяя диоксиду углерода заполнять атмосферу. В тайне я надеялся на то, что именно эти выхлопные газы станут причиной глобального потепления, которое убьет нас всех.