Но тут она вдруг поднимает голову, и я вижу в ее глазах слезы, и губы у нее дрожат, она вся дрожит, я это просто физически чувствую.

— Что с вами, Варя? — спрашиваю я.

Она, не отвечая, секунду смотрит на меня и вдруг, уронив голову на руки, плачет, громко и тяжело всхлипывая. Я пытаюсь ее успокоить, провожу рукой по ее спутанным волосам. Но Варвара резко отстраняется и, вскочив, убегает из кухни. Я остаюсь один.

Вот так история! Кто же довел ее до такого состояния? Уж не Мушанский ли? Неужели этот тип появился в Москве и опередил меня? Я встаю и направляюсь в комнату.

Варвара лежит на кровати, зарывшись лицом в подушку, и плачет. Я останавливаюсь в дверях.

Она улавливает мои шаги и затихает.

— Варя, — говорю я строго, — так нельзя. Успокойтесь, и давайте поговорим.

Собственное спокойствие дается мне, однако, нелегко. У меня тоже нервы на пределе.

Варвара молчит, уткнувшись в подушку.

— Варя, вы меня слышите? — все так же строго спрашиваю я.

И тут она вдруг резко приподымается. Лицо ее залито слезами, волосы растрепаны. Она спускает ноги с кровати, халат при этом задирается, и видно розовое трикотажное белье. Но Варвара всего этого не замечает. Она сейчас смотрит только на меня, смотрит почти с ненавистью. И молчит. Как будто подбирает самые злые слова, чтобы кинуть в меня.

— С кем вы вчера были? — спрашиваю я. — Кто вас напоил?

— А-а, шпионите, значит? — криво усмехается она, откидывая со лба волосы. — За мной шпионите?

— Отвечайте, Варя.

— Не отвечу!.. — кричит она, подавшись вперед, словно готовая соскочить с кровати и кинуться на меня. — Не заставите!.. Понятно вам?! Он меня убьет!.. Убьет!.. Убьет!.. Он сказал!.. Убьет!..

Мне кажется, у нее начинается истерика. И тут мои нервы тоже не выдерживают.

— Тихо! — кричу я. — Тихо!..

Это для нее так неожиданно, что она мгновенно замолкает и, пораженная, смотрит на меня. Я тоже молчу. Мой окрик для меня самого неожидан.

Потом Варвара уже тихо, с каким-то непоколебимым убеждением произносит:

— Он и правда убьет. Я знаю.

От этого тона я сразу прихожу в себя.

— Кто?

Я уже догадываюсь, кто это, я почти уверен в своей догадке. Но мне надо, чтобы Варвара подтвердила ее.

— Он, — упрямо повторяет Варвара.

— Значит, надо схватить его как можно раньше, — подчеркнуто спокойно говорю я. — И мы это сделаем.

— Ну и делайте!.. — Она снова начинает волноваться. — А я не буду!.. Слышите?!. Не буду!..

— Как он вам передал записку?

Варвара настораживается:

— Какую еще записку?

— Вот эту самую.

Я достаю клочок квитанции и издали показываю ей.

— Ах, эту, — она досадливо машет рукой. — В обед подошел к фабрике. Вызвал меня. Сунул в руку и пошел себе как ни в чем не бывало. Будто и не узнал.

Мне сейчас некогда выяснять детали: как вызвал, через кого, почему на квитанции написал. Неважно даже, где они встретились и он ли довез ее домой. Важно другое. И я торопливо спрашиваю:

— Когда вы теперь должны встретиться с… Михаилом Семеновичем?

— Почем я знаю? — зло отвечает Варвара. — По мне бы, провалился он. Все бы вы провалились.

По щекам у нее снова катятся слезы, и она, как ребенок, втягивает их ртом.

— Боюсь… Так боюсь… Ой, господи!..

Она опять зарывается лицом в подушку.

Мне становится не по себе.

— Варя, — говорю я. — Ну почему вы не хотите избавиться от него?

— Это я-то не хочу? — Она поднимает голову и с упреком смотрит на меня.

— Да я бы полжизни отдала, только…

— Полжизни не требуется, — как можно спокойнее говорю я.

И действительно начинаю довольно спокойно соображать, как поступить дальше.

Варвара утихла на своей постели. А я по-прежнему стою в дверях, подпирая плечом косяк. Очень хочется курить, но я почему-то не решаюсь вытащить сигареты.

— Вот что, Варя, — наконец говорю я и смотрю на часы. — Сейчас половина одиннадцатого. Вам на работу к четырем, так? Я вас прошу, до двенадцати никуда из дома не выходите. И на звонки в дверь не открывайте. Я сейчас уеду и скоро вернусь. Позвоню три раза: два коротких и один длинный звонок. И тогда мы все решим. Согласны? Я вас очень прошу, Варя.

— Ладно… Идите уж… — глухо отвечает она, не отрывая лица от подушки.

Я мчусь к себе в отдел. Я везу важнейшее сообщение: появился Мушанский. Надо принимать меры, срочные меры. Надо действовать.

По дороге, в метро, а потом в троллейбусе, я пытаюсь составить план дальнейших действий. Но мысли прыгают с одного на другое, и я никак не могу сосредоточиться. Я представляю себе, какое впечатление произведет моя новость на Кузьмича, на Игоря, на всех. И еще меня бьет лихорадка по поводу того, что я оставил Варвару одну. Мало ли что может случиться за эти полтора часа. И я невольно начинаю думать, что может случиться с Варварой. Словом, в голове полнейший сумбур. Не говоря уже о том, что я то и дело смотрю на часы и считаю потерянные минуты. Это просто немыслимо, сколько времени занимает езда по Москве! Троллейбус тащится как похоронные дроги, каждую минуту вдобавок замирая перед светофором. А тут еще остановки. Не успеет троллейбус разогнаться, как ему уже надо тормозить. Кроме того, я начинаю опасаться, что не застану на месте Кузьмича. И придется ждать, потому что без него ничего не решишь.

Подгоняемый всеми этими сомнениями и страхами, я бегу от остановки троллейбуса. Кто-то меня окликает по дороге, но я только отмахиваюсь. Пулей проскакиваю мимо дежурной комнаты и устремляюсь к лестнице, ведущей на второй этаж. Из дежурки мне что-то кричат вдогонку. Запыхавшись, я влетаю к себе в комнату. Игоря на месте, конечно, нет. Я сбрасываю пальто на диван и бегу в конец коридора, где находится кабинет Кузьмича.

На полпути я сталкиваюсь с Игорем, хватаю его за рукав пиджака.

— Слушай, — говорю, — ты знаешь, Мушанский в Москве.

— Знаю, — деловито отвечает Игорь.

— Знаешь?! Откуда ты знаешь?

— А ты откуда?

— Я от Варвары. Она вчера с ним встречалась. А ты?

— Ого! — Игорь даже присвистнул. — Интересно. И куда ты летишь?

Я торопливо объясняю ситуацию и под конец спрашиваю:

— Кузьмич на месте?

И уже забываю, что не допытался у Игоря, откуда у него сведения о Мушанском. Вообще это на меня непохоже. Но сейчас я очень тороплюсь.

— Кузьмич на месте, — отвечает Игорь.

И идет за мной. Я врываюсь в кабинет первым. Кузьмич недовольно смотрит на меня поверх очков, потом коротко приказывает, кивнув на стул перед собой:

— Сядь. И успокойся.

Мог бы, между прочим, и поинтересоваться, почему я так спешу. Иногда он своим спокойствием возмущает меня. Игорь уже без всякого приглашения усаживается напротив. Он тоже демонстрирует спокойствие.

— Ну что у тебя? — спрашивает Кузьмич, снимая очки, и откидывается на спинку кресла, приготавливаясь слушать.

— Кое-какие новости, — небрежно говорю я.

— А именно?

— Появился Мушанский.

Но тут я вспоминаю про Варвару и дальнейшее выпаливаю уже без остановки. Тем более что мое сообщение особого впечатления на Кузьмича не производит. Под конец я, взглянув на часы, нетерпеливо спрашиваю:

— Что будем делать, Федор Кузьмич? — И тут же спохватываюсь: — Ах да! Откуда вы знаете о появлении Мушанского?

И узнаю весьма интересную новость. Оказывается, этого типа сегодня утром видели в одной из гостиниц, его опознала дежурная по этажу — с фотографией Мушанского мы успели уже всех познакомить, кого надо, — и так разволновалась, что тот, все, очевидно, сообразив, немедленно скрылся. Дежурная даже не успела ничего предпринять.

— Впервые он нарушает свое собственное правило — появляться в гостинице среди дня, — говорит Кузьмич. — Что-то с ним происходит. Это, пожалуй, не единственное правило, которое он теперь нарушит. Значит, так, — он придвигает к себе какие-то бумаги и списки. — За квартирой Худыша наблюдение ведется. Остается Варвара и вокзалы…