— Только с сестрой Сильвией. Она отнесется с уважением к добродетельной причине секретности.

— Тогда все хорошо.

Сестра Сильвия не возражала против того, чтобы Мариетта получила маску, которая прибыла в коробке от Леонардо Савони. Напротив, ей было приятно, что она участвует в изготовлении сюрприза, и она с интересом изучала эскиз расположения жемчужин. Она была отличной швеей, самый красивый убор для алтаря в церкви Санта Мария делла Пиета был примером ее отличного мастерства, но она никогда не имела дела с вышиванием маски.

— Ты хотела бы, чтобы я помогла тебе с маленькой вуалью? — спросила она с надеждой, когда провела тонким кружевом по своей открытой руке.

Мариетта видела, как сильно она этого хотела.

— Это очень любезно с вашей стороны. Я покажу вам точно, как кружево должно быть собрано.

Пришивание жемчужин было сложной работой, где использовались самые тонкие иголки, но Мариетта испытывала удовольствие от кропотливого занятия. Ей оставалось пришить всего десять жемчужин, когда она отложила маску в сторону, чтобы отправиться в ридотто однажды вечером. Эти заведения управлялись знатными людьми в больших домах по всей Венеции и были известны по большей части как казино. Они были чрезвычайно популярны еще и потому, что являлись частными заведениями, неважно, что они не пустили несколько чужаков или иностранцев, они не подлежали контролю закона, который прекращал работу публичных ридотто в движении против азартных игр. Фактически многие из тех самых членов совета, которые помогли обойти закон, были среди азартных клиентов. Руководители не возражали против того, что девушки Пиеты пели в этих домах, если они не имели контакта с игроками. Эти места также считались респектабельными, и, хотя там все-таки проходили тайные свидания, для этого существовали специальные, гораздо более подходящие и гораздо менее публичные заведения, где такие любовные связи могли осуществляться.

Снег шел целый день, придавая городу новую и чистую красоту. Но комната, которая ожидала девочек, была теплая, с хорошо пылающим камином. У нее также было две решетки, расположенные, как окна, в стенах, но такого сложного дизайна, что девушки могли выглядывать через них, как обитательницы гарема, оставаясь невидимыми тем, кто находился по другую сторону. Елена осталась в Пиете из-за легкой простуды, а сестра Сильвия, которая думала, что тоже может заболеть, заняла удобное кресло у камина. Две скрипачки, виолончелистка и девушка, которая играла на клавесине, были единственными музыкантами. Мариетта и две ее товарки-хористки должны были петь соло и дуэтом по очереди.

Когда Мариетта закончила свою первую песню, она пошла посмотреть через одну из решеток на игорную комнату внизу. Каждый стол был окружен игроками, все были в масках. Здесь, как и везде, пользовалась популярностью белая маска баута. Хотя те, кто бродил вокруг, болтали друг с другом, игроки за столами сохраняли полную тишину, это было традиционно.

Затем Мариетта двинулась к другой решетке, чтобы посмотреть на приемную. У всех, кто поднимался по лестнице из фойе, снег покрывал шляпы или капюшоны и верхнюю одежду. Лакеи и горничные брали у них плащи и накидки, счищали щетками снег со шляп и даже брали их баута-маски, чтобы стряхнуть снег, который собирался на выступающей губе. Одна из ширм, предназначенных для тех, кто хотел скрыть свою личность, пока чистили их маски, стояла под некоторым углом к решетке. Мариетта обнаружила, что, стоя на цыпочках, можно видеть происходящее за ней.

Когда три высоких мужчины в баута-масках поднялись по ступеням, внимание Мариетты сразу же привлек тот, что был в середине. Было что-то знакомое в его властных манерах. Всякое последнее сомнение, касающееся его личности, было отброшено, когда один из двух других обратился к нему.

— Какой вечер, Доменико! Твоя жена правильно сделала, что осталась дома с моей.

— Я согласен, Себастьяно. Не хотелось бы, чтобы она выходила в этих ужасных условиях ни при каких обстоятельствах.

Мариетта затаила дыхание. Неужели она сейчас увидит лицо мужчины, который владел золотой маской? Она чувствовала, что хотела, чтобы он зашел за ближайшую к ней ширму. К ее облегчению, он зашел туда вместе со своими спутниками. Лакей протянул руку, чтобы взять их баута-маски. Без малейших угрызений совести Мариетта храбро схватилась за решетку и подняла ее достаточно высоко, чтобы увидеть черты Доменико Торриси.

Его лицо было именно таким, как и показывала особая маска. У него был широкий лоб и скулы, крупный и хорошо оформленный нос с сильно вырезанными ноздрями, подбородок с глубокой вмятиной и высокомерной челюстью и красивый рот с чувственной нижней губой. Глаза были необыкновенно чистого серого цвета. Легко было предположить, что в гневе он будет выглядеть суровым и жестоким, но в этот вечер он разделял хорошее настроение своих товарищей, один из которых имел такое поразительное сходство с ним, что можно было сделать вывод, что это его младший брат. Хотя у всех троих волосы были напудренными, по прямым черным бровям Доменико она могла сказать, что он брюнет.

— Я хочу сыграть в фараона[6] сегодня вечером, — заметил он, поправляя кружево своего галстука. — Каков твой выбор, Антонио? — Он обращался к своему брату.

— Меня манят кости. — Антонио покачал полусжатым кулаком в воздухе, как будто уже уговаривал кости сыграть в его пользу, его темные глаза ярко блестели. — А что насчет тебя, Себастьяно?

— Я возьму карты с Доменико, — последовал ответ. Затем, когда рука лакея вновь появилась с масками, он добавил: — Я вижу наши бауты.

Снова надев маски, трое мужчин медленно прошли в первую из игровых комнат, не зная, что девушка из Пиеты, заметив, что сестра Сильвия уснула у камина, бегает от одной решетки к другим, чтобы следить за их продвижением. Свет свечей на больших люстрах играл на атласных жакетах темно-красного цвета. Две женщины, держащие полумаски на палочках из слоновой кости, улыбались зазывно, но безрезультатно. Трио разделилось, Антонио продолжал играть в кости, а Доменико и его друг шли туда, где играли в фараона.

Мариетта больше не видела Доменико до своей последней песни, которую она пела как раз перед рассветом. Когда она допела ее до половины, он появился из игровой комнаты, чтобы уйти. Она могла видеть его со своего места. Ему надели на плечи плащ и вручили перчатки. Тем не менее он ждал, глядя в направлении хоров, внимательно слушая. Только после того, как она пропела финальную ноту, он начал спускаться вниз по ступеням.

Проспав до полудня — привилегия, даруемая после таких ангажементов, — Мариетта рассказала Елене все, что случилось в ридотто.

— Совпадение позолоченной маски совершило полный оборот, — весело заявила она. — Чары разрушены, и мое любопытство удовлетворено. Я знаю, как выглядит тот, кто ее носит, и он слышал, как я пою, несмотря на то, что он никогда не узнает связи.

Елена, которая знала ее очень хорошо, подумала, что при всей легкомысленной браваде голос Мариетты звучал не вполне уверенно в том, что призрак изгнан.

Каждый день маэстро ди Коро получал письма с просьбами предоставить хор Пиеты и оркестр для различных мероприятий. Когда однажды поступила просьба по поводу солистки и квартета для обеспечения музыкального сопровождения во время ужина, посвященного помолвке, маэстро решил дать Елене шанс. Мариетта помогла ей решить, что она должна петь, и он одобрил выбор.

Чего Елена не ожидала, так это того, что Марко Селано окажется среди гостей. Ее сердце начало учащенно биться, как только она увидела его, и все романтические чувства, которые она пыталась подавить, снова всколыхнулись в ее душе.

Для такого неформального вечера решетки не устанавливали. Она и музыканты исполняли свои произведения на виду у тридцати зрителей, сидящих полукругом. Именно на таких мероприятиях, под наблюдением, девушки Пиеты общались со своей аудиторией, когда во время перерыва подавали кофе. Елена, которая встречала улыбающийся взгляд Марко слишком часто, была полностью подготовлена, когда ее и музыкантов пригласили в компанию, а потом обнаружила, что он ведет ее к дивану.