Демьян Пятак поехал в аэропорт, чтобы выполнить задание Эдуарда Аркадьевича: отвезти Адидаса и проследить, как тот пройдёт таможню.

Уезжал Адидас в Париж в свой день рождения, так что пришлось отменить пирушку.

Эдуард Аркадьевич так и сказал Петрухе:

— Извини, Адидас, подарок, конечно сомнительный, но если выполнишь порученье как надо, то вернёшься, бригадир, первым моим помощником. Заодно и заграницу повидаешь в первый раз, чем не подарок на круглую дату твоего тридцатилетия!

Как и было предписано, Демьян встал в зале ожидания возле открытой двери в.таможенный терминал и смотрел, как Адидас медленно продвигается в очереди к таможеннику… У Адидаса с собой ничего, кроме паспорта, да билета, да долларов в кармане, честно задекларированных, больше ничего и не было.

Адидас, который первый раз в жизни выезжал за границу, больше думал о том, как его встретит чужбина, чем о сложности выполнения задания шефа.

В заранее взятом бланке декларации, написанном на английском языке (на русском бланков, естественно, не было) в ответ на откровенный вопрос графы «sex», Адидас так же откровенно написал «ср. 5 р. в нед.». Это была единственная заполненная им самостоятельно графа. Дальше перевести вопросы декларации Адидас, который знал только один иностранный язык, который и был для него самого родным, не смог. Плюнув на декларацию, Петруха решил действовать, как всегда, полагаясь исключительно на интуицию и обстоятельства.

— Откройте, пожалуйста, ваш чемодан, — дежурно сказал таможенник.

— Не видите что ли? Нет у меня чемодана — раздражённый полностью проигранным им поединком с так и не заполненной таможенной декларацией ответил Адидас.

— Неважно, порядок один для всех… — как-то уж совсем устало и грустно сказал таможенник, после чего так же казённо и скучно поитересовался, — Водочка, икорка, наркотики…

«Так вот она какая, заграница! — удивлённо подумал Шнуропет. — Вот оно, тлетворное влияние Запада!»

— Может, кофе для начала? — предположил Адидас.

— Кофе в баре, за паспортным контролем, — сухо ответил таможенник. — Валюта есть?..

Ну, таможенника Адидас прошёл, хотя мужик с погонами заставил-таки его достать валюту и пересчитать все до последнего зелёного баксика. Хотя на этот же парижский рейс проходили десятки других людей, ни у кого валюту показать не просили — только Адидаса тормознули.

Демьян смотрел, и все отмечал, как Эдуард Аркадьевич велел.

Прошёл Адидас таможенника и направился к регистрационной стойке, долго там в очереди стоял. Демьяну даже надоело ждать, но Папа велел проследить, и Демьян терпеливо ждал, переминаясь с ноги на ногу и извиняясь перед людьми, которым он загораживал проход.

Чтобы не томиться в ожидании, Пятак достал из кармана заранее припасённый приёмник, купленный в «Компьютерном Доме», когда Андрюха Путейкин покупал себе компьютер, и настроился на бархатный голос диктора, горячо любимый правильными пацанами и большинством вменяемых жителей культурной столицы радиостании «Азия-минус»:

«В стране начался весенний призыв в доблестные Вооружённые силы. Со всех сторон прилетают в ваши дома долгожданные повестки.

Тут и там расцветают уголовные дела на местных военкомов. Горячо любимые отпрыски, достигшие призывного возраста, отловленные и окольцованные лучшими в мире браслетами для особо опасных преступников, готовы пополнить ряды и сортиры вышеназванных вооружённых, но совершенно не опасных сил.

В армии ваших детей ожидают встречи с сослуживцами, очень интересными людьми не совсем традиционной ориентации, а также с командирами, офицерами, ну, а кому повезёт, то и с их жёнами.

Для желающих красиво и героически покончить жизнь самоубийством в армии, вам будет предоставлен автомат Калашникова АК-47М, ручные гранаты Ф-1 «лимонки» и другие замечательные виды оружия по вашему выбору…»

Пятаку не было слышно, о чём Шнуропет говорит с одетой в аэрофлотовскую синюю форму девицей, что проверяла билеты, но догадался, что та, скорее всего, удивлялась, почему, мол, молодой человек в «адидасном» костюме летит совсем без багажа и ручной клади, и когда он вернётся обратно, чтобы вместе сходить в ресторан.

От стойки со стюардессами Адидас направился прямо к будкам паспортного контроля.

Удивлённая контролёрша посмотрела на странную запись в графе «sex». Запинаясь и краснея, она всё-таки спросила, понизив голос до почти интимного шёпота:

— Что такое: «ср. пять р. в нед.». Извините, конечно…

— Да нормально все. Тоже мне таможенники-психогинекологи! — громко и уверенно сказал Шнуропет. — Я без обмана, пять раз в неделю, это если работы немного. А так в отпуске или на выходных то мы и пять раз в день можем. Главное, чтобы девчонка была с понятием, ну и компания хорошая, закуска там, музыка в кайф…

Он бы ещё долго объяснял зардевшейся от его слов служащей паспортного контроля, у которой, по её подсчётам, выходило только «ср. 1 р. в мес», — где, когда, с кем и сколько раз в среднем за неделю, месяц и год занимается sex-ом нормальный пацан Петруха Шнуропет.

Но речь его была прервана на самом интересном для юной контролёрши месте довольно грубым и безжалостным образом. А именно, к Адидасу с двух сторон подошли двое молодых ребят, по военной выправке которых, Петя сразу определил, что никакого отношения они к военной службе не имеют.

Лишних вопросов ребята не задавали, а потому и ответов лишних давать Петрухе не пришлось. Втроём, с Адидасом посерёдке, они прошли мимо разомлевшей от своих, только ей ведомых девичьих дум контролёрши, которая почему-то с симпатией и сожалением смотрела вслед уводимому куда-то сотрудниками госбезопасности нарушителю.

Пятак, внимательно следивший за всеми перемещениями друга, увидел, как Адидас встал последним в очередь на паспортный контроль.

После будки контроля наблюдение можно было снимать.

«Вот сейчас пройдёт Адидас погранцов, — подумал Пятак, — и всё! Можно уезжать. Куплю букет для Полины и поедем с ней в ресторан».

Очередь проходящих паспортный контроль двигалась быстро. Вот Адидас уже вошёл в будку, и Пятаку какое-то время была видна только левая нога Шнуропета в малиновых трениках…

Но что-то там не связалось.

Минута, другая прошла…

На третьей минуте появился Адидас, ведомый под руки двумя ментами в штатском.

«Все, — подумал Демьян. — Сгорел Петруха! Сорвалась свиданка с Полиной! Пропал вечер! Где здесь телефон?»

Дёма бросился к автомату и набрал номер Эдуарда Аркадьевича, сбивчиво и взволнованно рассказав про то, что увидел.

— Поезжай сюда, нечего там тебе светиться, — приказал Папа.

Демьян повесил трубку и поспешил к своей машине.

Уже две недели, как они были любовниками.

Нет, Демьян, конечно, не мастер был слова подбирать, и слово «любовники» ему, честно говоря, не очень нравилось.

Поленька смеялась над его способностью смущаться слов. Он бы обиделся на этот смех, кабы не знал точно, что его Поленька ни капли не сомневается в том, что он, Демьян Пятак, настоящий боевой пацан… А то, что его можно смутить и в краску словом вогнать, так это от любви. А быть уличённым в чувстве Демьян не боялся. В трусости — боялся пуще смерти, а любовью своей к Полине гордился.

Ещё месяц назад он и не подозревал, что гордиться будет (Етишкин пистолет! Такая женщина!.. Даже подумать страшно!..) А теперь плыл в этом чувстве, как по волнам.

Их сближение произошло как-то само собой.

Был вечер понедельника, для ресторана полностью провальный. Посетителей ноль целых, ноль десятых.

Поленька отпустила домой кухню, потом официантов, а в половине первого разрешила Светке-буфетчице стойку бара закрыть.

Приняла выручку.

Демьян сидел тут же, в том самом кабинетике, где впервые Папу увидал. Поджидал Полину, чтобы отвезти её.