«Что верно — то верно! Видно, Сальников получил неточные сведения, и отец скоро избавится от своих подозрений», — обрадованно подумал Петр и, чтобы снять возникшее напряжение, бодро заявил:

— Ну тогда чего ты расстраиваешься, раз это недоразумение? Все выяснится, и отношение к тебе с их стороны будет только хорошее! А я компенсирую тебе эти неприятности большой премией, — посулил он, чтобы загладить вину своих родителей. — Такой, какую пожелаешь сама!

Однако примирение с ним не входило в планы Насти. Собираясь на днях «сделать ноги», ей надо было подготовить для этого почву.

— Купить меня хочешь? Не выйдет! Не продажная, — нарочито грубо отрезала она. — Я с тобой связалась потому, что люб, а не из-за денег! А ты вот, значит, как обо мне думаешь?

— Да брось, Зина! Я же предложил от души, а вовсе не поэтому, — смешался от ее неожиданной резкости Петр. — Зачем же скандалить? Не хочешь, и не надо.

— Вы, богатенькие, нас, нищих, в грош не ставите, топчете наши чувства, — продолжала разыгрывать свой спектакль Настя. — Думаете, за деньги все можно купить? Нет уж! Я у вас не останусь! — повысила она голос. — Уйду, как только подыщу другую работу. Хочу любви и уважения, а не быть у тебя подстилкой!

— Ну ладно! С меня хватит! — на этот раз вышел из себя Петр. — Надеюсь, Зина, ты остынешь и пожалеешь, что так со мной говорила. А сейчас я должен уехать по своим делам.

Сказав это, он резко повернулся и пошел проститься с сестрами, а Настя, как только за ним закрылась дверь, прыснула со смеху. «Ну и молокосос, совсем еще пацан, хоть и большими делами ворочает, — весело подумала она. — Такого нетрудно обмануть. Все принял за чистую монету. Но как он на меня смотрел! До того нравлюсь, аж брюки на нем шевелились, — цинично ухмыльнулась она. — Ну погоди, молодчик, будет у тебя еще праздничек! Самой очень хочется».

Настя прислушалась и, когда хлопнула входная дверь, пошла в детскую к своим подопечным. Сидя рядом за низким и длинным письменным столом, похожим на парту, девочки усердно делали заданные уроки. При виде своей красивой няни обе приветливо ей улыбнулись, а более серьезная и активная Оля заботливо предложила:

— Посидите с нами, тетя Зина. Передохните хоть немножко. Вы все трудитесь да трудитесь!

— Ах ты моя золотая головка! — подойдя сзади, Настя обняла Оленьку, сама удивляясь своему порыву и чувствуя, как в ее зачерствевшее сердце закрадывается нежность к этой доброй и ласковой девочке. «Как жаль будет все же, если вас обеих, таких хороших, погубят наши головорезы! — с искренним огорчением подумала она. — Жестокая это штука — жизнь!»

Прошло не более двух недель, как Константин Башун, иначе беглый зек по кличке Костыль, поселился в квартире заведующей детским домом Екатерины Воронцовой, а он уже чувствовал себя в ней полноправным хозяином. И на то у него были более веские основания, чем там ордер или прописка. Объяснялось все тем, что солидная и внешне, и по складу характера уже «повидавшая виды» женщина влюбилась в этого неказистого, грубо сколоченного, ниже ее на целую голову мужика, совершенно, как девчонка.

Нельзя сказать, что ей всю жизнь не везло. Было время, когда студентке первого курса пединститута Катюше тайно завидовали многие подруги. Принятая в баскетбольную секцию, она близко познакомилась с лучшим игроком мужской команды старшекурсником Артемом, по которому сохли как студентки, так и сотрудницы института. Ее соперницы были взбешены, когда всем красоткам он предпочел скромную долговязую девчонку.

Артем ко всему оказался порядочным парнем. Когда неопытная Катя от него забеременела, он сразу же согласился жениться. Все у них было ладно, и дело шло к свадьбе, но произошла трагедия. Кроме баскетбола, у Артема было еще одно увлечение — горы. Как заядлый альпинист, он каждые каникулы проводил там, совершая восхождения, и погиб, сорвавшись в пропасть.

Вот с тех пор Екатерина Воронцова, по сути, больше не ведала счастья. Из-за маленькой дочери ей пришлось бросить институт и пойти работать. На мужчин ей просто фатально не везло! Видно, Артем был так хорош, что все, с кем потом она встречалась, не выдерживали с ним никакого сравнения. Ее преследовали сплошные разочарования.

Увидев у себя дома приземистого увальня с голым черепом, маленькими злыми глазками и длинными, как у гориллы, руками, Катерина, несмотря на лестные рекомендации, авансом выданные ему Софой, не только не испытала приятных эмоций, но была уверена, что ее ожидает очередное фиаско. И все же надежда снова испытать женское счастье заставила ее рискнуть. Она уже давно не была той застенчивой девушкой, как когда-то, и приветливо улыбнулась невзрачному незнакомцу.

— Ну что же, постоялец, давай знакомиться! Хотелось бы, чтобы ты оправдал рекомендации, на которые не поскупились Сережа и Софа! Тебе хоть сказали, как меня зовут?

— Можешь не беспокоиться, Катюша! Оправдаю! — с присущей ему наглой самоуверенностью заверил ее Башун. — Я знаю, что тебе не везло на мужиков. Но мне и не с такими… дамами, — он сделал паузу, бесцеремонно смерив взглядом ее внушительные габариты, — доводилось управляться. — Вот выдержишь ли ты? Я ведь надолго был лишен женского общества.

— Ловлю тебя на слове, — игриво рассмеялась Катерина, инстинктивно чувствуя исходящую от него мужскую силу и преисполняясь верой в удачу. — Но нам надо сначала как следует подкрепиться и выпить за знакомство. Как ты на это смотришь?

— Пожрать и выпить перед этим делом никогда не помешает, — с усмешкой заметил Башун так, словно они были давно знакомы. — Хотя, похоже, ты уже где-то порядочно набралась.

— Пришлось напоить ревизоров, — в тон ему по-свойски призналась Катерина. — Потом ко мне полезли, козлы. Но без толку, лишь аппетит разожгли. Пойдем на кухню, ты в этом убедишься!

После обильного ужина так же по-свойски и без церемоний она расстелила широкую постель в спальне и заключила многообещающего партнера в свои могучие объятия. И то, что случилось, превзошло самые смелые ее надежды. Этот невзрачный мужичок оказался на редкость силен и неутомим, не давая ей роздыху всю ночь. Во время короткой паузы уже под самое утро, совершенно изможденная, но счастливая, она, взглянув на его торчащую мужскую плоть, изумилась:

— Он что у тебя, Костик, все еще может?

— А ты сомневаешься? Такая у меня конструкция, — с гордостью подтвердил Башун. — Я не трепался, что меня не каждая выдержит. Считай, Катя, что тебе повезло! — насмешливо бросил он партнерше, на лице которой сияла блаженная улыбка. — Цени, пока жив!

Естественно, что после этой ночи, принесшей ей долгожданную женскую радость, Катерина готова была расстелиться перед своим замечательным любовником, выполняя малейшие его желания. Само собой, она охотно согласилась принять участие в преступном «деле», предложенном Седым, не задумываясь о последствиях. Заведующая детдомом давно уже «ходила под статьей», совершая хищения, а обещанный ей куш был так велик, что стоило пойти на риск.

Поминки по Фитилю и Рябому по православному обычаю состоялись на девятый день в ресторанчике «На Лесной». Заведение по этому случаю закрыли для посторонних. Посредине зала был составлен длинный стол, вокруг которого собралась вся братва из группы Седого. Сам главарь возвышался в центре стола, справа от него сидел «мозговой центр» — Проня, а слева — впервые расположился Костыль.

— Ну что же, братва! Дорогую цену нам пришлось заплатить за то, чтобы вызволить нашего кореша, — кивнул Седой на сидящего рядом подельника, — но таков уж наш закон: ничего не жалеть и всегда стоять друг за дружку!

Седой жестко посмотрел на притихшую братву и предупредил:

— А тем, кто не готов все отдать за товарища и слишком дорожит своей шкурой, среди нас не место! Вот Рябой и Фитиль — это были люди! — он сделал паузу и поднял свою стопку. — Давайте их помянем как положено! Пусть земля будет им пухом!