— Вот ты был свидетелем, как мы схватились с Седым из-за того, что не отдает нам с Хирургом тех, кто нужен, чтобы выполнить заказ медиков. И он нам их так и не отдал. Ведь это правда? — тяжело взглянул он на Проню.

Но «начальник штаба» Седого на это не отреагировал, и Башун продолжал:

— Этот бизнес, как ты знаешь, предложили мы с Хирургом, и у нас есть обязательства перед медиками. А у нашего шефа сейчас другие планы. Может, более полезные, не спорю. Но мы с Хирургом свои планы менять не хотим!

— Ты что же, решил Седому не подчиняться? — насторожился Проня, поняв, куда он клонит. — Головой рискуешь, Костыль! Думаешь, братва поддержит? Ошибаешься! Забыл, кто тебя вытащил из тюрьмы?

— Да ничего я не забыл! — с досадой возразил Башун. — Просто не хочу быть в его руках марионеткой. Ведь нам можно полюбовно договориться, к взаимной выгоде. Вот я и пришел для этого.

— Ну тогда говори, чего предлагаешь? — нахмурился Проня.

— Хочу получить согласие Седого, чтобы моя бригада вместе с Хирургом выполняла заказы медиков самостоятельно, — перешел к делу Башун. — Ничем другим мы заниматься не будем. Но и помощи не попросим. Пусть Седой, — он выдержал паузу, — сам установит, сколько от стоимости заказа нам отстегивать в общак. Однако вести дела будем сами. По-моему, это всем на руку!

Он замолчал, вопросительно глядя на Проню, но «начальник штаба» не торопился с ответом. Наконец, видимо, обдумав предложение Костыля, тихим голосом, но уверенно заключил:

— Думаю, Седой не пойдет на это. И не потому, что невыгодно. Он расценит твое предложение как желание отколоться, дезертировать. И братва так поймет. Если тебе это разрешить, Костыль, что у нас тогда начнется? — прищурив и без того узкие глазки, зло взглянул он на подельника. — Молчишь? Видно, до самого дошло, что не туда загнул!

Снова возникла длительная пауза, так как сраженный его логикой, Башун не нашелся, что на это ответить. Но в заключение хитроумный помощник Седого неожиданно сказал:

— Но кое в чем, Костыль, ты прав, и я на вашей с Хирургом стороне. Так, как сейчас, дела вести нельзя! Девчонок надо было отдать вам. И я тебе говорю, одну из них получишь сразу, как только в наших руках окажется выкуп! Со второй, — он театрально развел руками, — у нас ничего уже не получится.

— Это почему? — упрямо набычился Костыль. — Ведь можно кого-нибудь еще предложить усыновителям.

— Ну зачем тебе ссориться с шефом? Ведь он обещал фирмачам именно эту княжну, — не задумываясь, соврал Проня. — Братва не поймет, почему из-за твоей прихоти мы должны упускать выгоду. Все! — решил он подвести черту под их разговором. — Смирись с этим и не базарь! Нам сейчас светят огромные бабки, и распри совсем ни к чему.

Башун молча поднялся и вышел из кабинета, но по его мрачному лицу, на котором застыло выражение тупого упрямства, трудно было сделать вывод, что миротворческие уговоры Прони увенчались успехом.

В полдень Василию Коновалову позвонили из офиса посреднической фирмы и пригласили на совещание к исполнительному директору. Шефа на месте не было, и трубку взял Пронин. «Ага! Значит, крупный заказ хотят сделать, — сразу сообразил помощник Седого и порадовался. — Пора уже. Бабки нужны!»

— Хорошо, мы ему это передадим, — ответил он бодро и поинтересовался. — А по какому вопросу совещание?

— Поступил заказ из Штатов от солидного клиента на усыновление ребенка. Необходимо обсудить условия и сроки его выполнения, — коротко ответил ему женский голос, очевидно, секретаря директора. — Ждем его к половине третьего.

Получив сообщение, Пронин, не теряя зря времени, по мобильному связался с Седым, который все еще забавлялся в постели с очередной пассией, и передал приглашение фирмы «Здоровье».

— А они больше ничего не сказали? — спросил его шеф, решительно отстраняя волосатой ручищей грудастую блондинку, которая с недовольным видом тянула его к себе. — Я имею в виду требования заказчика.

— Узнаешь все на совещании у директора. Но хочу предупредить, Василий, — озабоченно сказал «начальник штаба», — что если им требуется грудной, то нам его придется еще поискать. Да и неизвестно, есть ли у Воронцовой подходящий малыш? Если заказ срочный, постарайся убедить их взять нашу княжну!

Он замялся, сомневаясь, надо ли говорить, но все же добавил:

— Девчонку надо сбыть с рук еще и потому, что ее наверняка замочит Костыль, если сейчас выгодно не продадим!

— Думаешь, осмелится? Не понимает, что тогда ему амба? Мокрушник ума еще не лишился, — несогласно бросил Седой, хотя сознавал, что тот вполне на такое способен, и все же добавил: — Но сопливую княжну постараюсь продать в первую очередь, если предложат подходящую цену.

Несмотря на бурные протесты пышной дамы, его богатой клиентки, которая явно рассчитывала, что их свидание продлится весь день, Коновалов ее покинул, быстро собрался и к назначенному времени прибыл в офис «Здоровья». В кабинете исполнительного директора, кроме знакомого ему лощеного фирмача, находился еще один солидный господин, по внешнему виду — иностранец.

— Знакомьтесь! — представил их друг другу директор. — Это наш американский партнер, мистер Ричардсон, — с почтением указал он на солидного господина, который приподнялся в кресле с любезной улыбкой. — А это, — указал он на вновь прибывшего, — бизнесмен Василий Коновалов, который будет непосредственным исполнителем вашего заказа, если мы придем к соглашению. Ведь наша фирма, — улыбнулся он, — лишь посредник в данной сделке.

— Тогда давайте перейдем к ее существу, — без предисловий деловито сказал американец. — Как у нас говорят, время — деньги! Я представляю фирму, оказывающую услуги богатым бездетным семьям в решении их проблем, — сообщил он Коновалову, говоря по-русски почти без акцента. — И сюда прибыл лично, чтобы помочь в этом одному миллиардеру, который согласен на любые затраты, — подчеркнул он последнее, остро взглянув на обоих из-под густых бровей.

— А почему вы ищите ребенка в России? — так же прямо и по-деловому спросил у него Седой.

По-видимому, американец ждал этого вопроса, потому что, не задумываясь, дал ответ, словно он у него был уже готов.

— Наш клиент платит большие деньги, и ему не нужны осложнения, которые возможны, если мы возьмем ребенка у себя. Кроме того, иностранные дети, не владея языком, более покорны и лучше приживаются в новой семье. Россию мы выбрали потому, что всему миру известна красота вашего народа.

Так же лаконично и четко высказал он требования заказчика.

— Мои клиенты — пожилая чета, и совсем малолетние дети им не подходят, с ними слишком много возни. Пол ребенка тоже не имеет значения. Но возраст должен быть таким, чтобы еще оставалась возможность положительно повлиять на его воспитание и образование. Короче, у них в доме есть все, кроме юного существа, с кем можно было бы общаться и получать от этого радость, которая им не дана. Но уже сформировавшиеся подростки им тоже не подходят.

Он сделал паузу и сказал главное:

— Мы заплатим немалую сумму, которую согласовали с вашим посредником, если ребенок будет соответствовать тому, что сказано, и еще двум условиям. Во-первых, он должен быть красив, здоров и обладать хорошей наследственностью, а во-вторых, должен быть хорошо воспитан, и притом — обязательно круглым сиротой. Как видите, — с сочувствием взглянул на своего подрядчика, — задача у нас с вами совсем не простая!

«До чего же фартит, — обрадованно подумал Седой. — Ведь это как раз то, что надо!» Но, решив набить себе цену, выдержал значительную паузу и только тогда медленно и важно произнес:

— Пожалуй, смогу вас обрадовать. Есть у нас на примете вполне подходящая девочка семи-восьми лет. Совсем недавно осиротела и находится в детском доме. Она очень красива, вполне здоровая и хорошо воспитана, даже немного владеет английским. А насчет наследственности можете сами судить: по отцу происходит от бывших русских князей.