— Самое разумное — это прийти к ним под видом новой соседки. Всякие там «представители» администрации или общественности могут их насторожить и вызвать подозрение, — убедительно начала она. — Буду говорить с хозяйкой квартиры и уверена, что бандит ко мне даже не выйдет.

— Ну пожалуй, что так, — удивленно, но в то же время одобрительно хмыкнул Михаил Юрьевич. — А что дальше, Светочка?

— Не мудрствуя, под обычным предлогом «протечки», предъявлю претензии, что они меня заливают, и уведу посмотреть, где текут краны, — продолжала она, дав волю фантазии. — Постараюсь сразу заговорить ее так, чтобы входная дверь осталась незапертой.

Придуманное Светланой Ивановной было вполне подходящим, и мужчины растерянно молчали, не зная, как им на это реагировать. Воодушевленная своим успехом, она привела решающий довод:

— Когда вы ворветесь в квартиру, я сразу изображу обморок от испуга и уверена, что Воронцова, забыв обо мне думать, побежит узнать, в чем дело. Тут вы ее и задержите как соучастницу преступника.

Муж и сын переглянулись — это был выход, а Светлана Ивановна, победно взглянув, добавила:

— Ну скажите, какая грозит мне опасность, если сделать все так, как я предлагаю? Какие могут быть осложнения?

Но муж и сын молчали и, похоже, не знали, что ей ответить.

Однако Светлана Ивановна ошибалась, решив, что все уже решено. Михаил Юрьевич выдержал паузу, чтобы обосновать свои возражения.

— Ну ладно, разберем твой вариант, — мягко предложил Михаил Юрьевич. — Он очень неплох, но построен «на трех китах», а это, как давно доказала наука, — иронически улыбнулся, — неверный фундамент!

— Говори, Миша, по делу, — не приняла его иронии жена. — Какие «три кита»?

Улыбка сошла с лица Михаила Юрьевича, и он нахмурился.

— Самый первый — то, что тебя могут узнать оба, так как, если даже никогда не видели, наверняка изучили внешность родителей заложниц по фотографиям.

— Даю опровержение! — тут же отвела его довод супруга. — Грим все исправит. Вот увидишь: даже ты меня не узнаешь! Петя будет свидетелем.

— Допустим, хотя и сомнительно, — неохотно согласился Михаил Юрьевич и продолжал: — Второй кит: ты считаешь, что Воронцова не знакома с нижними соседями. Но она живет в доме более двух лет. А что, если ты ошибаешься?

Но и этот веский аргумент не смутил Светлану Ивановну.

— Я ухватилась за «протечку» как за самую естественную причину внезапных визитов соседей. Кроме того, ты ведь сам рассказал, что всех опрашивал, и как оказалось, за исключением одной, ее никто не знает! — объяснила она.

— Ладно, пожалуй, это не будет препятствием, — задумчиво произнес Михаил Юрьевич. — Я вспомнил, что, на наше счастье, соседи в квартире под Воронцовой недавно сменились и сделали ремонт. Это нам на руку! А все жильцы подъезда сняты скрытой камерой, и фото новой соседки имеется.

— В чем же тогда состоит третья опасность для мамы? — не выдержал Петр. — Никак не пойму, что ты имеешь в виду.

— Все построено на встрече с хозяйкой квартиры, а не с бандитом Костылем, — отрезал отец. — Утром же она вполне вероятна, так как Воронцова может выйти в магазин.

— В этом случае, мы не пустим туда маму, пока не вернется хозяйка! Чего проще? — возразил ему Петр. — И тогда она, как задумала, будет иметь дело только с ней. Ведь не станет же Костыль «светиться» из-за таких пустяков?

Михаил Юрьевич недовольно посмотрел на сына.

— Ты не понимаешь главного: мы не можем тянуть с операцией, сознавая, что с каждой минутой возрастает нависшая над Наденькой опасность, — хмуро объяснил он. — Если Воронцовой долго не будет, придется пойти на штурм!

Какое-то мгновение все молчали, понимая, чем грозит этот крайне опасный вариант, и, не выдержав, Светлана Ивановна вскочила с места и подсела к мужу.

— Придется мне все же рискнуть, Мишенька, — сказала она, просительно заглядывая ему в глаза. — Неужели думаешь, что я не сумею разыграть даже бандита, если это надо? Тогда грош мне цена, как актрисе! Ведь Костыль, хоть он и преступник, но все же мужчина.

— Тем более! — непримиримо отрезал Михаил Юрьевич. — На это не согласен!

Было похоже, что они зашли в тупик, но обстановку разрядил, как всегда, находчивый Петр, предложив приемлемый компромисс.

— Так как у нас времени остается мало, давайте поступим так, — мягко обратился он к отцу с матерью. — Примем за основу вариант, предложенный мамой, ибо он наиболее надежен. Но если Воронцовой не будет, тогда нам с папой остается одно: рискнуть всем и захватить Костыля, не дав ему опомниться!

Петр встал, разминая затекшее тело, и, подойдя к родителям, протянул руки, помогая подняться.

— Пойдемте отдыхать! Хорошо бы на пару часиков вздремнуть, — настойчиво позвал он. — Завтра нам предстоит неимоверно тяжелый день.

Операция по захвату Костыля началась с того, что в половине девятого утра в дверь квартиры соседей, проживающих под Воронцовыми, позвонил гражданин средних лет, приятной наружности. Вежливо извинившись за беспокойство, он показал подлинное удостоверение ФСБ, в котором предписывалось оказывать предъявителю всяческое содействие, и, когда его впустили, объяснил:

— Мне поручено предупредить вас о небольшой нашей акции, которая будет проведена в квартире, расположенной над вами. Предстоит обезвредить опасного преступника, бежавшего из тюрьмы и по подложным документам ставшего мужем гражданки Воронцовой.

Сделав небольшую паузу, Сальников (а это был он) для убедительности достал газовый пистолет и добавил:

— Пока его не обезопасим, мне придется побыть с вами. Это вооруженный бандит-рецидивист, и он, вероятно, попытается бежать через окно.

— Но у них же седьмой этаж, а ниже пятого нет балконов, — не на шутку испугавшись, усомнился хозяин — маленький толстячок в очках и с бородкой, в дорогом махровом халате. — Неужели решится на такой смертельный номер?

— А чего ему терять? — небрежно ответил Сальников. — Но скорее всего бандит попытается спрыгнуть со своего балкона на ваш и бежать через эту квартиру, — чтобы нагнать страху, он демонстративно поставил пистолет на предохранитель. — Есть еще вопросы? — холодно взглянул он на интеллигентного толстячка.

— Можно мы вас на врэмя оставим? — вместо мужа робко спросила до смерти перепуганная хозяйка — миловидная брюнетка, по акценту, похоже, «кавказской национальности». — Мы вам здэсь будем только мешать!

Разумеется, Сальников дал согласие, и обрадованные хозяева поспешили укрыться в спальне, а Сальников остался в гостиной наблюдать за дверью и окнами, выходившими на просторный балкон. Это была прелюдия, за которой сразу же последовало первое действие, где основная роль была отведена Светлане Ивановне.

Как она и обещала мужу и сыну, в миловидной черноволосой даме, которая вышла из машины неподалеку от дома Воронцовой, не было ничего, чтобы хоть немного напоминало хорошо известную широкой публике внешность солистки музыкально-драматического театра. Маленькую и сутулую женщину (была Светлана Ивановна без каблуков и шла, сгорбившись, подгибая колени под длинной юбкой), черноокую, благодаря контактным линзам, как цыганка, никто не признал бы в ней величественную, белокурую и синеглазую примадонну, даже если бы она предъявила паспорт!

Войдя в подъезд, где ее уже поджидал сотрудник агентства мужа, Светлана Ивановна поднялась вместе с ним в лифте на седьмой этаж. Скинув с себя ему на руки длинную накидку, под которой оказался домашний халат, она вышла на лестничную площадку и профессиональным жестом растрепав черные кудри, резко позвонила в дверь квартиры Воронцовых.

Константин Башун еще валялся в постели, но Катерина по привычке была уже на ногах и на кухне готовила завтрак. Разозлившись на незваный ранний визит, она выскочила в прихожую и, открыв глазок, грубо спросила:

— Это кто там названивает? Мы никого не ждем!

— Откройте немедленно! Я ваша соседка с шестого этажа, — взмолилась, утирая слезы, всклокоченная брюнетка в халате нараспашку, действительно очень похожая на проживающую под ними женщину, которую Воронцова пару раз мельком видела. — Вы нас заливаете, а мы только сделали ремонт!